Линас Линкявичюс, министр иностранных дел Литовской Республики в интервью Сергею Пелесе говорит, что Вильнюс не блокирует упрощение визового режима между Беларусью и Евросоюзом, рассказывает о патовой ситуации в белорусско-литовских отношениях, комментирует приглашение Лукашенко в Польшу и в Брюссель, а также объясняет, почему решили изменить проект перезахоронения повстанцев 1863 года и добавить белорусскую подпись на могиле Кастуся Калиновского.
Господин министр, кто из соседей Литвы самый проблемный?
Не бывает проблемных соседей, бывают интересные соседи и менее интересные… (смех). Так что мы рады всем.
Но кто в таком случае, используя вашу терминологию, самый интересный?
Те страны, где динамика побольше, скажем. Где разные решения, которые трудно прогнозировать. Вообще, говоря серьезно, те соседи, с которыми мы состоим в союзах, там, конечно, меньше проблем – Евросоюз, НАТО. Но если есть какие-то другие геополитические ориентировки, то тогда возникают и вопросы. Эти проблемы можно назвать вызовами или возможностями. Надо их использовать, уважая друг друга, но соблюдая свои интересы.
В отношениях Литвы и Беларуси – какой самый главный, основной вызов?
В двусторонних отношениях это, конечно же, станция, которая строится с 2009 года с нарушениями – об этом говорят и международные институции. В последний раз комитет Эспо [комитет по осуществлению Конвенции об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте – Прим. belsat.eu] объявил замечания по поводу выбора площадки, о чем мы говорили долгое время.
К сожалению, тут уже трудно находить компромиссы, поскольку атомная электростанция – это не просто какое-то невинное сооружение. Мы знаем это из истории и практики. Это очень чувствительная вещь, тем более она находится в 50 километрах от того места, где мы с Вами сидим, от нашей столицы. Даже по стандартам МАГАТЭ так не должно быть, и по другим стандартам. Поэтому согласиться или отступить мы не видим возможности.
В глубине души я надеюсь, что белорусская власть это понимает, тем более, что это все-таки российский геополитический проект. Будем откровенно говорить об этом, поскольку это технологии «Росатома», российские деньги и ресурсы, плюс цели: наверное, держать нас как можно дольше под контролем электрического кольца, где управляют операторы со стороны России.
Мы сейчас как раз занимаемся вопросами десинхронизации и синхронизацией с западной Европой, что, по сути, у нас уже должно быть, поскольку мы принадлежим к Евросоюзу. Но такие геополитические проекты, наверное, ставят перед собой цель этот процесс или как-то приостановить, или чтобы он вообще не состоялся. Мы не можем спокойно на это смотреть, мы об этом говорим громко.
Но опять же добавлю, что мы все-таки смотрим селективно на отношения, тем более есть и другие сферы, где мы пытаемся сотрудничать, и мы это делаем. Например, вопрос об упрощении визового режима – он очень важен, я думаю, для всех белорусов.
Это неприемлемо, что они сейчас должны платить 60 евро за визу, а после введения нового визового кодекса еще больше – 80 евро надо будет платить.
Мы всегда были за то, чтобы был упрощенный режим, о нем было договорено, и мы этот процесс начали во время председательства Литвы в Евросоюзе во второй половине 2013 года. Я рад, что этот процесс почти завершен. Как и договор о реадмиссии, что тоже нужно. Так что в этих проектах мы проявили активность, сами взяли лидерство и рады, что есть какие-то результаты.
Или, скажем, экономическое сотрудничество: транспорт, логистика. Белорусы очень активно используют наш порт [порт в Клайпеде – Прим. belsat.eu], что также выгодно для обеих сторон. Для белорусов это самый близкий порт, универсальный, мультимодальный, с нашей стороны это тоже выгодно. Так что там, где есть какой-то прагматический интерес, я не вижу проблем.
