«В тот день я поняла, что война неизбежна»: очевидцы вспоминают «референдум о самоопределении ЛДНР»
Пять лет назад, 11 мая 2014 года в Донецкой, Луганской областях Украины и полуострове Крым состоялся «референдум» с вопросом о самоопределении «народных республик» и желании вступить в состав России. Накануне такого «юбилея» «Белсат» поговорил с жителями оккупированных территорий и очевидцами тех событий.
Влад Егельницкий и сейчас живет, и работает в оккупированном Донецке, паспорт украинский не поменял, для чего нужен российский, не очень понимает. Референдум Владу не запомнился, говорит, что после него была такая масса событий, что день просто стерся из памяти.
Комендантский час и чистые улицы
Влад – музыкант, фотограф, дизайнер. Жизнь для него не особо изменила свой ход. Заверяет, что и город не особо изменился – в этом году отремонтировали дорожное полотно центральных проспектов, на улицах чисто.
«Ну, и комендантский час конечно же – сложно переоценить минусы. Буквально недавно в 23:15, не дойдя до дома метров 200 меня тормознул дорожный патруль. Сказали, что сейчас за мной приедет машина и поеду до утра сидеть ждать. Правда, достаточно быстро отпустили. Сказали, беги быстрее домой дворами».
«Силенок провести хоть видимость референдума не хватило»
Те, кто из Донецка был вынужден бежать, особенно побывав недельку-другую в плену, день референдума запомнили отчетливо. В областном центре голосование проходило, в том числе, и в школах: «у нас были украинские урны с флагами Украины, наспех заклеенные новыми триколорами», вспоминает Александр Галицкий.
Мужчина не стесняется в выражениях – ему и его семье пришлось бежать из Донецка:
«Все это на вид смотрелось, как толпа «юродивых» под предводительством явно перезрелых «пионервожатых». Например, школа № 5 Донецка. На вид там побывало не больше 500 человек, но они толпились целый день, старательно изображая толпу. Играла какая-то победоносная музыка от «совковых реликтов», раздавали «колорадские» ленточки. И если одни были явно не в себе, то «пионервожатые» пристально следили за «волеизъявлением» и обильно потчевали развесившую уши толпу байками «про распятых мальчиков».
А вот школа № 33 референдум не проводила – «орки» разбили табличку школы, выбили двери, напугали сторожиху до полусмерти. Силенок провести хоть видимость референдума явно не хватило.
Они там кружили до полудня, а когда собравшаяся толпа оказалась не «голосовальщиками», а родителями учащихся, которым стало интересно, «какая сволочь ломает нами отремонтированную школу?», и которые опознали в «освободителях» бывших своих одноклассников… В общем, после короткой перепалки «освободители» поняли, что сейчас их палки-стрелялки пойдут против них, и спешно ретировались. Вот там была толпа под 1000 человек».
Рейтинг нелепостей
Мариупольцы также ходили посмотреть на действо референдума, и составляли свой рейтинг нелепостей при голосовании.
«Первое место поделили два моих знакомых. Один проголосовал от себя четыре раза, а второй проголосовал за родственников, которым позвонил по телефону, и включил громкую связь», – рассказывает Александр Сосновский, очевидец референдума в Мариуполе.
Референдум – как форма прямой демократии всегда актуален, но то, что происходило в 2014-ом, референдумом не назовешь, говорит Михаил Лебедь, эксперт по вопросам свободы собраний в Украине. Он бывал в оккупированном Луганске, Донецке и Крыму в 2014 году. Никаких подтверждений тому, что подсчет результатов вообще велся, не существует, а противников отделения украинских территорий преследовали, пытали и убивали.
«То есть легитимизация российской оккупации, на самом деле, является примером диктатуры пророссийского меньшинства, которую всего лишь замаскировали под волю большинства жителей оккупированных территорий», – говорит правозащитник.
Дичайший перформанс
Как рассказывают очевидцы, посетителей на импровизированных участках в целом было не так много, а очереди образовывались разными способами, и с одной целью – сделать картинку для российских СМИ.
«Очередь стояла как в Мавзолей. Со стороны это был дичайший перформанс – многие были одеты так, будто собрались в театр. Остальная публика выглядела оголтело – пьяные, в грязной одежде», – рассказывает Алексей Чугуев, очевидец событий 2014 года.
Ни о какой конфиденциальности речи не шло – кабинок не было, бланки раздавались по 15 штук в одни руки, их допечатывали на копировальных аппаратах. Картонные коробки с надписями «сливочное масло», заклеенные скотчем, – вместо урн для голосования.
Какая война? Не придумывай!
В те дни многие мариупольцы пока только думали об оружии, но уже готовились к войне. Выбирали военную профессию, увольнялись с мирной работы, переквалифицировались в снайперов, десантников, артиллеристов.
В разговорах на улицах можно было услышать: «Да ты просто воинственный! Какая война?! Бросай ты эти свои настроения, этого же просто не может быть, чепуха какая».
«Это было будто в кино про зомби апокалипсис. Реально страшно. Именно в тот день я поняла, что война неизбежна», – вспоминает Валерия Волкова, очевидица референдума 2014.
Читайте по теме:
- Война и поборы сепаратистов. Как Украина и Россия рыбу делят
- Крым глазами «фашистской гадины», «идейного не патриота» и айтишника из Симферополя – в годовщину аннексии
- Широкино – все еще горячая точка на карте Украины
- Нищие в гостях у бедных? Как в России живут украинские беженцы
Юлия Гаркуша-Галко, belsat.eu
