Евгений Киселев: «Территория правды» – это четыре капли. Капать надо всё время
Евгений Киселев, один из создателей НТВ, возглавлял российский телеканал до того, как контроль над ним силовым способом перехватили российские власти. С 2008 года Киселев живет и работает на телевидении в Украине. Там в 2017-м году совместно с продюсером Алексеем Семеновым и телеведущим Матвеем Ганапольским он создал телеканал «Прямой», где занял место ведущего.
На родине ему грозит многолетнее заключение. ФСБ возбудила против телеведущего уголовное дело, обвиняя в призывах к терроризму – Киселёв высказывался в поддержку украинки Надежды Савченко, когда она еще находилась в российской тюрьме.
С Евгением Киселёвым беседует Сергей Пелеса.
– Почему Вы решили принять участие в «Территории правды»?
– Я никогда не берусь за проекты, за темы, которые мне безразличны и неприятны. Я никогда не беру интервью у людей, которые мне не интересны. Если мне это интересно – я в этом участвую. И тут – именно такой пример.
6 лет Путина прошло, и еще 6 лет Путина впереди. И эти 6 лет что-то готовят соседним странам. Вряд ли это что-то хорошее. Есть о чем поговорить.
– Как эта программа может повлиять на восприятие политики простым обывателем?
– Я не верю, что из-за одного такого проекта произойдет революция в умах, но я верю в то, что капля камень точит. И эти четыре программы – это те самые четыре капли, которые чуть-чуть да повлияют на общественное мнение. Но капать надо всё время. Если все СМИ, которые доступны русскоязычной аудитории на постсоветском пространстве, будут делать каждый день то же, что мы, – тогда будет результат.
– Что получит зритель, посмотрев эти программы?
Пищу для размышлений. Важнее всего, чтобы люди послушали и задумались. В этом проекте принимают участие чрезвычайно содержательные эксперты, глубокие знатоки тех тем, которые мы обсуждаем. Мне их слушать интересно. Даже порой слушаю – и не прерываю их.
Любой телевизионный ведущий знает ситуацию, когда кто-нибудь из гостей ток-шоу говорит: «Не перебивайте меня, дайте мне закончить!». И мне всегда хочется сказать такому человеку: «Я не буду тебя перебивать никогда в жизни, если ты будешь говорить что-то такое, что заставит меня слушать тебя, затаив дыхание». Так вот эксперты, которые участвовали в проекте «Территория правды», говорили так эмоционально и содержательно, что я слушал их, затаив дыхание. Думаю, это самое существенное, самое важное, что даст проект зрителям.
– Чем Вам запомнилось сотрудничество с «Белсатом»?
– Приятно было работать с людьми, которые разговаривают с тобой на одном профессиональном языке, которые понимают тебя с полуслова. И самое приятное, что я убедился в высоком профессионализме людей, которые работаю на «Белсате».
– Что Вас удивило работая над «Территорией правды»?
– Меня больше всего удивило то, что всё получилось. Потому что это был тяжёлый проект, в том числе и физически.
– Поменялось ли Ваше отношение к Беларуси после знакомства с беларусами, которые работали над «Территорией правды»?
– Смотря что понимать под Беларусью. Отношение к режиму Лукашенко не поменялось. К нормальным беларуским коллегам, а мне приходилось общаться с беларускими коллегами, я всегда относился позитивно. Моё отношение ни чуть не ухудшилось. В Беларуси я не бывал. Единственные беларусы, с которыми я был знаком, это Станислав Шушкевич и еще, конечно, покойный Павел Шеремет.
– Большинство своей жизни и карьеры Вы провели в России. Что Вас подвигло десять лет назад переехать в Украину?
– Меня пригласили работать на одном проекте. Мне показалось это интересным, перспективным. Я поехал туда работать. Это не было политической эммиграцией.
