Как освобожденные от боевиков территории возвращаются к жизни. Репортаж из Донбасса


Летом 2014-го года здесь шли жаркие бои – Краматорск и Славянск почти на три месяца оказались под контролем вооруженных сепаратистов. Сейчас линия фронта проходит примерно в 50 километрах отсюда. Корреспондент Belsat.eu посмотрела, как восстанавливается жизнь в прифронтовых городах и местечках.

Есть два вида поездов из Киева в Краматорск: современный, похожий на белорусский «бизнес-класс», называется «ИнтерСити» и идет всего 6 часов, и классический, с купе и плацкартными вагонами. Дорога на таком занимает всю ночь. Оказалось, что билеты на «ИнтерСити» разобрали, поэтому нам остается только второй вариант.

На перроне много военных – кажется, все вокруг окрасилось в светло-коричневый цвет камуфляжа. В ожидании поезда военные курят, смеются между собой, кто-то молча слушает музыку в телефоне. Совсем скоро они поедут на фронт, в зону проведения Операции объединенных сил. Туда, где и сегодня стреляют, где можно в любой момент погибнуть. Но для них это не впервые. Возможно, кто-то даже привык, если вообще возможно привыкнуть к войне.

Через вокзал проходит группка совсем юных парней. Это призывники. Одетые еще в гражданское, едут в призывной пункт. Один военнослужащий зацепился за них взглядом.

– Валите, пацаны!

– Чего? Мы же родину защищать хотим!

А в ответ снова:

– Валите, пацаны. Пока не поздно.

Вокзал в Краматорске. Фото Белсат

Новая столица

В шесть утра поезд останавливается в Краматорске. Это не последняя станция, он еще проедет несколько десятков километров на восток, до Константиновки. Там военные сядут на машины и за полчаса доберутся до позиций.

На здании краматорского вокзала, над входом, замечаю две цифры: 1952 – год строительства вокзала и 2014 – дата, когда его отремонтировали после освобождения города от боевиков.

Морозное утро. На фоне тусклого неба из трубы завода поднимаются столбы серого дыма. С возвращением украинской власти здесь снова заработали десятки предприятий тяжелой промышленности. Индустриальный Краматорск назначили новой столицей Донбасса, вместо оккупированного Донецка. Вместе с соседним Славянском и прилегающими поселками он формирует Краматорскую агломерацию, где сегодня живут около 450 тысяч человек.

Эта цифра сложилась из-за огромного притока населения из так называемой «ДНР». Согласно статистике, в прошлом году в Краматорске зарегистрировали более 50 тысяч переселенцев. Кстати, слово «беженец» в Украине стараются не использовать, лучше говорить «внутренне перемещенные лица». Ведь речь о беженства идет в случаях, когда люди покидают свою страну из-за военного конфликта, но и Донецк, и Луганск являются законной украинской территорией, поэтому и перемещение – внутреннее.

На первый взгляд, Краматорск мало отличается от других украинских городков: супермаркеты «АТБ» и «Сильпо», почта, парикмахерские, кафе. Все лучшие места открылись в 2015-16 годах, когда город стал областным центром. Есть и пиццерии, и большой торговый комплекс.

Памятник погибшим десантникам. Фото Белсат

Ровесники смотрят с памятника

Достаточно отъехать на пару километров в сторону Славянска – и на обочинах попадаются простреленные дорожные знаки, а ямы в асфальте напоминают, что мы находимся на месте недавних боев. Автобус останавливается у памятника погибшим бойцам 25-й отдельной воздушно-десантной бригады.

Здесь был украинский блокпост, который держался в осаде два с половиной месяца. Боеприпасы и еду солдатам доставляли на парашютах. Главной задачей было не пропустить сепаратистов дальше. 4 июля 2014 года колонна бронетехники Гиркина прорывалась на Краматорск. Десантники пытались остановить ее.

Вид с горы Карачун. Фото Белсат

С гранитной доски на меня смотрят мои ровесники. Сержанту Роману Менделю на момент гибели не исполнилось двадцати пяти. Его другу, служащему Александру Серебрякову, было всего двадцать два. Рядом с памятником – недокуренная сигарета, вставленный в ржавую гильзу желто-голубой флажок, цветы и смятая кепка. Некоторое время стоим молча, уставившись в блестящий гранит.

