Олег Хоменко: «Мы научились умирать за Беларусь, но убивать за Беларусь не умеем и не собираемся»


Раньше с лидером «Палаца» мы бы поговорили о фолк-музыке, ведь группа сильно повлияла на ее развитие и вместе с другими музыкантами в 1990-е даже создала на нее определенную моду. Сегодня же мы оторвали Олега Хоменко от музыки и от зачетов в Кульке, чтобы порефлексировать о происходящем вокруг. В нашей с Олегом беседе читайте о попытке белорусского народа оформиться в нацию, о страхе озлобиться, о людях культуры как обслуживающем персонале и том, что аутентичного есть в белорусском протесте.

Олег Хоменко
Лидер группы «Палац» Олег Хоменко.
Фото: ТК/ belsat.eu

– Как преподаватель вы поддерживаете желание студентов присоединяться к протестному движению?

– Студенчество и преподаватели всегда были элитой, в них откликались все политические события. Неслучайно когда нас присоединили к Российской империи, в первую очередь были уничтожены высшие учебные заведения. Тот же Калиновский и другие лидеры протестов были так или иначе связаны с Академией. Сегодня наше студенческое движение пока не оправилось. Хотя гуманитарная наука вне политики – глупость, а искусство вне политики – предательство. К сожалению, мы сегодня и не понимаем, что политика значит: если нам говорят «не лезть в политику», это куда? На самом деле это значит: «Будьте рабами, молчите, за вас все решат».

– До недавнего времени в Беларуси считать себя аполитичным было обычным делом.

– Это постмодернизм, связанный с мощью европейских политических институтов – их работа повсеместная и естественная, а потому незаметная. Тот, кто говорит, что находится вне политики, подразумевает, что ни за что не хочет отвечать. В западном обществе такой подход уважается, хотя он и асоциальный. В Беларуси он означает абсолютное рабство, если у тебя есть только обязанности, а прав нет. Знаешь ли ты свои права, можешь ли их защитить, есть ли у тебя для этого инструменты? – нет, ты же вне политики, поэтому ты идешь, куда надо властям, работаешь столько, сколько прикажут, и умираешь, когда скажут.

– А в последние месяцы возможно ли у нас быть вне политики?

– Сегодня народ пытается определить себя как политическую нацию, но делает это стремительно, а потому не очень удачно. Мы поняли, чего не хотим, но не знаем, чего на самом деле хотим. Для политической нации этого мало. Нам нужно избирать и ценить лидеров, но это ответственность, к которой мы пока не готовы, поэтому мы снова ждем призывов или приказа.

– Но в последние месяцы общество наоборот показало себя достаточно самостоятельным.

– Ой, я так хочу с вами согласиться, но не соглашусь. Здесь все было так стерильно, никто даже головы поднять не мог – последние события никак не могли произойти без помощи заграницы. Но это ничего не решает, мы должны быть благодарны: для нас это был единственный реальный вариант – согласиться на внешних лиц, которые на некоторое время станут не просто нашими соратниками, но и героями. К тому же они спровоцировали фантастические вещи. Мы даже не осознаем, как сильно хлопнули по зубам российского неоимпериализма, это огромная победа.

Олег Хоменко
Лидер группы «Палац» Олег Хоменко.
Фото: ТК/ belsat.eu

– Во всех этих теориях о проплаченных лидерах меня смущает уверенность, что белорусы ничего не могут решить самостоятельно.

– Могут, но не сейчас – возможно, что-то подобное нам нужно пережить еще дважды-трижды. Пока наш народ не является субъектом, влияющим на мир. А белорусская нация могла бы им быть, поэтому сейчас мы взрывно пытаемся оформиться в нацию. Нам бы еще хоть пару месяцев, но уже в ближайшие недели перед нами будут поставлены такие экономические, геополитические и технологические вызовы, на которые, я боюсь, мы не найдем ответов. Но, возможно, мы сдюжим выстоять, если наши враги совершат ошибки.

– А кто наши враги?

