Деревушка Орленята – родина нескольких деятелей белорусской культуры
Бело-красно-белые полотнища мы привыкли видеть, пожалуй, только на акциях в Минске. В цветах национального флага молодежь носит иногда фенечки на руках, а хипстеры цепляют ленты на рюкзаки. Откуда же в глухой деревушке, где живет всего несколько человек, появился старый символ белорусской независимости?
Въезжаешь в довольно длинную деревню Четырки, переезжаешь мостиком через небольшую речушку, или скорее ручеек, – и ты в Орленятах. В этой деревне, что в Сморгонском районе, постоянно живут только 8 человек. Только летом сюда наведываются дачники, которые купили пустые дома, но от местных жителей они держатся поодаль.
Орленята – это особое место, которое трудно сравнить с каким-то другим – это родина выдающихся белорусских интеллектуалов и общественных деятелей. Здесь родился издатель и поэт Станислав Станкевич (1886-1964), отсюда родом знаменитый языковед, доктор славянской филологии Карлова университета в Праге Ян Станкевич (1891-1976), это родина издателя и публициста, депутата в польский сейм ксендза Адама Станкевича (1891-1949 ) и доктора философии, одного из лидеров белорусской послевоенной эмиграции Станислава Станкевича (1907-1980). Из застенка Амружин из-под Орленят происходил ксендз Владислав Чернявский (1916-2001) – единственный, пожалуй, священник в Советском Союзе, который постоянно молился по-белорусски.
Придорожный крест в Орленятах
Дом в Орленятах
«Не знаю, что тут такое, или воздуха какое-то особенное или вода-то имеет, но умные люди здесь рождались», – рассказывает жительница Орленята Янина Станкевич. «И мои дети, слава Богу, наверное, от этого корня ума набрались, институты пазаканчвали, хорошую работу имеют», – говорит женщина с улыбкой, а в ее голосе слышна гордость.
Янина Станкевич с покрывалом, которое соткала ее мать
Женщина вспоминает, что еще 20 лет назад в Орленята приезжали целые автобусные экскурсии: «Много людей приезжало, группами, сразу несколько автобусов». По её словам, туристы приезжали в первую очередь на символическую могилу ксендза Адама Станкевича. «Его где-то в Сибири большевики замучили. Никто не знает, где он похоронен. Так тут на кладбище люди из Вильнюса, где отец перед войной служил, поставили ему памятник. Сходите на могилу к ксендзочку, сходите», – приветливо приглашает Янина.
Символическое захоронение ксендза Адама Станкевича около родительских могил
Бело-красно-белая лента на символической могиле ксндза Адама Станкевича в Орленятах
«Это еще в 90-ых годах люди из Вильнюса памятник поставили, то они там все и устроили», – утверждают жители.
Бывший узник ГУЛАГа Виктор Сикора в своих воспоминаниях так описал похороны священника Адама Станкевича в сталинском лагере: «Самое мое ужасное воспоминание из Тайшета – это похороны ксендза Адама Станкевича. Помню, как пришли литовцы и говорят: «Ксёндз у нас умирает. Как бы воды найти?» А у нас там воды не было. Делали скважины, но до 84-метровой глубины ее не нашли и не смогли пробиться глубже – дальше была скала… А речка находилась аж в 7 километрах от лагеря. Собирали дождевую воду, а зимой приходилось нам собирать снег и топить его. Уже позже нам дали машину, и мы возили лед из небольшой речки, заготавливали его, пересыпали опилками… Так вот, просят литовцы воды. – А откуда он? – спрашиваю я. – Из Вильнюса, – отвечают. Я принес снега, растопил его, и они понесли воду. После литовцы снова приходят. Я говорю: – А вы не скажете фамилию священника, не Станкевич? – Станкевичюс Адамос, – отвечают они. Расспросил я, в котором бараке он лежит и побежал туда, а Станкевич был уже мертв… Его было трудно узнать… В Тайшете было так установлено, что если кого-то хоронили, обязательно покойного сначала привозили в морг, чтобы сделать вскрытие. Боялись, чтобы кто-то живой не сбежал под видом мертвого. «Работал» там особый «мясник», который просто разрывал труп на куски… Решил я, что похороню ксендза Адама, проведу его в последний путь. Взял сани, полозья которых были из дерева сделаны. Вез их на себе, так как лошадей не было. До сих пор я не могу присутствовать на похоронах, так как не могу забыть того, что произошло в Тайшете… Подвозим сани к воротам. Они открываются. Из дежурки выходит «мясник» с «кишнёй», которой рыбаки зимой лед пробивают. И ей ксендзу ударил в грудь… А потом второй выходит с кувалдой и бьет его по голове. Проломил ее, полетели мозги… Я обомлел. Лежит ксендз Адам Станкевич в гробу (хотя это только название, а не гроб), весь залитый кровью…»
Угол в родительском доме ксендза Адама Станкевича в Орленятах
Спрашиваю в Орленятах, посещают ли символическое захоронение местные люди или верующие из близких Барунов или Крева, где есть костелы. «Нет, никто оттуда не приходит, не было оттуда никого», – объяснила Янина Станкевич.
Кроме символического памятника ксендзу Адаму на кладбище, больше в Орленятах нет ни одной вывески или памятного знака в честь кого—либо из местных выдающихся уроженцев.
Дом в Орленятах, в котором родился ксендз Адам Станкевич
Зофья Войнилович, в девичестве Островская, – экономка ксендза Адама Станкевича
С гордостью он показал старую фотографию ксендза Адама, которую всю жизнь хранила его мама. От своей мамы господин Станислав хранит еще одну памятку – советскую медаль «Ветеран труда».
«А сохранились ли те книги, которые священник Адам привозил?», – спрашиваю. «Нет, куда там… Ничего не осталось. Все книги сожгли, все без остатка. После войны люди очень боялись, знаете, какие времена были», – рассказывает Станислав Войнилович.
Фотография молодого ксендза Адама Станкевича, которую всю жизнь хранила у икон его бывшая экономка
«А за что арестовали ксендза Адама?», – спрашиваю у следующей собеседницы – Тересы Чернявской, которая живет в зеленом аккуратным домике. «А за что же, детки, раньше арестовывали? Да за все. Но ксендза Адама взяли за религию и замучили большевики», – рассказывает местная жительница. Из ее уст льется очень красивый белорусский язык, а осанка светится благородством. В ее глазах зажигаются огоньки, когда она рассказывает, какими трудолюбивыми и умелыми были ее родственники. «Мой дядя Станислав Станкевич, – с гордостью отметила женщина. – Он в Вильнюсе имел свою книжную лавку, стихи писал. Но также в сибирских лагерях свое отстрадал».
Медаль «Ветеран труда», которую получила за работу в колхозе бывшая экономка ксендза Адама Станкевича
Тереса Чернявская с покрывалом, которое вышила ее сестра
Уроженец Орленят очень любил поэзию и сам пробовал писать. Совсем по-другому воспринимаются его строки после того, как удалось увидеть то место, откуда он был родом, походить теми тропами, по которым ходил автор.
«Мне не забыці Край і вёску,
Дзе я радзіўся, падрастаў,
І той загон, тую палоску,
Дзе быдла пасвіць я ганяў.
І тую ў грудах сенажатку,
Дзе ўсходам сонца я касіў,
Як памагаў свайму я татку,
Дзе першы пот я свой праліў».
Виктор Шукелович, belsat.eu
