«Не дай бог побывать в нашей шкуре». Освобожденные – о досуге и пытках в плену «ЛДНР» и проблемах в Украине


Сепаратисты несколько раз хотели отобрать библию на украинском языке у Анатолия Семиренко. Вместе с ней бывший пленный вернулся в Украину. Фото – Максим Шилин / belsat.eu

Без документов, работы и с психологическими травмами новую жизнь начинают освобожденные из плена сепаратистов в канун нового года украинцы. 12 военных, которых отвезли в специализированный госпиталь, и 64 гражданских. После обмена их отправили на обследование и первичное лечение в киевскую клинику «Феофания». Спустя две недели большинство выписали. Многие согласились поехать на реабилитацию в санаторий, потому как идти им попросту некуда. К тому же, у 26 украинцев всё ещё нет паспортов. Чем государство помогает освобожденным и с какими проблемами им придется справляться самим, узнавал корреспондент «Белсата» Максим Шилин.

В последние дни перед обменом украинские суды спешили изменять меры пресечения заключенным, которых запросили боевики – их выпускали из СИЗО и отменяли домашний арест. В список попали абсолютно разные личности.

Среди 123 утвержденных оказались уголовник, подозреваемый в тройном убийстве, харьковские террористы, взорвавшие мину во время массового шествия и обвиняемые в госизмене. Однако самым острым был вопрос обмена 5 экс-беркутовцев. Они оставались единственными подозреваемыми в расстрелах на Евромайдане, которым не удалось сбежать из страны.

Некорректные вопросы бывшим пленным

Передача их оккупационным администрациям Луганска и Донецка вызвала волну негодования в соцсетях и медиапространстве. Евгении Закревской, адвокату родственников погибших, пришлось даже призывать общественность не переносить свою агрессию на освобожденных боевиками украинцев. По её словам, они точно не виноваты, на кого и как их поменяли.

Анатолий Семиренко, бывший узник сепаратистов, с бабушкой в день обмена пленными в аэропорту Борисполь. Фото предоставлено героем

Вопросы к людям возникали еще и потому, что так называемые правоохранители квази-республик задерживали их порой при очень неожиданных обстоятельствах. На сайте офиса президента Украины опубликована история каждого из 72-х украинцев.

Например, Валентина Еременко попала в неволю, когда с деньгами на руках пыталась купить квартиру в Луганске.

Роман Коркишко занимался перевозками пассажиров из неподконтрольного Алчевска в Харьков. Во время одной из поездок он и был задержан, а позднее осужден за якобы сотрудничество со спецслужбами Украины.

«Что значит вопрос «кто эти люди»? Мы такие же граждане Украины, как и те, кто задают этот вопрос. То, что мы в свое время оказались не в том месте, не в то время и попали в такую ситуацию – от этого никто не застрахован. Я считаю, что как минимум такие вопросы задавать некорректно и просто некультурно. Не дай бог этим людям побывать в нашей шкуре», – отвечает Роман.

В разговоре с нами Роман Коркишко впервые услышал о такой позиции, ведь полтора года находился в информационной изоляции. Оказавшись на свободе вникнуть сходу в контекст украинской повестки дня достаточно сложно. Фото – Максим Шилин / belsat.eu

В одной камере с ним сидел Анатолий Семиренко. В «Феовании» они по-прежнему проводят много времени в компании друг друга и на интервью тоже пришли вместе.

«Когда нас подавали в списки на обмен, как мне рассказывали мои родные, это происходило очень долго и нудно. По поводу меня шло два следствия: выяснили, кто я, что я и откуда я, каким образом туда попал. Работали различные службы. Только после этого всего меня внесли в списки. То есть задавать вопрос «кто мы» – это уже глупо», – рассказывает Анатолий.

Помочь оставшимся – негласное правило освобожденных

Мешок на голову летним вечером в Луганске – вот краткая история задержания Анатолия Семиренко, затянувшаяся на три с половиной года. Долгое время родные безуспешно пытались установить, где его удерживают. Самому парню угрожали, что с близкими что-то случится, если он не подпишет бумагу с признанием в каком-либо преступлении или не сознается в нем на камеру.

