«Если меня снова посадят в карцер – я не знаю, выдержу ли очередную голодовку»
11 января 2021 года члена инициативной группы Светланы Тихановской, активистку «Страны для жизни» Ольгу Павлову признали политзаключенной. «Белсат» поговорил с отцом Ольги о том, как она пришла в «Страну для жизни», а также расспросил, как она чувствует себя сейчас, и как из косметолога Ольга стала активисткой.
От главного косметика «Белиты» до политики
До апреля 2020 года Ольга Павлова работала главным косметиком в фирме «Белита». Когда начался коронавирус, она с ребенком на месяц самоизолировалась на даче. В это время и заметила канал Сергея Тихановского «Страна для жизни», много смотрела и читала о том, что происходит в Беларуси, и захотела присоединиться к команде.
– Дочь решила присоединиться к инициативной группе Светланы Тихановской, и из «Белиты» пришлось уволиться, – рассказывает Александр, отец Ольги. – Дальше она полностью занялась предвыборной кампанией: сначала они собирались здесь, на Комаровке, потом начали ездить по стране, собирать подписи.
Ольга Павлова стала координатором штаба Светланы Тихановской в Минске и в некоторых районах Минской области. В редакцию «Белсата» попали записи Ольги Павловой о том, что происходило с ней после выборов:
– Я врач, военнообязанная, мой гражданский долг состоит в оказании первой помощи населению Республики Беларусь. Еще днем [9 августа. – Прим. Ред.] я закупила в аптеке комплект для оказания первой помощи населению.
Около 22:00 мне позвонил знакомый и сказал, что в районе стелы раздаются взрывы. Около 23:00 я дошла до церкви Пресвятой Богородицы, взрывы были все громче и громче, крики людей и звук обстрела их пулями. Я спустилась с горы вниз и оказалась в буферной зоне между ОМОНом и мирным населением. Сотрудники ОМОНа были выстроены в несколько шеренг и полностью экипированы к военным действиям, за ними было видно много автозаков. В руках мирных протестующих были флаги. У одного мужчины был кусок металлической трубы, я подошла и попросила его эту трубу выбросить, чтобы сотрудники ОМОНа видели, что люди безоружны. Пояснила, что своими действиями он компрометирует других людей, которые могут из-за него пострадать. Он понял и этот кусок трубы выбросил.
Из курса военной медицины я знала, что медперсонал сосредотачивается в буфере между двумя лагерями, а после обстрела выносит раненых и оказывает необходимую помощь.
В буферную зону попадали провокаторы, сотрудники ОМОНа предупреждали население о скором обстреле, стуча дубинками о щиты, но люди этого не понимали, так как никогда до сих пор не сталкивались с военными действиями. После предупреждения со стороны ОМОНа, в людей запускали гранаты и обстреливали. Люди разбегались. Я осталась на месте обстрела с поднятыми руками…
Гранаты, пули, первое задержание
9 августа в Минске возле станции метро «Пушкинская» был брутальный разгон протестующих. Силовики применяли светошумовые гранаты и резиновые пули. В тот день не обошлось без раненых.
– В Ольгу прилетела светошумовая граната, а также резиновые пули. В тот день ее задержали, посадили в автозак и привезли на Окрестина, – вспоминает отец Ольги Павловой.
О том, что ее привезли на Окрестина, Ольга узнала не сразу. По словам женщины, то, что с ней происходило, было похоже на похищение и взятие в плен.
– Нас привели в камеру № 18. В камеру, где стояли четыре кровати, затолкали 19 женщин. Мы сели, как могли, были в шоке от происходящего. Окно в камере было открыто на два пальца. Дышать было тяжело. Мы начали знакомиться и рассказывать, кого где задержали. Многие попали в камеру совершенно случайно.
Среди нас оказалась женщина, которая в отличие от всех знала, где мы, так как у нее были многократные нарушения закона и она отбывала там суточные наказания. Эта женщина единственная среди нас девятнадцати была в нетрезвом состоянии, все остальные были абсолютно трезвые и не были ни в каком наркотическом опьянении. Она сказала, что мы в ЦИП на Окрестина, что это новое крыло.
Примерно через час камеру снова открыли и привели 21 женщину. Таким образом в камере, рассчитанной на четверых, нас стало 36. Было очень душно и жарко, мы начали просить, чтобы нам открыли кормушку, вместо этого открылась дверь, и на нас вылили ведро воды. Время приближалось к вечеру, вода начала испаряться, повысилась влажность, открытого на два пальца окна было явно недостаточно для нормальной вентиляции.
Наблюдая за состоянием девочек в камере, я поняла, что дальше откладывать нельзя, и начала бить в дверь. Подошел продольный этажа. Я попросила его передать начальству, что я, Павлова Ольга, дам все сведения и подпишу все, что они хотят, и начала просить вывести нас в коридор на десять минут подышать. Говорила, что утром многие не проснутся, и наша смерть будет на его совести и его личной ответственностью. Через 15 минут продольный действительно открыл камеру, просил выходить тихо, стать напротив, положить руки на стену.