Некоторые эксперты в Минске, близкие к министерству иностранных дел Беларуси, говорят, что Литва чуть ли не блокирует договоренности между Минском и Брюсселем из-за вопроса о белорусской атомной электростанции. Так ли это? Я хотел бы узнать из первых уст.
Мы не комментируем эти процессы, кто там и что блокирует, поскольку тут нет не только правды, но и смысла об этом говорить. Дискуссии ведутся. Да, в Евросоюзе, в Еврокомиссии. Мы эти вопросы поднимаем, но говорить про блокировку не приходиться. Нам надо решать эти проблемы, поскольку они известны, мы про них знаем, и это единственный способ выйти из этой ситуации, а не искать, кто и в чем виноват. Тем более, что не мы строим эту станцию с нарушениями, а наши соседи. Так что тут я вины не вижу.
Как вы в целом видите сейчас белорусскую внешнюю политику? Насколько Беларусь самостоятельна? Или все-таки она во многом зависит от Москвы?
Хотелось бы осторожно выбирать выражения, поскольку на эти замечания чувствительно смотрят. Я не буду тут делать какие-то скоропостижные выводы, но всем известно, что это все-таки союзное государство с Россией, со всеми исходящими последствиями. Есть договор, который, наверное, не в полном объеме выполнен. Есть обязательства интеграции, очень сильные.
И мы видим сферы не только экономические, но и безопасности, обороны, мы помним последние учения «Запад», где была задействована вся территория Беларуси – очень интенсивно, даже больше, чем Калининградская область. Это как-то и приводит к выводам, что страна очень интегрирована.
И спецслужбы, и другие ведомства… Исходя из этого, оценивается самостоятельность в принятии решений. Я думаю, я могу делать такие выводы: они принимаются при очень весомом мнении с российской стороны. Это реальность, мы должны исходить из реальных фактов и, исходя из этих фактов, строить свою политику.
Польский президент Анджей Дуда пригласил Александра Лукашенко среди других лидеров государств региона для участия в мероприятия, посвященном годовщине начала Второй мировой войны, нападения нацистской Германии на Польшу. Путина не пригласили. У нас многие спекулируют, поедет Лукашенко или нет. Одновременно появилась информация, что Брюссель также пригласит руководителя Беларуси на юбилейный саммит «Восточного партнерства». Эти приглашения, эти решения Брюсселя и Варшавы, они каким-то образом консультировались с Вильнюсом?
Нет, они не консультировались с Вильнюсом, но я не думаю, что Варшава должна консультироваться с Вильнюсом по поводу мероприятий, которые организует Варшава. Причину или логику они, наверное, сами объяснят, я об этом не знаю. Что касается мероприятий «Восточного партнерства», то логика тут понятна. Есть страны-участницы, 6 стран, кстати, очень разные страны, с разными амбициями, с разными намерениями. Если 3 страны из этой шестерки пытаются приблизиться к Евросоюзу или вступить в Евросоюз, то Беларусь такой цели не ставит, Армения, Азербайджан также. Но все находят рычаги, общие интересы, и мы пытаемся, чтобы эта программа «Восточного партнерства» создала условия для каждой из этих стран с разными намерениями и амбициями, чтобы они чувствовали себя комфортно. Беларусь одна из этих стран. Естественно, ее приглашают на мероприятия, связанные с «Восточным партнерством». Что касается других моментов, я не могу ничего прокомментировать.
Литовское правительство, которое вы также представляете, приняло довольно позитивное решение, очень позитивно воспринятое в белорусском обществе. Это решение о том, чтобы добавить белорусскую версию подписи на могиле одного из лидеров повстанцев Кастуся Калиновского. В Беларуси для одних – это идол, чуть ли не святой, а для правительства Лукашенко – это поляк, лидер польского восстания, так написано даже в учебнике. Я воспринимаю этот шаг Литвы не просто как техническое решение, а как некий жест по отношению у белорусскому обществу, к той части, для которой важны идеалы, за которые Калиновский боролся, для которых важна наша общая история – Великое Княжество Литовское, Речь Посполитая. Как вы оцениваете эту надпись, какое она будет иметь значение для белорусско-литовских отношений?