Подъем на гору Карачун на машине занимает минут семь. Весной 2014-го на Карачуне шли ожесточенные бои за контроль над телевизионной башней. Ее то захватывали боевики и включали трансляцию российских каналов, то возвращали себе украинцы и отключали эти каналы. В июле во время минометного обстрела снаряд зацепил тросы, державшие башню, и она рухнула. Бои прекратились.

Расстрелянная стела «Славянск». Фото Белсат

По дороге в Славянск попадается расстрелянная стела с названием города. Пули боевиков пронзили каждую букву. Трудно понять, зачем было расстреливать надпись? Сейчас на отверстиях от пуль дорисовала лепестки – получились цветы. Мелкие красные маки торчат в воздух рваными железными краями.

Делаю фотографию, а рядом останавливается автомобиль на местных номерах. На меня долго смотрит среднего возраста мужчина, а потом говорит куда-то в пространство:

«Ну что, приехали, инопланетяне?»

Отверстия от пуль на стеле. Фото Белсат
Руины психиатрической больницы в Семеновке. Фото Белсат

Посттравматический синдром

В мае 2014-го вооруженные сепаратисты заняли здание областной психиатрической больницы в поселке Семеновка. Расположенная на холме, она стала для боевиков тактической высотой, откуда простреливались ближайшие населенные пункты. Пока отряды Гиркина ходили по коридорам детского корпуса, а регулярные войска пытались их выбить, дети сидели в подвале.

Доктор с 45-летним стажем Юрий Смаль, который восстанавливает свою больницу. Фото Белсат

Нас предупреждают: входить внутрь нельзя – здание в аварийном состоянии. Да и назвать это зданием сложно: руины с пустыми глазницами выбитых окон. Неподалеку замечаю странноватую картину: на снегу валяется грязный армейский сапог и спортивная сумка с надписью «Russia»

«Несмотря на сложности с доставкой продуктов и лекарств, мы продолжали оказывать психиатрическую помощь пациентам. Мы делали это вплоть до 25 мая, до самых мощных обстрелов. В итоге решили эвакуировать людей в другие больницы. За время боевых действий, к счастью, я не потерял ни одного сотрудника и ни одного пациента», – рассказывает главный врач с 45-летним стажем Юрий Смаль.

На момент начала войны в этой психиатрической больнице находились 420 больных.

«5 июля Славянск освободили от боевиков, мы вернулись. Увидели, в каком ужасном состоянии оказалась наша больница, и начали искать средства, чтобы ее восстановить. Первый отремонтированный корпус мы запустили в эксплуатацию уже в 2016 году. Я вышел на международные фонды, Красный Крест, власти Германии. Благодаря иностранной помощи, восстановили и детский корпус», – говорит доктор.

Убитый боевиками 16-летний Степан Чубенко

По его словам, наиболее острая проблема – лечение местных детишек и подростков, которые массово страдают психическими расстройствами. Самое распространенное – посттравматический синдром. В отделении, рассчитанном на 35 мест, лежат 39 детей, младшему пациенту – три года.

«Краматорские пчелки» и маскировочные сетки

Несколько пенсионеров, которые до войны даже не интересовались политикой, теперь объединились, чтобы своими руками плести маскировочне сетки для военнослужащих. Штаб волонтерской организации «Краматорские пчелки» находится в небольшом помещении с двумя комнатами. В первом – склад вещей для семей солдат, во втором – самодельное устройство для плетения сетей. На входе встречаю специальный камуфляж для снайпера, зимний и летний варианты под названием «кикимора». Их также сплели «пчелки».

Василий Иванюк, фото «Украинская призма»

82-летняя Галина каждый день приходит сюда и начинает плести сети. Увидев журналистов, пожилые женщины группируются вокруг нас, наперебой называют «друзьями», «братьями-белорусами». На полке с книгами в углу комнаты лежит стопка листовок «Георгиевская лента – символ оккупанта». Знают ли бабушки-волонтеры, что в Беларуси часто можно увидеть этот символ, а на 9 мая «георгиевка» привязана чуть ли не к каждому второму автомобилю?