У Анатолия отчетливо отложилось, как вызывали на допрос, приносили несколько листочков с напечатанным текстом и требовали учить. Постоянный психологический пресс в сочетании с физическим насилием.

О том, как сепаратисты пытают украинских пленных, читайте в материале:

Новости
«Били от скуки»: как сепаратисты пытают украинских пленных
2020.01.14 13:40

Это были реалии времяпровождения в подвале бывшего здания СБУ. Он стал первой остановкой на долгом пути к свободе, а ещё это место принесло неожиданную встречу со знакомым по школе.

«Говорю ему, что ты здесь делаешь? А он мне – такой же к тебе вопрос. Мы не знали, что с нами будет, может кому-то удастся выскочить. Договорились, кто первый освобождается, у кого появляется возможность хоть как-то помочь этому процессу, хотя бы сообщить о людях, которые там находятся – он обязательно это делает», – так и вышло, что, попав в обмен на два года раньше, этот человек слово сдержал, рассказывает Семиренко.

Теперь вместе с Романом Коркишко пришла их очередь помогать, оставшимся узникам. Речь идет о колонии особого режима в Славяносербске. Всех «политических» там удерживали на одном этаже. В камерах по 2-4 человека, однако администрация колонии постоянно тасовала людей, поэтому все отлично раззнакомились, поясняет Роман:

«Наших осталось 6 человек. Как прощались? Никак, тяжело!»

Самый младший – Сергей Русинов. Ему 23 года. Парень был студентом местного колледжа культуры и искусств. Так называемый «военный суд» в Луганске признал его виновным в создании через соцсеть проукраинской террористической группы.

Самый возрастной узник, оставшийся в колонии Славяносербска, – 57-летний Сергей Миронич. Там же в заключении пребывают Александр Яковенко, Виталий Желдак, Юрий Мерзлый и Николай Полозов.

«Я их, допустим, прекрасно понимаю, потому как в 17-м году, когда происходил обмен, я сам побывал в их шкуре: пацанов вывозили, я в это время смотрел в окно и осознавал, что их сейчас реально отправляют домой, а я здесь сижу. Я злился на «ЛНР», потому что они не подтверждали, что я там нахожусь», – вспоминает Анатолий Семиренко. Фото – Максим Шилин / belsat.eu

Боевики пополняют “обменный фонд”

По словам освобожденных, вопрос верификации – едва ли не ключевой. Иногда выходит совсем сюрреалистичная картина, как в случае с Семиренко: он получил приговор, решение опубликовали в интернете, написали место, где он отбывает наказание, но в переговорах с Киевом оккупационные администрации продолжали настаивать, что такой арестант у них не числится.

Получается, что формально одно из правил обмена – заключенный должен быть установленным, чтобы попасть в список, де-юре не было соблюдено. Это одно из объяснений, почему Украина отдала боевикам 123 человека, а взамен получила почти в два раза меньше своих граждан.

Анатолия, Романа и еще 9 освобожденных показали «Красному кресту» лишь утром, накануне передачи Киеву. Остальные так и остались пока не установленными.

Согласно информации Валерии Лутковской, курирующей вопрос заключенных в минском формате, при дальнейших переговорах с так называемыми властями Луганска и Донецка следует требовать возврата еще около 300 украинцев.

В разговоре с корреспондентом «Белсата» Роман Коркишко упомянул, что после освобождения к ним на этаж привезли 3 новых заключенных. Правда, кто именно эти люди, бывший арестант пока не знает, но вполне возможно, что боевики таким образом пополняют обменный фонд.

«Дом 2» и библия на украинском

Свободного времени у заключенных было предостаточно, рассказывает Анатолий Семиренко. Одним из популярных развлечений был совместный просмотр российского шоу «Дом 2».

Другой способ досуга в плену – чтение. За два дня Анатолий с легкостью проглатывал по 600 страниц. Одну особенную книгу ему удалось привезти в Киев:

«Такой литературы там еще долго не увидят – библия на украинском языке. Она со мной еще со времен подвала и прошла до самого конца».

