Куда делась немецкая колония в 10 км от Волковыска?


Откуда в деревне Изабелин, под Волковском, фамилии Векверт, Цафт, Рунге? Откуда там старые домики, крытые красной черепицей, множество которых можно встретить в Калининградской области или на Мазурах? Что за могильные камни спрятаны в подлеске за пару сотен метров от деревни?

Внешне Изабелин мало отличается от соседних деревень – та же серость, магазин «Родны кут» на площади, одинокая машина с картошкой тут же. Картошку, понятно, никто не покупает, потому что у каждого свой огород при доме, а, скорее, подходят пообщаться. Здесь и останавливаем машину.

Хутор Рунги

Спрашиваем у женщины, идущей из костела, помнит ли она местных немцев, которые здесь когда-то жили.

«Были, – говорит, – но уже нет никого. Разве что Витя Рунге… Он на окраине живет – домик такой кирпичный. А дочь его в клубе работает».

Хутор Рунги

Кирха, которая стала костелом

Наши вопросы отнюдь не случайны. В конце XVIII в. Изабелин принадлежал Яну Флемингу, прусскому аристократу и подскарбию Великого княжества. Он дал деревне имя (в честь дочери Изабеллы) и пригласил сюда земляков-немцев: работать на текстильном производстве и поднимать экономику региона, как бы сказали сейчас.

Десяток семей со временем превратились в целую колонию. Уже в 1778 году здесь возникла кирха, здание которой сохранилось и сегодня. Правда, сейчас здесь костел: местных немцев-протестантов не осталось, на протяжении всего послевоенного времени здание стояло заброшенное, а в 1990-е его возродили католики. Правда, полностью вычеркнув «немецкий след» из истории святыни – даже на охранной шильде о церкови ни слова.

Хутор Рунги

Разрытая могила Эмилии Шон

Отъезжаем за пару сотен метров от деревни. Рядом с дорогой небольшая роща, где спрятано еврейское кладбище. Из-под серой листвы проглядывают камни с надписями на идише. Около месяца назад волонтеры здесь начали расчистку, но работы еще много… Синагога в Изабелине тоже есть, но теперь опустевшее здание завешено черной тканью – его выкупил один известный бизнесмен, но за работу еще не брался.

В соседней роще, через поле, уже немецкое кладбище. Над кустарниками возвышаются щербатые ворота из красного кирпича. То тут, то там из земли выглядывают металлические кресты и хорошо обработанные гранитные памятники – большинство надгробий повалены и потихоньку врастают в землю…

Пытаемся читать: «Hir ruhet in Gott Emillie Schön/Gebor. 1 846/Gestor. 1908» – «Здесь почила в Бозе Эмили Шон/Рожд. 1846/Умерш. 1908». Возле захоронения Эмилии – подкоп, видимо, кто-то искал «золото»… Есть надписи и по-польски, но фамилии сплошь немецкие – по-видимому, результат смешанных браков с местными.

Вообще, памятников значительно меньше площади, очерченной каменной оградой кладбища. И тут два варианта: либо поваленные камни вросли в землю, либо местные разобрали их для хозяйственных нужд.

Хутор Рунги

K.R. IZABELIN – что это значит?

Возвращаемся в деревню, чтобы найти Виктора Рунге, о котором нам сказали возле магазина. Его дом на улице Волковысской, на самом краю. За окном медленно пролетают предвоенные домики, крытые красной черепицей – почти как в Восточной Пруссии, сегодняшней Калининградской области. Попался по дороге даже сарайчик, возведенный по образцу фахверка – типичная немецкая конструкция, которую никогда не приходилось видеть в Беларуси!

Двор Рунге показал сосед, как оказалось, также потомственный немец – Михаил Цафт. Его отец ушел вместе с немцами в 1944-ом, чтобы после найтись в… Англии под другой фамилией! Сам сосед после смерти своего отца даже съездил на Туманный Альбион, чтобы привезти долю наследства: деньги и машину.

