Траур, печаль и слезы. С веселой вечеринки в одном из лучших ночных клубов турецкой столицы по разным странам мира развозят гробы убитых. Еще больше – раненых пулями. Смогут ли еще когда-нибудь спокойно отпраздновать Новый год те, кто пережил нападение?
«Больше никаких клубов. И дело не в Турции. Это может случиться где угодно, поэтому проблема не в Стамбуле или Турции. Терроризм – большая проблема для всего мира», – рассказывает украинка, которая выжила в теракте в Стамбуле.
Это раньше, в XX-ом веке, для терроризма нужна была обширная организация и много денег, а противником было государство: силовики, бизнесмены, политики и чиновники. Сейчас то же Исламское государство расширяется по всему миру быстрее и проще: назвался волк-одиночка джихадистом халифата – и вот он принят. Обычно через интернет и посмертно. А целями атак стали обычные люди.
«Терроризм – это прежде всего метод политической борьбы, и так сконструированный, чтобы наносить долгосрочные психологические последствия. А террористы достигают зрелищности своей атаки или количеством жертв, или способом проведения терактов», – объясняет директор Центра исследований терроризма «Collegium Civitas» Кшиштоф Ледель.
Не каждый взрыв – это теракт. И не каждый теракт требует бомбы. Например, палестинский «Хамас» терроризирует Израиль ножами или теми же грузовиками. Через интернет и собственное телевидение они вербуют новых смертников, прославляя атаки на любого встречного еврея.
«Террористы очень профессионально используют в своих действиях наши достижения: свободу слова, свободный доступ к информации. И профессионально используют медиа. Например, новостное телевидение сегодня умеет показывать теракты в прямом эфире. И террористы так планируют и организовывают свои атаки, чтобы заинтересовать СМИ», – полагает Кшиштоф Ледель.
И медиа, и политики часто путают терроризм и террор, хотя это и разные вещи. Например, красный террор большевиков был актом насилия со стороны властей, чтобы запугать население и сломить стремление к свободе. А терроризм исламистов – это, например, когда шахид взрывает себя в толпе, чтобы европейцы требовали от своих властей вывода войск из Афганистана.
И дело не только в джихаде. Наибольшую моральную травму Норвегии нанес местный нацист Андерс Брейвик. Волк-одиночка убил десятки соотечественников назло мультикультурности.
Теракты в Украине – взрывы в Одессе, Харькове и других мирных городах – в начале гибридной войны устраивали пророссийские боевики с помощью российских инструкторов. Цель – заставить народ требовать от властей примирения с Москвой на московских условиях. Не получилось, хотя кремлевская пропаганда тогда не уступала исламистской.
«Если руками самих украинцев, которые думают под воздействием российского телевидения, провести эту федерализацию Украины, то каждую отдельную область можно будет взять голыми руками», – уверен украинский военный аналитик Евгений Лавер.
Задача спецслужб понятна: следить и предотвращать, стрелять и арестовывать. А что делать обычным людям?
«Полагаю, сегодня мы должны научиться жить с терроризмом, должны знать, что это такое, как распознавать эти угрозы, что делать, если дойдет до теракта. И так, как террористы проводят пропаганду через СМИ, мы должны показывать и делать ударение прежде всего на уголовный элемент их деятельности», – говорит директор Центра исследований терроризма «Collegium Civitas».
Задача комплексная: ослабить эффект от терактов, но сохранить свободу и демократию. И тут начинается личная ответственность каждого человека. Не распространять страх. Не требовать простых решений. Жить, думать, понимать. Не бояться.
Ярослав Стешик, ИЧ, belsat.eu
Новы турэцкі нацыяналізм і сучасная ядравая гонка ўзбраенняў – у першым выпуску новага года «ПраСвет» распавядае, што нас чакае ў 2017-ым.
