Одному сломали челюсть, а второй вернулся домой больной туберкулезом: две истории о белорусской армии
Сын Лидии
Ее младший сын хотел попасть в спецназ – не взяли из-за сотрясения мозга. Военкомат отправил 18-летнего парня в печально знаменитую учебку в Печи. Оттуда его перевели в борисовскую в/ч 32377. «Сейчас сидит и играет в игры на компьютере. Ходит на работу, которую нашел через биржу. С друзьями не встречается. Его ничего не интересует. Из армии он вернулся совсем другим человеком – с подорванной психикой и больной туберкулезом», – говорит Лидия.
Бизнес на соляре и берцах
«Я ездила к нему каждые две недели. Возила неподъемные сумки. Я же видела, какая у них там еда. Солдаты ходят голодные.
А сколько денег ему присылала. Куда он их девал? Мне же казалось, что пойдет парень служить, и я хоть немного денег насобираю, а пришлось работать на армию. Приехал как-то в драных берцах, так я дала ему деньги, чтобы он у прапорщика себе новые купил.
Да я даже мыло возила. Говорю какой-то шишке из части: вы же крадете. На что услышала: воровали, воруют и будут воровать, мол, все воруют.
Сын мне рассказывал, что ему приказывали сливать солярку по 400 литров, а после списывали. Боялась я за него. Думала, что могут посадить».
Туберкулез. Сумасшедший дом. И солдат, который хотел выпрыгнуть из окна
«Он не дослужил три или четыре месяца. Сначала попал в военный госпиталь. Потом в обычную больницу. 7 месяцев пролежал на больничных койках. Медики, я так понимаю, неудачно сделали ему пункцию. В настоящее время в легких у него дыра, которая плохо заживает.
Я просила офицера из части, чтобы его отправили в санаторий, а он мне: я сам три года в санатории не был, а вы хотите своего сына туда отправить. Простите, но им до заднего места были мои проблемы. Я отдала им здорового ребенка. Я им говорила, что дойду до суда и даже выйду на площадь».
По словам Лидии, ее сын лежал в минском тубдиспансере вместе с 5 или 6 сослуживцами, которые тоже заболели туберкулезом. «В части был парень, который заболел туберкулезом и, возможно, он их заразил. Медики говорят, что мой был первый. Я хотела связаться с родителями того парня, но, видимо, его запугали, и он не дал мне их контакты. Другие ребята, которые заболели, они же из глухих деревень и не понимают, что с ними случилось и махнули на все рукой.
Сыну, кстати, звонили еще два парня, они пришли на 6 месяцев позже, и сказали, что тоже попали в «тубик». Еще один парень из его части попал в Новинки [ «Республиканский научно-практический центр психического здоровья». – Прим. Belsat.eu], когда вернулся домой. Его мать сама туда позвонила. Сын рассказывал еще про парня, который хотел выпрыгнуть из окна казармы».
В санчасти все болезни лечат «анальгином»
«Я писала письма и президенту, и в министерство обороны, но получала только отписки. У меня из-за этой войны начало болеть сердце, и я перестала бороться дальше. Руководство в/ч перекинуло всю ответственность за болезнь на главу санчасти, и он якобы по собственному желанию уволился. Там же даже таблеток нет. Любую болезнь лечат анальгином. Мне врачи говорят, что невозможно доказать, когда именно мой сын заболел туберкулезом. Я подняла все последние флюорографии – все было хорошо. И в нашей семье никто не заболел и не заразился», – говорит женщина.
Сыну Лидии сейчас 21 год. Об армии он не хочет говорить даже со своей матерью.
________________________________________________________________________________
Лейтенант сломал челюсть солдату срочной службы
Читатель Belsat.eu решил поделиться своим опытом службы в армии после скандала в борисовским гарнизоне Печи.
«Не знаю правильно ли я поступил, что простил его. Возможно, из-за таких офицеров и происходит то, что происходит в Борисове», – рассказывает мужчина (пожелавший остаться анонимным), проходивший службу в воинской части на Брестчине.
«Моя история случилась в 2004 году. К нам в роту пришел молодой офицер после академии. В один прекрасный день нас поставили в оцепление на брестском полигоне. Я был ответственен за группу людей. Один парень куда-то исчез, и мы не могли его найти. Позже выяснилось, что он отлучился. Из-за этого у нас с офицером сначала была словесная перепалка, а потом был удар.
Я упал. Все поплыло. Один кусок челюсти у меня шатался, а другой стоял на месте. Тогда ни одна сволочь в погонах не поинтересовалась моим состоянием. Все обсуждали, как замять дело. Командир части был в шоке, когда меня увидел. Я еле говорил.
Его мнение было таким: делай то, что считаешь необходимым. Позвонил родителям, и они приехали ко мне. На месте решили поехать в областную больницу. Там сделали снимок – открытый перелом. Каким-то образом родители договорились на месяц стационарного лечения. Лейтенант постоянно приезжал и просил никуда не сообщать, короче, за стены части история не вышла».
«В части была еще одна сволочь – майор Кныш. Он был заместителем по тылу.
Каждое утро он забирал по 20-30 солдат срочной службы в свое распоряжение.
Солдат разбрасывали по всему Бресту. Кто-то копал огород, а кто-то мусор убирал. Делали самую грязную и тяжелую работу. На обед могли привезти, а могли и не привезти. У Кныша были точки по всему городу. Все командиры это знали. Солдаты срочной службы проклинали его.
Вот вам наша армия…».
ЮВ/ТП, belsat.eu
