Черное копательство. «Время, когда можно было купить за 100, а продать за 200 – прошло!»
Массовый трафик икон на Запад в 1990-е – потери или прибыль для страны? Беларуский коллекционерский рынок сейчас на подъеме – или в стагнации? Работает ли закон против черных копателей?
В 2015-м году Александр Лукашенко подписал Указ №485, направленный против «черных копателей». Среди специалистов его назвали указом «О трех черепах». В 2017-м году указ отменили. Но после его фактически включили в новый кодекс «О культуре». То есть юридический запрет копать и торговать вырытыми древностями никуда не делся. Как закон работает сегодня? О черном копательстве, контрабанде икон и о других аспектах коллекционирования мы поговорили с председателем правления Белорусского нумизматического общества Виктором Кокореко.
«Найти среди поля что-то стоящее – почти нереально»
Запрет копать и торговать вырытыми древностями существует. Но работает ли он?
Тот отмененный указ не носил характер запрета. Скорее для копателей должны были создать определенные условия. Если где-то найден памятник нумизматики или археологии, государство хочет, чтобы это не исчезло, а попало в музеи. Большинство людей, которые ходили с металлоискателями, находили самую мелочь, ничего не стоящую ржавчину. Вместе с тем, если человек действительно вдруг найдет что-то ценное, государству нужны юридические основания, чтобы к нему прийти.
Были случаи, когда копателей брали во время поиска или продажи артефактов из земли?
Разное было. Представьте: деревня, где живет пять старушек: «А-яй, нас обворуют, убьют…» Участковый говорит: «Увидите кого чужого – звоните!» Видят копателя в поле – звонят. Там должны отреагировать, едут. Обычно даже до штрафов не доходило: поговорят и разойдутся, потому что никто в этом не заинтересован.
А как ты докажешь? В карманах у него рыться? Да и найти среди поля что-то стоящее почти нереально. Кто в деревне жил? Крестьяне. И что у них было? Кто-то потеряет в сарае серьгу, после весной её вместе с навозом в поле выбросят, но это исключения. Были мелкие медные монеты XVII в. – «боратинки» – их действительно с десяток на гектаре земли найти можно. Даже обычай такой у крестьян: разбрасывать зерно, резаное вареное яйцо и мелкие монеты на своём поле – на хороший урожай. Но они и теперь не стоят ничего.
Монеты, которые зачастую находят «черные копатели». Фото – Василий Молчанов/Belsat.eu
«Закон рассчитан на тех, кто найдет что-то большое и дорогое»
Наш закон был принят еще и чтобы не создавать благоприятных условий для поисковиков из России. В РФ подобный запрет в отношении копателей приняли раньше. Они и начали ездить к нам. А если его, скажем, ловят в России на продаже, он говорил: «А это из Беларуси все – там не запрещено». И что тут докажешь? Поэтому, стоило сделать так, чтобы не было отговорок.
Вообще, повторюсь: наш закон был рассчитан на тех, кто найдет что-то большое и дорогое, чтобы можно было выразить претензию, не дать вывезти за границу. А если по мелочи – в худшем случае председатель колхоза погонит.
Действительно, а как колхозники и хозяева реагируют на копание в полях?
Самое «страшное», что было со стороны копателей – потрава. Это когда поле засеяли, оно только восходит, а копатели топчут, ямки роют. За это были и есть штрафы, административные наказания. А если поле пустое, урожай убран – так ходи себе до весны, пожалуйста! Единственные впадины за собой закапывай.
«Икон много быть не может? Может!»
Вывозится ли что-то из Беларуси на Запад или в РФ?
Если что-то находят и хотят продать – ищут покупателя. Если беларус готов заплатить, достанется ему. Если иностранец – получит он. Иногда это и пустые разговоры: человек не хочет раскрывать, кому и что продал не хочет светить покупателя. Поэтому, чтобы отстали, говорит: «Я за границу продал! В Россию!» Трудно проверить. Но никто по мелочам не поедет за границу продавать николаевский рубль или что-то такое.
