Каждый год в мае пространство бывшего СССР накрывает особенно сильная волна пропагандистской кампании о победе во Второй мировой войне. В последнее время эту волну полностью оседлала Россия, которая хочет навязать всем странам региона свою версию истории – «фашисты напали, советская армия весь мир спасла».
Однако эта версия никак не соответствует белорусской народной памяти о тех событиях. В чем же отличия?
Война для Беларуси началась не в 1941 году.
Беларусь встретила Вторую мировую войну разделенной на две несвободные половины – восточную, которая была под властью большевиков, и западную, которая была под контролем Польши. В результате для Беларуси первые вражеские выстрелы прозвучали не 22 июня 1941 года, а 1 сентября 1939 года, когда десятки тысяч белорусов служили не в советской, а в польской армии.
Прошло 17 дней после нападения немцев на Польшу, когда белорусы вместе с поляками мужественно сражались на фронте против того самого нацизма, победителем которого себя сейчас называет Москва.
И тут в спину польской армии ударила армия советская. Совсем не для того, чтобы «спасти Западную Беларусь от немецкой оккупации».
Гитлер и Сталин согласовали свои действия еще до начала войны Германии против Польши. А после того, как Польшу разгромили и разделили, заключили соглашение, которое официально называлось – Договор о дружбе и границе.
Сразу же на захваченной большевиками территории Западной Беларуси начался массовый террор. Чем еще может закончится дружба нацистов и коммунистов?
Война для Беларуси – не линия фронта
Основной образ войны для российской пропаганды – это борьба миллионов солдат, десятков тысяч единиц боевой техники, а герои войны – это маршал, офицер или рядовой.
Вся Беларусь была сдана советскими войсками в первые недели войны. Таким образом массовой мобилизации в Красную армию здесь большевики провести не смогли.
И само население, что Западной Беларуси, что Восточной, помня большевистский террор, не то, чтобы слишком стремилось большевикам служить.
Процитируем лишь несколько документов:
«Враждебные элементы… освободили из тюрем более 3 тысяч арестованных… открыли стрельбу из окон по частям и тылам наших войск, которые проходили [через город], используя для этого спрятанное оружие бывшей польской армии и брошенное нашими частями», – написал уже 13 июля начальник 3-го отдела (контрразведка) 10-ой советской армии полковой комиссар Лось в своем рапорте о событиях в Белостоке.
Военный совет армии, анализируя факты позорных для армии явлений (сдачи красноармейцев в немецкий плен), обнаружил, что значительная часть тех, кто сдался – красноармейцы по национальности белорусам, семьи которых в это время находятся в оккупированных немцами областях.
В армии имеют место факты переходов к немцам из этой категории красноармейцев не только отдельных людей, были случаи, когда этот переход осуществляли организованно целые группы, так, например:
27.VIII в 903-ом с[трелковом] п[олку] из 8-ой роты 3 батальона, которая была на передовой линии, с поста ушла к немцам с оружием группа красноармейцев численностью 5 человек. Все оказались белорусами родом из Витебской области».
В результате этих факторов в 1941-1943 годах доля белорусов в Красной армии была не намного больше, чем эстонцев. При том, что эстонцы, объективно говоря, были еще более антисоветскими, чем белорусы, так как имели до советской оккупации свое независимое государство, а население Беларуси раз в 7-8 превышало население Эстонии.
Основная часть белорусских мужчин, которые подпадали под призыв, попала в Красную армию летом-осенью 1944 года, когда до конца войны оставалось менее года. Так и получилось, что хотя белорусское население до начала немецко-советской войны составляло приблизительно 5 % населения СССР, доля белорусов в потерях Красной армии оказалась меньше 3 %.
Белорусская война – выживание, террор и сосуществование
Что же такое Вторая мировая война в белорусской народной памяти? Это то, что никак не соответствует стандартному советскому, а в значительной степени и белорусскому официозу.
Это жизнь в тылу армии, которая воюет. Немецкой армии. Белорусские города – Минск, Гомель, Могилев, Витебск – бомбят все три года немецкой оккупации не немецкие, а советские самолеты. Небольшие тыловые части этой армии контролировать свой тыл не могли, сами различные немецкие учреждения имели разные представления о том, что и как тут вообще делать.
Таким образом на белорусской территории создалось своеобразное «право джунглей» – кто сейчас и на этом квадратном метре сильный, у того и власть.
Это чувство смертельной опасности от любого человека, который идет с оружием, какую бы он форму не носил. Чтобы выжить, от этого человека надо было спрятаться либо его стоило убить. Или – сосуществовать с ним, откупиться от него или найти с ним общий язык, общий интерес.
В результате белорусская Вторая мировая – это отсутствие резкого разделения на своих и чужих – никто до конца не свой. И одновременно это разделение между своими, ежедневный выбор – кто на какой стороне, иногда внутри одной семьи. Это террор – как нацистский, так и большевистский, партизанский, грабежи и насилие.
Что-то из этого есть в официальной российской версии войны? Нет. Этого почти никогда нет даже в официальной белорусской версии войны.
А, значит, до сих пор мы не имеем белорусского дня памяти о той войне. И важными для внуков и правнуков будут не фанфары на телевидении и не красные флаги на улицах, а несколько правдивых слов воспоминаний дедушки или бабушки за семейным столом.
Александр Гелогаев/ИР belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