Анатолий Семиренко: «Библия досталась мне от одного из задержанных. Перед тем, как уезжать на СИЗО, я спрятал библию к себе в сумку – никто не проверял. В изоляторе уже хотели отобрать. Официально придрались к тому, что сзади было написано, кому она подарена. То есть якобы вещь не моя, но по факту все было из-за украинского перевода. Я её трижды перечитал, и ребятам тоже давал». Фото – Максим Шилин / belsat.eu

Зубы, зрение, психика

У подавляющего большинства гражданских после обследования в больнице выявили проблемы с зубами и обострения хронических заболеваний, у многих ухудшилось зрение. Один из освобожденных украинцев вовсе попал на лечение в психоневрологическое отделение «Феофании».

«У всех людей, которые прошли плен, – посттравматическое расстройство. Оно откладывается на очень глубоких слоях психики. Некоторые сейчас просто на реабилитации, кто-то под жестким медикаментозным лечением, другие визуально улыбаются, но ПТСР есть у каждого», – рассказывает психолог Марина Чабанова.

Один из освобожденных украинцев попал на лечение в психоневрологическое отделение «Феофании». Фото – Максим Шилин / belsat.eu

С 2014-го года она работает с бойцами, воевавшими на Донбассе. По словам специалиста, важно из этих людей не делать больных. Нужно очень осторожно подходить к процессу восстановления, ведь согласно мировой практике развитие симптомов ПТСР наблюдаются в течении двух лет:

«То есть визуально человек после плена может работать, быть активным, но, если не помогать ему психологически принять ту ситуация, что уже была, то в 50% случаев мы приходим к летальным исходам. К сожалению, часть из них уходят в алкоголизм или наркотическую зависимость, многие ведут себя асоциально, потому что не видят смысла, ради чего с ними все это происходило».

В качестве новых смыслов для освобожденных психолог приводит в пример жилье, работу и воссоединение с семьей. Все три позиции актуальны для Романа Коркишка. Его семья по-прежнему находится в оккупированном Алчевске:

«Жена и двое детей. Дочке было 4 месяца, когда меня арестовали, то есть осознанно папу в живую она ещё не видела. Только по фотографиям. Сын обижается, куда я пропал, потому что ему не скажешь, мол, папа плохой и сидел в тюрьме. Тем более, если бы действительно было за что. Как ребенку преодолеть эту психологическую травму?»

Процедура помощи

О всех нуждах вызволенных украинцев знают в Министерстве по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и переселенцев. В первые дни на воле каждый из них заполнил специальные анкеты, где указал, с какими проблемами требуется помощь. Об этом в эксклюзивном комментарии «Белсату» рассказал первый заместитель главы ведомства Антон Колумбет:

«Понимаете, сейчас наступил такой момент, когда все побежали к этим людям, а они очень глубоко травмированные. По сути это внезапно освобожденные из тюрьмы, и они не очень понимают, как им жить дальше. Нужно спокойно решать проблему каждого из них. Необходимо перевезти семью? Мы разъясним, как это сделать. Потом займемся работой – мы подготовили список вакансий. Затем поговорим о жилье. Было бы хорошо трудоустройство временно связать с предоставлением служебного жилья».

Антон Колумбет, первый заместитель главы Министерства по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и переселенцев. Фото – vk.com/anton_kolumbet

Несмотря на вышеперечисленное, в первую очередь важно разобраться с документами, считает Колумбет:

«Мы тесно работаем с миграционной службой по восстановлению паспортов. Это не делается в один миг, потому что нельзя просто со слов, что человека зовут Павел, сделать ему удостоверение гражданина Украина. Есть процедура, которая предусматривает спецпроверки».

С возможностью идентифицировать личность связано получение справки из СБУ и разовая выплата – 100 тысяч гривен (около 3,7 тыс. евро). Следующие три недели освобожденные проведут в санатории под Киевом. Туда же к ним буду приезжать сотрудники СБУ для проведения следственных действий. Показания этих людей важны для будущих судебных процессов, касающихся нарушений прав человека и преступлений боевиков.

Читайте также:

Новости
Две тысячи долларов за этап из «ЛДНР» в Украину
2019.10.23 16:00

Максим Шилин, belsat.eu

Новостная лента