В штабе «пчелок» мне бросается в глаза еще одна полка – со снимками погибших в боях за Краматорск военных и гражданских. Среди них – фото молодого парня, почти ребенка.

«А это наш Степочка… Степа Чубенко. Когда Краматорск был под боевиками, его задержали за то, что привязал к рюкзаку желто-голубую ленту, избили, расстреляли. Степе было шестнадцать! Потом нашли, кто его убил, но он убежал».

Женщина всхлипывает и умолкает.

Экс-комбата «ДНР» Вадима Погодина, который командовал убийством подростка, арестовали по линии Интерпола в прошлом июне в Ялте, однако уже в августе он вышел из СИЗО на свободу. Его следы теряются где-то в России.

Капеллан из расстрельного списка

Василий Иванюк – священник греко-католической церкви, служит в Донбассе 27 лет. Началась война – он стал капелланом, позже возглавил благотворительный фонд Caritas в Краматорске.

«На блокпостах, которые стихийно возникали на улицах, я видел людей, которые еще недавно скитались по помойкам. И вдруг взяли железные палки и начали с ними «охранять спокойствие в городе». Но все это происходило под чьим-то чутким руководством, чувствовалась организованность. Я много поездил по оккупированной территории и видел, как неподалеку от блокпостов боевиков стояли палатки, где сидели по трое-четверо мужчин с рациями. Без опознавательных знаков. Также в каждом квартале был припаркован бусик с тонированными окнами. Если кто-то отказывался показать боевикам на блокпосту багажник машины, сначала подходили те, из палатки, а потом подъезжал бусик – и оттуда выскакивали неизвестные в балаклавах и с автоматами», – вспоминает события 2014 года отец Василий.

Однажды, пока Краматорск был под контролем сепаратистов, отца Василия задержали, так как его машина была на львовских номерах. «На бандеровских», – сказали боевики и поставили священника на колени.

«Я видел, многие из них, очевидно, отбыли в тюрьме немалый срок. Стоять и слушать их разговоры на коленях было ниже моего достоинство. Я пошел на конфликт. Было очень много крика. Вдруг подъехали россияне. Я признался, да, я имею львовскую прописку, но давно живу в Донбассе, построил здесь семь приходов, вырастил четверых детей. Спрашиваю: а что вы сделали для Донбасса? Мне дали уехать, но позволить им сопровождать меня сзади я не мог – знаю, эти способны выстрелить и в спину».

Через некоторое время знакомый офицер предупредил отца Василия: он попал в расстрельные списки боевиков.

В 2015 году Василий Иванюк возглавил отделение международного фонда Caritas в Краматорске. В его рамках работает центр психологической поддержки пострадавших от войны. Людям помогают приобретать необходимые медикаменты, предоставляют переселенцам бесплатно сезонную одежду, денежную поддержку на развитие мелкого сельского хозяйства. Фонд оказывает помощь всем нуждающимся – независимо от национальной принадлежности, политических взглядов и вероисповедания.

«Просто вы из Беларуси»

Сначала в нашу программу была включена встреча в Донецкой областной администрации, которая сейчас находится в Краматорске, и посещение передовой линии фронта вместе с украинскими военными. Несколько недель назад польские журналисты проехали таким маршрутом. Внезапно нам сообщили, что и визит в администрацию, и поездка «на нуль» (так называют передовую) отменяется.

По официальной версии, это было сделано для нашей безопасности и из-за загруженности пресс-службы Операции объединенных сил. Но источник, приближенный к руководству области, намекнул: нежелательно, чтобы мы видели позиции и стратегические объекты, так как Беларусь воспринимают в качестве сателлита России.

«Понимаете, просто вы из Беларуси. Люди не хотят, чтобы потом снимки наших позиций и стратегических объектов оказались в российских СМИ. Ну, или не в СМИ…».

Belsat.eu выражает благодарность Foreign Policy Council «Ukrainian Prism» и Международному фонду «Возрождение» за организацию пресс-тура в Донецкую область.

Екатерина Андреева, belsat.eu

Новостная лента