– Советско-российская мифология, которую транслируют так и не разрушенные коммунистические структуры. Неподконтрольные спецслужбы: они так боялись люстрации с нашей стороны, что превратились попросту в банды. И предатели в юридической системе – государственные юристы – сознательно совершают преступления, ведь и так уже испачканы. Конечно, надо учитывать и двести лет уничтожения белорусского сознания из-за русификации. У нас очень мало времени стать нацией, а общество наше сепарировано, мы даже не можем назвать вещи своими именами – мы говорим о революции, а это, к сожалению, просто протест. Революция для смены власти должна обладать физическим, социальным, политическим и финансовым инструментами, а мы пока имеем только эмоциональные и моральные преимущества. Если бы были еще и физические, это бы уже был бунт, но надо заметить, что умирать и страдать за Беларусь мы научились и готовы, а вот убивать за Беларусь мы не умеем, не хотим и не собираемся.

– Это же хорошо, что мы не обозлились?

– Плохо. Я вижу другую сторону этого явления: мы боялись рассердиться. Боялись грязными тапками становиться на скамейки. Боялись во время протеста переходить улицы на красный свет. То, как ведет себя наше общество, – это, конечно, умиление и гордость до слез, но мы до сих пор не заметили, что очень напуганы.

Олег Хоменко
Лидер группы «Палац» Олег Хоменко.
Фото: ТК/ belsat.eu

– Как в нашем обществе появился такой прочный страх?

– У нас есть бэкграунд насилия. Те же люди за сорок никому не верят, делают то, что им сказали, а то, что не сказали, никогда делать не будут – это их молчаливый протест. Молодое же поколение пытается самостоятельно мыслить и понимает, что прежнее сопротивление не дало никаких результатов, поэтому оно немного смелее. Так или иначе каждому нужно принимать собственные решения – а не хочется. Поэтому все тыкают пальчиками в смартфоны и ищут, чтобы кто-то что-то подсказал. И в итоге остаются недовольными, так как не находят ожидаемой мудрости. И это становится оправданием, мол, я не боюсь, просто нет лидера.

– А какую роль страх играет в нашем протесте?

– Есть в современном фольклоре байка про пьяницу Мишку: «Мишка, ты куда собрался?»- «Иду с вами на площадь – «Ты глупец, тебя же там убьют!» – «Чем так жить, пусть уж лучше убьют». Народ, как этот мишка, меньше боится умереть, чем жить. Сейчас самый большой страх вызывает непредсказуемость репрессий и непонимание того, как на них отвечать. Непредсказуемые репрессии требуют силового ответа, а этого, опять же, очень не хочется.

– До сих пор действия властей были для вас предсказуемыми?

– Все, кроме автомата, это было абсолютно непредсказуемо. Хотя года четыре назад Лукашенко публично сказал: «Владимир Владимирович, мы еще спина к спине будем отстреливаться». Я тогда думал, что он шутит – оказалось, нет. ОМОН же действовал предсказуемо, ему было приказано публично «показать, кто здесь хозяин». Я немного знаю некоторых из этих людей: они не просто хотели почувствовать себя хозяевами – им сам царь дал приказ «душить скверну», причем с обещанием, что никаких последствий не будет. Когда раб получает от хозяина деньги и такое разрешение на насилие, он звереет, там человеческого ничего не остается. Это самые страшные личности, даже в искусстве никто не хочет прибегать к грязной, антигуманистической теме опричников, хунвейбинов и других.

{%CAPTION%}– А вы голосовали на первых президентских выборах?

– В последнюю минуту вместо Шушкевича выбрал Позняка, а на второй тур не пошел. В 1999-м выборы уничтожили, а в 2001-м я поверил в единого кандидата Гончарика. Там получилось, что ему написали около двадцати процентов и он вдруг так быстро согласился, что я посчитал это изменой. В 2006 году я голосовал за Милинкевича, но это уже было отчаяние. В 2010-м я понял, что голосовать бессмысленно, и вместе с Лявоном Вольским пошел в наблюдатели. В 2015 году я почему-то поверил в бойкот, а в этом году просто забрал свой бюллетень с собой в знак недоверия ко всей кампании.

– Вам не кричали в спину, чтобы вы вернулись?

– Кричали, но я знал, что имею право так сделать – это мой голос. Конечно, если бы так сделала тысяч сто людей… Пощупав бюллетень, а он из папиросной бумаги, я убедился, что голоса быстро уничтожат, но не ожидал, что жечь их начнут уже на третий день. Бумажку бухгалтера о том, что он приобрел карандаши, у нас нужно хранить десять лет, а тут голоса избирателей сожгли на третьи сутки. Если бы много людей забрало свои бюллетени, они бы были более защищены.