Это можно назвать жестом, это можно назвать прямым взглядом на историческую реальность. Смотреть на эту личность нужно в контексте 1863 года, этих событий. И конечно же, законно, что мы все считаем этого деятеля своим, по-своему считаем. Надо отдать дань уважения, и мы с уважением относимся к тому, что белорусы чувствуют… «Собственность» – слово очень сильное. Чувствуют, что это их представитель. Поэтому это уважение, во-первых, к этим чувствам и дань исторической реальности. Это хорошее решение, и я рад, что оно хорошо воспринято.
Господин министр, вокруг белорусской АЭС сложилась патовая ситуация. Литва стоит на твердой позиции, что ее нужно закрыть или переделать в газовую электростанцию, а Минск утверждает, что ее запустит и это принципиальное решение. Есть ли выход из этой ситуации? Может быть таким выходом было бы предложение литовского премьер-министра Саулюса Сквернялиса переделать ее в газовую. Тем более, что эксперты утверждают, что это не так и нереально, что есть возможность это сделать, было бы желание. Такие примеры есть. Минская ТЭЦ была переделана из атомной, ее строили как атомную станцию. Как вы это видите?
Позиции разные. Мы свою точку зрения насчет атомной электростанции высказали очень ясно, есть аргументы. Сложность в том, что мы никак не можем воздействовать на то, что происходит на территории другого государства. Мы принимаем свои законы в парламенте, которые отражают наши намерения не покупать энергию из этой станции, если она заработает. В том числе мы имеем и позицию польского правительства, которое заявило о том же. Каждый объект, даже если он геополитический, он должен иметь и экономическую основу. Если он строится на экспорт, а с экспортом есть проблемы, то тут возникают вопросы. Я всегда цитирую президента Лукашенко, который сам выразился когда-то, я читал в открытых источниках. Мысль была такая, что никто ему внятно и внушительно не объяснил, как этот объект может интегрироваться в экономику Беларуси. Так вот этим вопросом он уже ответил на эту патовую ситуацию, как вы говорите. Она патовая и политически, и геополитически, и экономически.
В Беларуси последние несколько лет время от времени возникают разговоры, что Россия чуть ли не аннексирует нашу страну по Крымскому или какому-то иному сценарию: сначала появится военная база или во время учений войска останутся. Базы до сих пор нет, и войска российские не остаются. Тем не менее Россия продавливает глубокую интеграцию по союзному договору. Рассматривается ли в Литве черный сценарий, когда Беларусь потеряет независимость или эта независимость значительно уменьшится и, грубо говоря, в Гродно или в Лиде появятся российские войска.
Мы заинтересованы в сохранении суверенитета или элементов суверенитета, насколько это возможно в Беларуси. Мы думаем, что это ценность, это важно, это должно быть. Но мы исходим из реальности, из темпов интеграции, как вы это называете, или это можно даже по-другому немного назвать. Мы это видим в практике и исходя из этого строим свою политику. Мы не имеем никаких других возможностей воздействовать, как и намерений. Мы просто оцениваем реальную ситуацию. Каковы могут быть сценарии, тут уже решать белорусам и другим странам региона. Я бы напомнил еще одну теорию, теорию «русского мира», вокруг которой тоже возникают разные вопросы, что это такое. Это все наводит на разные мысли, но повторюсь в одном, что мы, конечно же, заинтересованы в суверенном белорусском государстве, но уже за белорусами – воплотить это в жизнь.
Сюжет показали в программе «Просвет» с Алинай Ковшик 22.03.2019
Международный журнал телеканала «Белсат» «Просвет» с Алиной Ковшик и Сергеем Пелесой смотрите еженедельно в пятницу в 21:25. Заходите на Facebook программы!
