«Людей в сцепке просто размели». Рассказывают свидетели разгона на площади Перемен
Разгон акции памяти Романа Бондаренко на площади Перемен и снос его мемориала 15 ноября взбудоражили жестокостью и бессмысленностью. Свидетели этих событий, видимо, будут пересказывать пережитое детям и внукам. Некоторые из таких историй записал «Белсат».
«Нас загонят в эту трансформаторную будку и сожгут, как в Хатыни»
Светлана с мужем и подругой пришли на площадь Перемен от станции метро «Пушкинская», где протестующих разогнали силовики, не дав собраться и пойти организованной колонной к мемориалу Роману Бондаренко.
– И где-то за две минуты до разгона мы пришли на площадь Перемен, – вспоминает Светлана. – Люди из окон начали кричать «Уходите!», но не нам, а, я так поняла, силовикам, которые уже окружали нас. Некоторые поспешили убежать, другие сказали: «Нет, давайте оставаться».
Через несколько минут стало понятно, что силовики окружили площадь Перемен: люди ходили по периметру, их окружали омоновцы со всех сторон.
– Муж стал немного выше и говорит: «Ты не представляешь, сколько их там», – вспоминает Светлана. – Потом говорит: «Ну что делать, пойдем в сцепку». Мы с подругой остались сидеть на лавочке, а муж пошел в сцепку, и с этого момента я его не видела.
Между силовиками и людьми в сцепке начались переговоры. Силовики обещали не стрелять по протестующим.
– Хотя выглядело это все на самом деле так, будто нас сейчас угонят в эту трансформаторную будку и сожгут, как в Хатыни, – делится впечатлениями женщина. – Многие из них имели оружие, щиты. Я села, просто закрыла глаза и услышала треск лампадок и стекла. Когда я сумела открыть глаза, увидела, что людей в сцепке просто размели. Это произошло максимум за две минуты. У меня до сих пор перед глазами картина: омоновцы врываются в периметр – прежде всего часть ринулась выводить мужчин, а рядом со мною начали раздавливать ногами эти лампадки, толкать, сдирать все с забора с каким-то остервенением.
С периметра выводили мужчин и женщин. Их с подругой не трогали, но не очень вежливо попросили уйти, угрожали задержанием.
– Один парень очень сопротивлялся, хватался за детские качели, ему отдирали руки. Потом вели мужчину пожилого возраста, мощного телосложения, у него упала кепка, он смеялся и просил подождать, дать кепку поднять, а его тащили несколько людей, буквально висящих на нем. Рядом с нами стояли девушки, одна из них заплакала. Омоновец остановился около нее: «Что ты плачешь, сколько тебе лет?» Она отвечает: «Двадцать». Он: «И что ты здесь делаешь? Что ты ходишь сюда? Придешь домой – выпей стакан коньяка, поплачь и не ходи больше».
Светлана с подругой начали искать выход с площади Перемен, но силовики этого сделать не давали. Через некоторое время омоновцы выстроились в живой коридор и приказали идти через него.
– Это было словно в фильме «Иди и смотри», –
описывает свои впечатления Светлана. – Я бы не удивилась, если бы в конце была стена и нас там просто расстреляли. Мы думали, что в конце будет автозак, но его не было. Каким-то образом нам удалось выйти, нас подобрал мужчина и помог добраться домой.
Женщина целую ночь звонила во все участки, пытаясь узнать о судьбе мужа. Но везде отвечали, что такого нет. Только потом Светлана поняла, что «не было его», так как задержанные всю ночь стояли у стены во дворе.
– О суде я узнала за 15 минут до начала. Еле-еле мы успели туда. Я в суде села максимально близко, чтобы увидеть мужа на экране, и увидела абсолютно замученное лицо, у него голос почти пропал. Или он очень простыл, или очень измотан – еле отвечал. Судья бормотала что-то себе под нос, он переспрашивал, она повышала голос. Вины муж не признал, рассказал, как все было, и в итоге получил 15 суток.
«Мы лежали, как мыши, на грязном полу»
Некоторые люди, которые во время разгона успели запрыгнуть в дома поблизости, оказались заложниками. Кому-то повезло, и их спрятали хозяева квартир. Кто-то вынужден был прятаться во вспомогательных помещениях. Эту историю «Белсат» рассказывал в Telegram. Она о том, как полсотни протестующих провели почти 18 часов без воды, еды, свежего воздуха.
– Лично мне не было страшно, но ассоциация с укрытием от фашистских тварей не покидала, – делится впечатлениями одна из протестующих. – Мы распределялись по углам, жались друг к другу, когда силовики ходили вокруг нас, светили фонариками в окна и пытались усмотреть. Также прятались в туалете, куда, кстати, постоянно ходили 50 человек, но не смывали, чтобы не «спалиться». Телефоны переводили в автономный режим, старались не болтать.