Хутор Рунги

Услышав, кто мы и что здесь ищем, Виктор Робертович Рунге выносит нам огромную керамическую черепицу с надписью K.R. IZABELIN. Первые буквы означают «Карл Рунге» – это прадед нашего героя. Оказалось, что Карл и Вильгельм Рунге держали предприятия для изготовления кирпича и черепицы неподалеку от Изабелина. Там работали родственники, а, когда рук не хватало, приглашали и местных.

Сами кирпичные заводы не сохранились. Зато рядом до сих пор стоят аккуратные домики с хозяйственными пристройками – это хутор Рунге, который располагается в направлении выезда в сторону Волковыска. Дом, где живет сам Виктор Робертович, строил его отец на купленной дедом земле: была такая традиция – каждому из сыновей покупать по наделу. Но успешную семейную историю прервала война и приход большевиков.

Указатель на Изабелин

«Письмо из Инты пришло на куске мешка от цемента…»

«Отец был на «польской войне»[имеется в виду 1939 год – авт.], – рассказывает Виктор Рунге, – вернулся, женился. А там и вторая война полыхнула… У немцев был переводчиком. Но на самом деле многим помогал, предупреждал местных, если какая облава будет. В 1939-ом моя сестра родилась, в 1943-ом – я. Отец ушел с немцами, мы не знали, жив ли он, или нет…»

Оказалось, что Роберт Рунге не погиб, не остался в Германии, но попал в руки советским органам, а затем в лагерь, получив 25 лет… Статья стандартная – 58-я («измена родине»). Хотя какую именно родину предал Рунге – немец, который большинство жизни прожил при Польше на этнической белорусского территории, а в СССР – всего пару лет?

Виктор Рунге
Черепица с завода Карла Рунге

«Первое письмо от отца пришло на куске бумажного мешка от цемента, – продолжает Виктор. – Он оказался в Инте, это КомиССР. Был хорошим плотником, делал мебель для офицеров – поэтому его «подняли» из шахты, легче было, чем другим. В 1956-ом его амнистировали, но оставили на поселении на пять лет. В конце концов вернулся. Крепкое здоровье имел, дожил до 93 лет, мать – до 91. Хотя зубы у отца выпали, под конец жизни ослеп…»

Война сильно ударила по семье: один из братьев Роберта погиб, другой брат тоже оказался в ГУЛАГе, имущество и землю, разумеется, забрали… Судьбы других немецких семей складывались похоже: кого-то убили, кого-то посадили, а кто-то успел уехать в 1944-ом с немцами, которые отступали, или переселиться на запад уже после войны, назвавшись полякам. Остальные – окончательно ассимилировались.

Домики, напоминающие скорее Восточную Пруссию, чем Беларусь

Кстати, сам Роберт Рунге считал себя поляком, хотя еще хорошо знал немецкий. Его родители, в свою очередь, в доме только по-немецки и разговаривали. Ну а наш собеседник – Виктор Робертович – на вопрос о языке предков только смеется и машет рукой: «Не-е-е, не знаю».

Раскопанная могила Эмилии Шон
Заброшенное немецкое кладбище
Раскопанная могила Эмилии Шон
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище
Заброшенное немецкое кладбище

Вместо эпилога

Согласно переписи 1928-го года в Изабелини жили 32 семьи «евангеликов» – считай, немцев. Если учесть, что в семье могло быть по пятеро детей – это не так и мало. Сегодня «немецкое присутствие» в Изабелине уже в прошлом. Кирка, переделанная в костел, несколько владельцев немецких фамилий и дома, крытые фирменные черепицей с неизменной маркировкой – K.R. IZABELIN.

Домики, напоминающие скорее Восточную Пруссию, чем Беларусь
Кирха, которая стала костелом
Домики, напоминающие скорее Восточную Пруссию, чем Беларусь

Кирха, которая стала костеломАлесь Киркевич, фото Василий Молчанов, Belsat.eu

Новостная лента