«Я давал присягу не Лукашенко, а народу». Старший лейтенант милиции из Гомеля Иван Колос переехал в Киев
27-летний участковый милиционер из Гомеля Иван Колос, записавший ранее видео с призывом к белорусским силовикам, переехал в Киев со своей супругой Анастасией. Как его решение восприняли коллеги и как сотрудники белорусской милиции относятся к Лукашенко — об этом он рассказал в интервью журналисту «Белсата» в Киеве Марине Ступак.
Вы, находясь в Беларуси, записали видео, в котором попросили силовиков быть с народом, не трогать протестующих, почему не побоялись и что было после записи этого видео?
Основным триггером того, что я записал это видео, стали издевательства сотрудников (правоохранительных органов – ред.) над мирными гражданами, которые выходили на мирные протесты. Что произошло после того, как я записал видео? Буквально минут через 20-30 ко мне приехали мои руководители с моими же коллегами, пытались зайти в квартиру, я им не открывал двери, потому что понимал чем это чревато. Уговаривали просто поговорить. Ну понятно, я же работаю в милиции, я знал что будет по итогу, если я им открою двери. В итоге они придумали предлог, что нужно забрать удостоверение и жетон. Я им сказал, что сброшу это все с балкона, сбросил удостоверение и жетон с балкона. Руководители уехали, сотрудники остались наблюдать за подъездом, ждали пока я выйду. Я понимал к чему все идет, и в эту же ночь тайком пробрался из квартиры и уехал из страны.
Я рассчитывал на результат, что сотрудники просто откажутся выполнять преступные приказы, как я.
Как вообще коллеги восприняли такое ваше решение?
Кто-то поддержал, после моего ухода даже несколько сотрудников из моего райотдела уволились, но, конечно, большинство никак не отреагировали. Большинство людей пропитались идеологией нашего государства, они действительно верят, что эти демонстранты, мирные граждане, которые выходят просто высказать свое мнение, это какие-то враги народа.
Многие искренне верят, что это какое-то маргинальное меньшинство, безработные, которым дали 150-300 евро и они эти 300 евро отрабатывают. Так работает у нас пропаганда, все руководство за это топит. Они постоянно нам на каких-то планерках во время выборов рассказывали: «там наркоманы, никто не работает». Хотя, когда людей задерживали, у каждого, у кого не спроси: «Где работаешь?», человек называет место работы и должность. Конечно, страшно, когда люди не ищут какую-то альтернативную информацию, не могут как-то критически мыслить и это очень плохо.
Вы в интервью говорили, что в Гомеле вас тоже отправляли разгонять протестующих. Как это было, расскажите.
На тот момент я еще не окончательно созрел для такого видео. Это было 9-го числа. Только-только закончились выборы, я дежурил на избирательном участке. И нас собрали всех в райотделе и сказали: «Так, надо 30 человек для патрулирования в парке, чтоб никто ничего не перевернул, не сломал». А потом выясняется, что в другом месте, в километрах двух от площади, собрались люди, которые вышли на митинг. Нам говорят: «Надо их всех разгонять». Что вот у меня щелкнуло в это момент – люди начали кричать: «Милиция с народом», никто не проявлял агрессию в нашу сторону. ОМОН задерживал людей, передавал их нам, чтоб мы в автозак заводили. И тех, которых передавали мне, я просто заводил чуть дальше, отпускал и говорил: «Беги», и человек убегал. Мне за это потом еще люди с домов «спасибо» кричали.
Не выполнили приказ. За это же есть статья?
Есть статья за неисполнение приказа. Но также есть такая оговорка: «Неисполнение заведомо преступного приказа уголовной ответственности не подлежит». Но тут палка с двумя концами, кто останется у власти, тот и будет трактовать – был ли это преступный приказ, или это был легитимный приказ.
Почему именно сейчас, после этих событий (протестов – ред.) вы решили так публично заявить о своей позиции, принять решение о переезде в Киев. Ведь о системе было понятно и раньше – какая она, были протесты, 2006-й, 2010-й год… Почему именно сейчас, а не раньше?
Во-первых, раньше, к примеру в 2010-м году, я помню, были протесты, но я тогда был еще не очень зрелый, скажем так, политически. Не было какой-то альтернативной информации, для меня по крайней мере. И на тот момент мне было 17 лет, я даже права голоса не имел. А сейчас, в этом году, вообще в эту даже пятилетку, государство сделало очень много критически неверных шагов. Я в принципе не разделял политику действующей власти, даже находясь в милиции, будучи сотрудником. И видя, что у меня все родственники, друзья проголосовали за Тихановскую, я также проголосовал за Тихановскую. И тут Ермошина (Лидия Ермошина – глава ЦИК Беларуси – ред.) объявляет по телевизору: «Александр Григорьевич Лукашенко 80%» и мне интернет отключают, и все – живи с этой информацией как хочешь. То есть это, наверное, послужило тем триггером, что даже люди вышли на улицы – все видят, что из их окружения никто за Лукашенко не голосовал, откуда 80%?
Я давал присягу не Лукашенко, не действующей власти, я давал присягу народу, что я охраняю общественный порядок. Я почему не увольнялся? Мне в принципе работа нравилась и в моих должностных обязанностях нет такого пункта – «разгонять какие-то мирные демонстрации».
Как вы думаете – возможно ли вообще, что сотрудники правоохранительной системы могут перейти на сторону протестующих?
Вообще очень хорошо было бы, если бы кто-то из элиты перешел. То есть он бы сразу за собой забрал костяк сотрудников.
Кто, например?
Кто-то из министров, из начальников УВД областей, начальников РОВД. Если б какой-то начальник РОВД встал бы, выступил конкретно на планерке, сказал: «Товарищи, такая-то у нас политическая ситуация в стране, я вижу, что все-таки народ не поддержал пока еще действующего, хоть, конечно, его никто не признает, президента. Я предлагаю всем принять решение прямо сейчас – мы будем выполнять приказы: людей бить, оставлять в ИВС, составлять липовые протоколы, или вы, так же как и я, присягнете на верность народу еще раз». Если встанет весь РОВД, что сделают? На этот РОВД пойдет штурмом ОМОН что ли?
Вообще это реальный сценарий?
Нереальный, потому что, во-первых, элита уже вся в крови сама. И они понимают, что у них шанс не быть в тюрьме только, если будет у власти Лукашенко. И они, как звери, загнанные в угол, будут биться до последнего, пока народ не встанет. Я, конечно, боюсь, чтоб не было крови какой-то.
В прошлое воскресенье прошел многотысячный, самый многолюдный, митинг в истории Беларуси. Как вы думаете, есть ли у Лукашенко силы и инструменты, чтоб разогнать такое количество людей?
Нет, конечно. Это такой стихийный митинг, такую толпу никогда не разгонят, даже не будут пытаться. Потому что это перерастет в гражданскую войну потом. Я думаю, что это сейчас даже Лукашенко не надо.
Что планируете сейчас делать в Киеве? Планируете тут остаться?
Буду помогать правозащитным организациям. Помогать, к примеру, уволившимся сотрудникам, которых уволили из-за их политических взглядов. Все будет зависеть от того, какая у нас будет политическая ситуация в стране. Понятно, что пока у власти Александр Григорьевич, я не собираюсь возвращаться.
В конце я бы хотел обратиться к сотрудникам, чтобы все внимательно смотрели на политическую ситуацию, оценили все риски, потому что режим Лукашенко очень слаб, он поддерживается только сотрудниками МВД, больше его никто не поддерживает. Необязательно увольняться из милиции, можно просто не исполнять преступный приказ. И все будет хорошо.
