Александр Лукашенко заявил, что белорусам, которые учатся в польских университетах, придется подтверждать свой диплом дома.
Мне это ничем не грозит. Свой университетский диплом я получил еще в 1986 году, закончив с отличием филологический факультет Гродненского государственного университета имени Янки Купалы.
В 1997 году я защитил в России диссертацию, получив ученую степень кандидата филологических наук. И этот диплом также признается во всем мире.
А вот дальше началась интересная история.
Мне как-то не захотелось завершать свою научную карьеру с «корочками» кандидата наук. В этом нет ничего постыдного – кандидатами наук умерли великий Михаил Бахтин, многие другие выдающиеся литературоведы, которым я, честно говоря, в подметки не гожусь. Но именно осознание того, что я – «не Бахтин», увы… – подвигло меня все-таки защитить докторскую диссертацию. Тем более, что в 2009 году ничто не предвещало бурь и тревог житейских в том масштабе, в каком обрушились они на меня в декабре 2010 года. И я подумал: защищу я полноценную докторскую диссертацию и, раз уж не нахожу применения своим педагогическим и научным способностям на родине, уеду куда-нибудь читать лекции и зарабатывать пенсию.
«Куда-нибудь» – это в Польшу или Литву. Где я неоднократно выступал с докладами на конференциях, публиковал свои научные статьи. Ну – и так далее.
А где защищаться? Я ведь, с легкой руки бывшего министра внутренних дел БССР Виктора Пискарева, известен как «пушкинист», что вполне соответствует истине: кандидатскую действительно защищал по творчеству Пушкина. А где «пушкинисту» защищать докторскую?
Правильно. В России.
Но своих пушкинистов в России много, и все они – ну, почти все – будут на голову выше меня. Во всяком случае, те, с кем меня судьба сводила лично. Поэтому после защиты планировал я все-таки уехать читать лекции в Польшу.
И на одной из варшавских конференций встретился я с потенциальным «работодателем» – директором Института русистики одного из польских университетов, паном Романом (назовем его так). Это была не первая наша встреча, так что были мы «на ты».
– О! Пан Александр! Как дела?
– Готовлюсь докторскую защищать.
– Поздравляю! А где?
Я назвал один из престижных московских университетов.
– Хорошая школа. А преподавать где собираешься?
– В Польшу думаю ехать…
И тут мой собеседник захохотал:
– Пан Александр, а ты про болонскую систему что-нибудь слышал? И про лиссабонский протокол?
– Слышал. А … что?
– Посмотри сайт нашего Министерства образования. Там все написано. Ты ведь польским владеешь?
… Я с трудом добежал до гостиницы и посмотрел сайт Министерства народного образования Польши. И узнал крайне неприятную для себя вещь.
Советские дипломы в Польше (и во всей Европе) признаются.
Российские, белорусские и украинские – до 2005 года. Не из-за политических причин. Просто в 2005 году был подписан тот самый «лиссабонский протокол», который пролонгировал взаимное признание дипломов. А наши три «разумные» восточнославянские «брата» его не подписывали. И все, что защищалось позже 2005 года в этих трех странах, необходимо в Европе нострифицировать…
То есть – обеспечивать признание.
Вот интересно, зачем мне нострифицировать мой диплом в стране, где заработная плата научного работника в разы меньше, чем там, где он и так признается?
Тем более, что в 2017 году я прошел процедуру габилитации – то есть, получения ученой степени полного доктора наук – в одном из старейших университетов Европы. В Ягеллонском университете. Том самом, где Франтишек Скорина был бакалавром.
И сейчас мой диплом доктора габилитированного гуманитарных наук по специальности «литературоведение» признается во всем мире. И если его не признает какой-то Александр Лукашенко, то, поверьте, на мой профессиональный статус в глазах коллег это никак не повлияет.
Ну, не любит господин Лукашенко европейские дипломы. Почему-то – польские. А германские – любит? А французские? А британские? А я ведь знаю молодых белорусов, которые получили дипломы в Дюссельдорфе и Берлине, в Париже и Руане, в Лондоне и – о ужас! – в Оксфорде. Их господин Лукашенко тоже заставит проходить процедуру нострификации?
Вероятно – да. Ибо там не читали курс государственной идеологии.
Но я сомневаюсь, чтобы выпускник Ягеллонки или Оксфорда решил нострифицировать свой диплом в Беларуси. По крайней мере, пока слова господина Лукашенко будут еще что-то значить для чиновников из Министерства образования. Потом – да, может быть. Но потом такую глупость никто никого заставлять делать не будет. Мне так кажется.
Александр Федута belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