Все происходящее напоминало девушке какой-то классический фильм о выживании: у многих сдавали нервы, пожилым людям становилось плохо от недостатка кислорода, а нужных таблеток не было, кто-то плакал.
– Мы лежали, как мыши, на грязном полу,
пока в нескольких метрах от нас разбирали и обесчещивали то, за что мы выходили бороться. Было противно. Быть тихими удавалось все сложнее, кто-то уже смело достал телефон, кто-то лопотал, кто-то светился в окне и дергал занавески. У кого-то зазвонил телефон не в то время, кто-то налетел на зеркало, кто-то случайно зажег свет. Нас чудом не вычислили, страшно представить, что бы с нами было, если бы нам так не повезло.
Героиня очень благодарна людям, которые ее приютили, а также админам, которые принимали участие в «операции освобождения».
– Искренне благодарю людей, которые старались для всех и ради всех, пытались вести переговоры и сделать эту пытку настолько комфортной, насколько это вообще было возможно. Отдельного внимания достойны удивленные лица шокированных милиционеров, когда в половине десятого утра из разных щелей вывалили человек двести и как ни в чем не бывало – ноль внимания в их сторону – пошли по своим делам.
«Мы как евреи во Вторую мировую войну»
Еще один собеседник рассказал, что они с коллегой побыли возле народного мемориала на площади Перемен минуты четыре, а потом зашли в один из домов и поднялись на общий балкон, где стояли люди.
– Мы увидели, что все начали разбегаться, и поняли, что нам убегать уже нет смысла, – вспоминает парень. – С нами на балконе был один из хозяев квартиры, который сказал, что в случае чего можно будет спрятаться у него. Тем временем площадь Перемен взяли в кольцо силовики. Последнее, что я помню с улицы, – силовики уже забежали во двор и из оружия целились по нашему балкону. Потом мы забежали в квартиру. Нас было тринадцать человек.
Хозяева относились очень радушно к тем, кого приютили, предлагали кофе и чай. Протестующие вели себя тихо: в основном лежали на полу, не переговаривались, чтобы не быть замеченными и задержанными.
– Мы иногда выглядывали в окна взглянуть, что происходит. Там силовики гоняли людей. Одетые в оливковую форму делились на «желтых» и «красных» – по цвету нашивок на плечах. «Желтые» при «красных» буквально зверствовали: били людей, гоняли. Как только «красные» исчезали, «желтые » просто ходили, махали дубинками. Было такое, что «желтые» сначала отогнали людей в сторону, а потом пришли «красные», и «желтые» начали этих людей задерживать. Так длилось до темноты. Потом приехали бусики, оттуда вышли люди в черном без оружия, и мы начали понимать, что все, наверное, надолго затянется.
Когда ОМОН начал ходить по квартирам, приехал маленький автозак, куда загрузили с сорок человек.
– Мне в некотором смысле повезло, я лежал на диване рядом с дверью. Когда начали стучать первый раз с криками «Откройте, милиция», было страшно. Потом я заснул и проснулся около полуночи, потому что у меня упал сахар [в крови. – Прим. переводчик]. Хозяин угостил меня цукатами – немного отпустило. Уснуть было сложно, но я снова уснул и проснулся следующий раз в половине третьего ночи. Все были в стрессе, говорили, что к нам опять ломались. Хозяин списался с хозяйкой соседней квартиры, в которой уже искали, и было решено перейти туда, так как второй раз уже не пришли бы.
В соседней квартире были два человека, которых уже прятали. Там протестующих угостили чаем, накормили.
– Рассказали, что у них был обыск: людей было пятеро, и троих, которые решили не прятаться, забрали. Остались парень и девушка, которые спрятались под диваном.
Проснувшись где-то в 7:00, молодые люди заметили, что омоновские бусы никуда не уехали. Через некоторое время в квартиру начали стягиваться люди из соседних квартир. Парень насчитал более 30 человек.
– Около 9:00 начали в дворовом чате писать, что силовики уехали. Мы боялись, что это может быть какая-то ловушка. За детьми хозяйки приехала сестра и сказала, что ввели паспортный контроль, так что лучше пока подождать. А через полтора часа мы увидели, что люди начинают уходить небольшими группами. Было страшно, что начнут отлавливать где-то во дворах. Ассоциация была, что мы евреи во Вторую Мировую войну.
Справка
- Романа Бондаренко избили неизвестные во дворе площади Перемен 11 ноября.
- 12 ноября Роман скончался в больнице.
- К избиению, возможно, имели отношение председатель Федерации хоккея Дмитрий Басков и кикбоксер Дмитрий Шакута.
- Смерть Романа Бондаренко, который просто вышел в свой двор и погиб, вызвала большую волну гнева и солидарности среди белорусов.
- Лукашенко возмутили народные мемориалы погибшим от насилия силовиков: «зачем в Минске создавать мемориалы под видом кладбища? Кладбища и мемориалы – это психологическое воздействие на население».
/ИР