Но были же факты трафика икон от нас на Запад в 1990-е…
Иконы тогда поползли к нам из России. Зарплаты здесь были по 15-20 долларов. В России то же самое. А икону можно было за бесценок выменять у старушки, ввезти в Польшу и там продать за 100-150 долларов. Человек задумывался: «Ага, выгодно!» Вот и начали возить: из Подмосковья, Вологодчины. Некоторые лишь бы что везли, некоторые – очень хорошие иконы.
К нам приходили оптовые партии, наши покупали, что-то реставрировали. После в Польшу, по одной-две, тщательно прятав на границе. Оттуда в Германию и дальше. Западные покупатели рассуждали: «Хорошая старая вещь, такого много быть не может…» А оказалось – этого всего тако-о-ое множество! Уже в 2000-х реалии изменились, уровень жизни в России начал расти и самые ценные и редкие иконы стали выкупать и возвращать – началось движение в обратную сторону.
Осталось ли в течение этого движения что-то в Беларуси, кроме денег?
Нет того злого, чтобы на хорошее не вышло. Брестская и Гродненская таможни изымали и иконы, и медную пластику (складни). Потом передавали в музеи Гродно, Бреста, Минска… Беларусь тогда очень хорошо пополнила свои музейные собрания, никогда бы столько не получили в иной ситуации! То есть, наша страна еще и в выигрыше оказалась!
Монеты, которые зачастую находят «черные копатели». Фото – Василий Молчанов/Belsat.eu
«У вас такое есть? Нет. А у меня есть! »
Что касается современных тенденций в коллекционировании? Что пользуется спросом?
Надо понимать, что есть разные подходы. Для кого-то любая старая вещь, которой 200-300 лет, пусть потертая и битая – ценная. Для других важно, чтобы вещь хорошо сохранилась или была в драгоценном металле. Скажем, золотой царский червонец, 10 рублей тогдашних, в 1990-е стоил около 70 долларов, в 2011-м – 500 долларов. Растет стоимость? Растет. Значит – выгодно.
Всегда ценятся вещи в хорошем состоянии, из драгоценного металла, сделанные известными мастерами. Это фактор престижа. Мол, у вас такое есть? Нет. А у меня есть! Это ситуация, когда владение вещью повышает статус самого человека. И даже если он не разбирается в особенности, но есть деньги, то берет себе дилера, который ищет для него предметы на рынке.
Были же люди, которые заработали в России на нефти, газе, металле, хотели во что-то вложиться. И вкладывали немалые деньги, скажем, в 2000-е годы. Был большой интерес, после начал спадать, потом вообще не было. И даже то, что набрали, сейчас продать очень трудно.
{%CAPTION%}
«И старое продавать не хотят, и новое купить не могут…»
То есть коллекционный рынок в Беларуси сейчас не в стадии роста?
Коллекционирование вообще находится в кризисной стадии. Начиная с 2011 года стоимость драгоценных металлов снижается по рассчётам Лондонской биржи. Весь коллекционный материал завязан на драгоценных металлах. В 2007-2008 гг. цены на них росли, поэтому было выгодно вкладываться. Люди за лишние деньги покупали те же золотые монеты, а через пару лет могли продать их уже вдвое дороже.
Теперь так: человек когда-то покупал вещь, но цена на нее упала. Но он помнит, за сколько покупал в свое время, поэтому и продавать дешевле не хочет. Так умирает рынок: люди и свое продавать не хотят, и новое покупать не на что.
На чем и как можно заработать в коллекционном мире?
Некоторые до сих пор работают с «быстрыми деньгами». Сегодня купил, завтра продал – заработал свои 2%. Времена, когда можно было купить за 100 и тут же продать за 200 – прошли.
Сегодня вещь в районе 30 долларов – это карманный уровень коллекционера. Увидел, понравилось, купил. Что такое 30 долларов? А вот 70 рублей и выше – человек подумает. Сейчас такой уровень, по-видимому, эти 30 долларов. Более дорогие вещи с трудом продаются и покупаются – разве что по предварительной договоренности для конкретного клиента.
АК, фото Василий Молчанов/Belsat.eu