«Заберите ее обратно в камеру»
Во вторник 11 августа над задержанными проходил суд прямо в ИВС на Окрестина. Женщин из камеры, где была Ольга Павлова, выводили по одной и судили: кого-то выпускали со штрафом, кто-то возвращался обратно в камеру. Когда настал черед Ольги, выяснились интересные подробности:
– Когда был суд, то на Ольгу не было документов. Точнее, вместо ее документов были документы другого человека с таким же именем: не совпадали адрес, дата рождения. Во время суда, когда дочь указала на эту нелепость, судья сказала: «Заберите ее обратно в камеру».
По словам Ольги, больше ее судья не вызвала, а когда на очередной проверке всем, кто остался в камере, зачитывали приговоры, Ольге объявили, что она получила 15 суток ареста.
– Дальше дочь перевезли в Жодино, – рассказывает Александр Павлов. – И когда начали принимать, то девушка, которая принимала, увидела, что это не Ольга, так как даже фотография в деле была не ее. Фактически, решения суда не было, были только бумаги, на которых карандашом было написано: «15 суток».
Смотрительница, вспоминает Ольга, кому-то позвонила и спросила, что делать в такой ситуации, но, не получив точного ответа, решила записывать сведения со слов Ольги.
– После того как она положила трубку, я ей продиктовала свои данные и впервые за все это время расписалась в реальном протоколе досмотра. Когда начали разводить в камеры, я сказала дежурному, что меня удерживают незаконно, что это похищение, что сведений по делу нет, что нет решения суда, и даже не мое фото. Он посмотрел на фото и испугался, побежал за начальником СИЗО Жодино. Я осталась его ждать.
Ольга вспоминает, что когда начальник пришел, он посмотрел бумаги, спросил реальные данные Ольги Павловой, начал возмущаться: мол, «уже не первая не со своими данными», и приказал увести женщину в камеру.
Когда 14 августа задержанных массово начали выпускать из тюрем, вышла на свободу и Ольга.
– Начали разбираться в деле, дочь отвели к начальнику жодинской тюрьмы, на что последний сказал: «Выбросьте ее за дверь». И ее даже не через центральный выход выпустили, а через какой-то запасной.
Как потом рассказала Ольга, никаких документов об отбытии ареста ей не дали. Ольга оказалась на свободе, но без собственных вещей и документов. Попасть домой ей помогли волонтеры. Позже ее вещи нашлись в ЦИП на Окрестина.
Задержания и уголовное дело
Приблизительно через месяц, в сентябре, Ольга с друзьями заехали попить кофе в Партизанском районе. В тот день должен был состояться Партизанский марш. Ольга вышла в магазин за кофе и, когда возвращалась, увидела, что подъехал бус и ее друзей начали вытаскивать из машины. Она подошла и попросила представиться тех, кто проводил задержание. Так ее схватили вместе с друзьями.
– В понедельник состоялся суд, но судья направила материалы на доработку. Позже был еще один суд, и судья отказалась от дела. Так дело попало к третьей судье, а сведения об отказе исчезли из материалов. В результате дочь оштрафовали на 25 базовых величин и отпустили.
Следующий раз Ольгу задержали 1 ноября, когда был марш на Куропаты. Женщина шла в колонне митингующих.
– Дочь в этот день должна была с кем-то встретиться, поэтому вышла из колонны и шла в обратную сторону. На ее глазах начались задержания митингующих, которые шли в конце колонны. Дочь подошла спросить, за что задерживают людей, и тоже оказалась в автозаке. Потом ее отвезли в Ленинское РУВД и предъявили обвинения по статье 23.34 КоАП и статье 342 Уголовного кодекса.
Суд оштрафовал Ольгу на 70 базовых по двум статьям, 23.34 и 23.4. Оказалось, что на нее составили протокол еще и за неповиновение.
15 ноября Ольга Павлова с другом решили сходить на площадь Перемен – поставить лампадку, чтобы почтить память Романа Бондаренко. Приехали, поставили и уже собирались уехать, как вдруг площадь окружили силовики, и начался хапун.
– Из круга ее выпустили, но под замес попал друг, и Ольга не смогла оставаться в стороне, поэтому снова попала в автозак. 18 ноября дочери дали 30 базовых штрафа. У Ольги есть шестилетний ребенок, поэтому все время штрафовали.
Через полтора часа родные встречали Ольгу под Окрестина, но ее так и не отпустили.
– Я позвонил адвокату, которая объяснила, что дочь с Окрестина отвезли в Ленинское РУВД и еще раз задержали на 72 часа, – вспоминает события того дня Александр. – А через несколько дней ей выдвинули обвинение по ст. 342, ч. 1 Уголовного кодекса («Организация массовых беспорядков». – Прим. ред.).
Карцер
Сейчас Ольга Павлова остается в заключении в Жодино. Женщина уже несколько раз попадала в карцер и объявляла там голодовку.
– 2 декабря мне пришло письмо от дочери, в котором она пишет, что ее вызвали к воспитателю за то, что она не захотела здороваться с охранниками на утренней проверке. Дочь мотивировала свой поступок тем, что нигде не прописано, что она должна здороваться. Воспитатель не смог доказать, что надо здороваться, но все равно вынес ей выговор. А через несколько дней Ольга попала в карцер на 7 дней за нарушение режима. Когда этот срок вышел, ей добавили еще 5 дней.
Дочь пишет: «Если я попала сюда за нарушение режима – то я и буду нарушать режим». Ольга объявила голодовку, и ей дали еще 5 дней в карцере. Из карцера дочь попала в медчасть, так как была очень слабая и вялая, начались панические атаки.
