Суд по-белорусски, это...

Суды у нас давно стали обыденностью, элементом пейзажа, вечно актуальным заголовком для СМИ. В справедливые решения никто не верит. Оправдательных приговоров – абсолютный минимум. В конце концов, когда всех рядом судят, а тебя нет, знакомые задаются вопросом: «Что с тобой не так?»

Дикость? Правда жизни. После очередного суда, когда седоватый человек в черной мантии решил наказать нас с Александром Денисовым штрафами за сотрудничество с «Белсатом», захотелось вспомнить короткие зарисовки из судов «по-белорусски», на которых, в качестве журналиста или обвиняемого не раз приходилось бывать.

Таким образом, суд по-белорусски, это…

Когда тетушка судья с выжженными краской волосами равнодушным голосом зачитывает приговор 19-летнему парню, например, восемь лет колонии за какие-то там миллиграммы травы, а сама думает, какие пельмени приобрести вечером, возвращаясь домой.

Когда охранник в СИЗО закрывает вентиляционное окошко в камере, так как завтра одного из сидельцев повезут в суд. Зачем? Чтобы было меньше кислорода, болела голова, а значит – подсудимый будет менее внимательным и уверенным в себе во время заседания.

Когда судья-белорус не понимает по-белорусски и переспрашивает: «Лістапад – это актябр, да?»

Когда независимый журналист просит немолодого активиста, которого судят за почитание Калиновского в глубинке далеко-далеко от Минска, чтобы тот перед началом заседания (судьи еще нет) зашел в клетку – чтобы получились красивые фото.

Когда в «стакане» перед началом заседания читаешь романтические надписи от предыдущих «постояльцев»: «Спаси Господи», «Мишу П опустить, ментовской…», «А.С.А.В». и т.д. А потом сам достаешь ручку и пишешь: «Жыве Беларусь!»

Когда обвиняемый по особо тяжкому преступлениу, сидя в клетке, разгадывает сканворды, демонстрируя свой игнор к процессу.

Когда понимаешь, что речь твоего адвоката с логическими выводами, подсчетами, тезисами, даже цитатами классиков ничем не поможет – судья даже не слушает.

Когда радуешься с того, что друг, призванный свидетельствовать в суде против тебя, «забыл», где и когда вы виделись. «Забыл» – значит, не сдал.

Когда отказываешься от дачи показаний не потому, что нечего сказать, а чтобы суд скорее закончился. К чему те свидетельства, если решение уже готово?

Когда судья сдерживается, чтобы не рассмеяться, слушая путаные показания свидетелей-ОМОНовцев, которые разгоняли митинг, но все равно признает вину активиста и дает ему четыре года.

Когда друзья делают ставки, сколько суток или базовых тебе влепят в этот раз.

Когда судья спрашивает свидетелей по делу – милиционеров, присутствовавших на митинге оппозиции – запрещен ли бело-красно-белый флаг, а их мнения разделяются: «Не знаю, наверное нет» и «Да, запрэщон!».

Когда во время зачитывания судьей материалов дела тебе кажется, что попал на православный молебен. Все стоят молча, а человек в черном костюме с книгой в руках монотонно бормочет что-то себе под нос.

Когда на ступеньках суда фотокор независимого издания просит тебя не улыбаться, так как фото должно быть серьезным и немного жалостливым.

Когда после заседания суда, идя домой, находишь в почтовом ящике вызов на почту за заказным письмом. Приходишь, стоишь там очередь 40 минут, так как тетеньки ссорятся, почему так много насчитали за воду. Очередь доходит до тебя, даешь квитанцию, а тебе из окошка – повестка на сегодняшний процесс, с которого ты как раз вернулся, получив штраф. Ты отказываешься расписываться за получение, а тетеньки из очереди кричат, чтобы подписывал и не задерживал других. В конце концов, седой дядька в шляпе советует подписать, поставив время получения (видимо, бывший чиновник). В конце концов, выходишь на крыльцо здания почты и конверт с серой вкладкой, смазанными штампами, печатями, пунктами, угрозами в случае неявки, летит в мусорку.