Сегодня белорусские власти вновь выволокли на трибуну аргумент 1996 года. Мол, тогда на референдуме большинство у нас проголосовало против отмены смертной казни. От этой старой заготовки так разит нафталином, что даже представительница Совета Европы Татьяна Термачич отбросила излишнюю политкорректность и заметила, что «немало участников референдума уже умерло».
Беларусь – единственная на континенте страна, где продолжают применять смертную казнь. Как минимум одного приговоренного расстреляли в нынешнем году, а за последние 20 лет было исполнено более 400 смертных приговоров.
Надо признать, что в последние годы казнить стали реже. Официальный Минск, взяв курс на нормализацию отношений с Западом (поскольку нужен противовес давлению Москвы), начал вязкий торг с европейцами по ряду важных для них тем, включая отмену смертной казни.
В Национальном собрании создали рабочую группу по изучению проблематики этого вопроса, раз за разом в Минске проводятся совместные с европейскими структурами мероприятия вроде сегодняшней конференции «Общественное мнение и смертная казнь». Появилась туманная перспектива, что Беларусь и Совет Европы разработают дорожную карту по отмене смертной казни.
Но это еще вилами по воде писано. А пока все сильнее ощущение дежавю.
Правозащитники: это вопрос политической воли
Вот и сегодня депутат Палаты представителей Андрей Наумович заявил, что белорусский президент Александр Лукашенко «не может пойти против общественного мнения, выраженного в ходе референдума 1996 года». Да и в парламенте, мол, немало сторонников сохранения высшей меры наказания, так что могут зарубить вопрос на долгие годы.
Да уж, можно подумать, что Национальное собрание у нас дико самостоятельное и своевольное! Был когда-то строптивый Верховный Совет, но его Лукашенко разогнал как раз-таки по итогам референдума-1996, который прошел со множеством нарушений, манипуляций и надолго поссорил Минск с Европой.
Так что цифры того плебисцита сами по себе для критиков режима сомнительны. Вдобавок позже социология показала, что общественное мнение в Беларуси гуманизируется. В 2012 году, после неубедительного для многих наблюдателей суда над двумя парнями, обвиненными в подрыве бомбы в минском метро, был момент, когда сторонников отмены смертной казни стало даже больше, чем противников.
Потом весы качнулись в другую сторону, но Европа и правозащитники подчеркивают: для властей это вопрос политической воли. Во многих странах его решали без плебисцитов. К тому же разверни белорусское государство с его монополией на основные СМИ широкую кампанию за отмену смертной казни, пожалуй, за считаные месяцы можно было бы создать по этому вопросу большинство в общественном мнении. Но государство и пальцем не пошевелило.
Почему так уперся Лукашенко?
Вообще-то у депутатов, чиновников МИДа в такого рода дискуссиях с европейцами – незавидная роль. Они вынуждены, как попугаи, повторять старые сомнительные доводы прежде всего по той простой причине, что жесткую позицию в этом деле занимает главный белорусский начальник.
Аналитики гадают, почему Лукашенко так уперся. Ведь в перечне тем, по которым Европа проедает плешь, мораторий выглядит гораздо безобиднее, чем, скажем, проведение свободных, прозрачных выборов. Никаких угроз устоям режима. А эти чертовы доставалы из ЕС и СЕ были бы по уши довольны. Глядишь, и коврижки бы какие-то обломились.
Некоторые эксперты считают: закавыка в том, что никто не предлагает достаточно весомых коврижек. Другие указывают на специфику авторитарного режима, которому нужны этакий культ государственного насилия, символика устрашения. Впрочем, пример соседней России показывает, что авторитаризм может прекрасно обходиться и даже матереть без смертной казни.
Режим с чертами средневековой монархии
Возможно, разгадка кроется в психологии Лукашенко. По сути, он создал себе полномочия средневекового монарха, включая право карать и миловать, вершить судьбы людей.
Какое там разделение властей! Глава государства указывает служивым, кого взять в наручники. Может сжалиться над проворовавшимся чиновником, пораньше выпустить из-за решетки. И вместе с тем именно президентское решение перечеркивает последнюю надежду для смертника.
В 2012 году белорусский руководитель признался:
«Помиловал же я за весь период, которые были приговорены к смертной казни, по-моему, только одного человека».
Пожертвовать такой прерогативой, как решать вопрос жизни и смерти, для самовластного правителя, вероятно, очень чувствительная потеря.
Наконец, какая белорусскому руководителю выгода от вступления страны в Совет Европы? Скорее, только головной боли прибавится, поскольку подданные (простите, граждане) наверняка примутся строчить жалобы в ЕСПЧ. Так зачем этой гнилой Европе угождать?
В общем, подчиненным Лукашенко, скорее всего, еще долго придется толочь воду в ступе. Если вдруг европейцы не предложат некий жирный куш. Или, наоборот, Москва прижмет так, что надо будет срочно умаслить Европу.
Читайте другие тексты автора:
- Лукашенко ищет заменитель демократии
- «Закон об отсрочках». В Беларуси забреют и «больно умных»
- 25 лет Лукашенко – ни «светлого прошлого», ни уверенного будущего
Александр Класковский, политический обозреватель – для belsat.eu
Редакция может не разделять мнение автора.