Первое время, работая в Киеве, я часто приезжал назад в Россию. Постепенно, со временем, я понял, что для того чтобы успешно работать как журналист в Украине нужно работать не вахтовым методом, а жить там, пускать корни, заводить связи, знакомства. Если ты хочешь быть серьёзным украинским журналистом. Поэтому центр моих профессиональных и жизненных интересов переместился в Киев. Остальное было уже потом. Рокировочка. Третий срок Путина. И все прочие мерзости которые с этим третьим сроком связаны. Аннексия Крыма, война на востоке Украины, сбитый малайский «Боинг», убийство Бориса Немцова и прочее, прочее, прочее.
– Вы можете в Россию поехать или нет?
– Нет.
– Почему?
– Даже если бы я мог поехать, то я не хочу туда ехать. Мне там в данный момент противно.
– Что за история с обвинением против Вас в России. Надежда Савченко уже давно в Украине. Почему это дело не закрывают, в чём проблема?
– Это вопрос не ко мне. Это вопрос к тем кто это дело открывал.
– Как Вы себя чувствуете работая на украинских телеканалах, Вам комфортно там?
– Мне комфортно. Я работаю по принципу «делай что должно и будь что будет» вне зависимости от того на каком канале я работаю. У меня есть своё представление о том, что такое хорошая журналистика, и я стараюсь это представление реализовывать вне зависимости от того, где я работаю.
– А что такое по-Вашему хорошая журналистика?
– Хорошая журналистика – это хорошая журналистика. Кому непонятно – смотрите мои передачи.
– Евгений Алексеевич, Вы сказали, что не хотите копаться в прошлом. Но я хотел бы Вам задать вопрос, связанный с прошлым. Несколько дней назад снова была годовщина вывода войск из Афганистана. Так сложилось, что Вы и мой отец были почти одновременно в Афганистане. Мой отец был там с 1982 по 1983 г. А потом еще раз был год. Он давно умер, но чуть не до смерти ему снился Афганистан. Возможно Вы не участвовали непосредственно в боевых действиях, но не могу не спросить – Вам сниться Афганистан или нет?
– Нет, мне Афганистан почему-то не снится. А может быть и сниться иногда, но знаете не все сны запоминаешь. Во всяком случае кошмарных снов у меня нет. Я не участвовал в боевых действиях. У меня нет посттравматического синдрома. Я же работал переводчиком. Причём не в 40-й армии, не в так называемом «Ограниченном контингенте советских войск», который вошёл в Афганистан в декабре 1979 г. а, повторяю в группе советских военных советников, которая была там при всех режимах, во все времена.
Туда я попал еще в середине 1979 г. Тогда даже речи не было о вооруженном вторжении. И так там на этой работе и проработал. Это был параллельный мир той войне, которую там вела 40-я армия. Поэтому не вспоминаю. Хотя отношение у меня к этому есть, но это тема отдельного разговора. Ввод советских войск в Афганистане – это было больше чем преступление, это была ошибка.
– А то что теперь происходит с Украиной, это ошибка, как Вы это воспринимаете?
– Это агрессия. Я воспринимаю это как аннексию Крыма и агрессивную войну, которая ведётся средствами 21 века.
– Какое значение имеет тот факт, что «Территория правды» выходит на русском языке, а не, скажем, на беларуском или других языках?
– Русский язык – нравится это кому-то или нет – это язык межнационального общения на постсоветском пространстве. Я вижу, как по-русски разговаривают между собой дипломаты из Латвии, Литвы, Эстонии, аккредитованные в Киеве.
Я как-то оказался в компании дипломатов, среди которых был посол Эстонии, посол Латвии, посол Литвы, там ещё был прекрасно говоривший по-русски посол Швеции и, по-моему, Финляндии или Венгрии, не буду врать. Русский язык был для них единственным, на котором каждый из них говорил свободно, они, несмотря на всю сложность отношения к так называемому «русскому миру», разговаривали между собой по-русски.
И проект «Территория правды» таким образом увидят все люди, которые говорят на русском языке – независимо от того, где они находятся – в Беларуси, Украине, в странах Балтии или даже в Польше. И надеюсь, что в России его тоже посмотрят.
«Территорию правды» смотрите по средам с 21 февраля по 14 марта на «Белсате».
Первый выпуск смотрите сегодня в живом эфире в 21.25 (Минского времени).