{%CAPTION%}– Стало ли для вас сюрпризом отношение режима к культуре, когда был разгромлен Купаловский театр, а дипломаты стран ЕС должны были охранять Светлану Алексиевич?

– Конечно, не стало, но для режима они прежде всего не представители сферы культуры, а публичные, влиятельные лица. Власть уверена, что это обслуживающий персонал, который должен танцевать там, где им скажут, за деньги, которые им дадут. Причем денег дадут, сколько захотят, а не сколько это реально стоит. Власти глубоко наплевать на национальную культуру, для нее это постоянная зубная боль, мол, ну что там этот Купаловский, у нас что, мало артистов? Они абсолютно не понимают их достоинства. Для них это просто известные люди, у которых много подписчиков. Поэтому в первую очередь охотятся не на артистов Купаловского, а на Дудинского из Кохно: во-первых, они будто бы прикорытные предатели, во-вторых, в среде сознательного электората имеют постоянную популярность. Власть держит тотальный контроль за известными личностями, они все находятся под пристальным наблюдением.

– Вы не заметили, что на стороне власти остается только низкокачественная культура?

– Это проблема искренности, которая перешла к нам еще с XX века. Мы хотим видеть на сцене не профессионального, а искреннего артиста. «Соврать» перед народом есть финансовая и имиджевая проблема, по этой причине самые заметные и в том числе самые талантливые оказываются на контрвластной стороне.

– То есть это банальный расчет?

– В фундаменте да. Как может купаловец выйти к народу и говорить не то, что народ думает? Как это могут сделать Вольский или Стыльский? Мы должны говорить то, что народ чувствует, – тогда мы остаемся уважаемыми и на завтрашний день имеем если не хлеб с маслом, то хлеб точно. Как только кто-то «соврал» и пел у власти – все, только государственные корпорации.

Олег Хоменко
Лидер группы «Палац» Олег Хоменко.
Фото: ТК/ belsat.eu

– Вообще обществу сегодня до культуры?

– Культура очень нужна, но пока мы не знаем, чего от нее хотим. Нам нужны пассионарии, эмпаты и нонконформисты, которые двигают мир вперед. Сегодня это уже не ученые, поэты и политики, которые раньше были элитой и которых сегодня по привычке гоняет власть, а волонтеры, мученики, знаменосцы. И публичные личности – спортсмены, блогеры, фотомодели. И деятели культуры, которые не хотят врать. Алексиевич для меня элита, а для тех, кому двадцать, – нет, а протест делают именно они. Мария Колесникова теперь героиня Беларуси и сильный знаменосец, и не потому, что порвала свой паспорт, а потому что не уставала говорить: «Белорусы – вы невероятные». Для терпеливых, отверженных, нищих белорусов с их молоком и картошкой это было просто масло на все их раны.

– Вы сказали, мы не знаем, чего хотим от культуры, а может ли она помочь нам нащупать путь в будущее?

– Надо говорить о национальной культуре, а у нас она пока постсоветская. Здесь имела место намеренно организованная антибелорусская волна – от конкретного заявления Хрущева о том, что чем быстрее мы заговорим по-русски, тем быстрее окажемся в коммунизме, до «русского мира» и всех этих заявочек о том, что мы с россиянами один народ. В это же время мы замечаем, что голливудское кино мы покупаем у россиян, книжки печатаем у россиян, издаем музыку и берем весь культурный продукт опять же у россиян. Это вытягивает из Беларуси миллиарды, причем не белорусские рубли, а валюточку. А потом мы удивляемся, почему столько денег должны России и откуда здесь столько русскомирских набежало.

– Как исследователь фольклора скажите, есть ли в последних событиях проявления чего-то белорусского аутентичного?

– На флаге Великого Княжества Литовского в XVII веке на одной стороне был Христос, а на другой Божья Матерь – он был двусторонний. В костелах отводилось место, где православным помолиться, так как у нас была уния. В этом протесте что-то такое есть дуалистическое. Этот флаг хороший и этот; говоришь по-русски, ну и хорошо; ездишь с лентой сепаратистов, ну и что, хоть бант на голове завяжи. Идешь в бело-красно-белом, то молодец, снял – тоже хорошо. Это наша особенность, не знаю, плохая или хорошая. А наши враги не такие, да и в других странах такого нет.

Олег Хоменко
Лидер группы «Палац» Олег Хоменко.
Фото: ТК/ belsat.eu

Беседовала Ирена Котелович/МВ Belsat.eu

Новостная лента