Пытки в РОВД и за решеткой, воинственные заявления Лукашенко и министра обороны, техника против мирных людей – все это еще больше разжигает недоверие общества к правоохранительным органам. Насколько проблема глубока, возможно ли исправить ситуацию и каким образом? Об этом и не только мы поговорили с украинским политологом Евгением Магдой.
Вы следили или следите за пытками, которые происходили во время разгонов протестов и в изоляторах в Беларуси?
Когда я включался в эфир «Настоящего времени», показывали, как бьют задержанных в Октябрьском РОВД. Мне по-человечески было трудно комментировать. Я внимательно слежу за ситуацией в Беларуси. У меня нет никакой идеализации Лукашенко, но я не понимаю логики таких действий. Можно как-то объяснить логику применения силы во время акций протеста, но избиение задержанных только подрывает доверие к власти. Это классический пример действий, имеющих длительный эффект, который будет и дальше сохраняться.
Александр Лукашенко заявил, что 60 % фото избиений – фейк.
Даже если один процент этих фотографий правдив, то это очень серьезная проблема. Известно, что количество силовиков в Беларуси на тысячу населения намного выше, чем в других странах Европы. Например, в 2,5 раза выше, чем в Украине. Это создает эффект противостояния между силовиками и народом. Я думаю, что это есть и будет серьезной проблемой для белорусской власти.
Судя по последним высказываниям и событиям, правительство надеется уже не только на силовиков. Например, министр обороны Виктор Хренин заявил о том, что протестующие «будут иметь дело с армией».
Заявление министра обороны – это одно, а практика – совсем другое. Если армия начнет выполнять милицейские функции, то это не демонстрация силы Лукашенко и его окружения, это скорее демонстрация его слабости. Это значит, что того высокого количества правоохранителей попросту недостаточно. Но ведь белорусская армия – это такие же граждане Беларуси, которые на время службы одеты в военную форму. Вырастает вероятность того, что кто-то из военных будет переходить на сторону протестующих, кто-то будет отказываться выполнять подобные приказы. Возможно, это сейчас кажется фантастическим сценарием, но таким образом события развивались во многих странах. Рассчитывать, что все военные будут держать себя так, как видит это министр обороны, я бы не стал.
Те заявления, которые делает Лукашенко, те действия силовиков и самого Лукашенко – можно ли сказать, что здесь есть российский след?
Мне интересно сравнивать разные заявления. Я сравниваю заявления Лукашенко во время президентской кампании, когда он выставлял себя главным защитником независимости Беларуси, с нынешними. У меня такое впечатление, что их делают разные люди. Я допускаю, что их формируют уже российские политтехнологи, которые приехали в Беларусь вместе с российскими журналистами. Позавчера в Гродно заявления были подчеркнуто воинственные. Я не думаю, что это помогает найти общий язык с собственными гражданами.
Возможно ли еще восстановить доверие граждан к нынешней власти?
Александр Лукашенко выиграл бы политически, если бы в контексте конституционных изменений, о которых он говорит, затронул вопрос возвращения к Погоне и бело-красно-белому флагу. Если смотреть технологически, то возвращение не уменьшило бы протесты, но создало бы основания для взаимопонимания. Теперь же у меня такое впечатление, что Лукашенко воспринимает любые попытки компромисса как свою слабость. Он действует в своей обычной политической манере, но не выходит из политического кризиса, только углубляет его.
Сегодня против мирных протестов мы видим силовиков с техникой. Это действительно непонимание ситуации или умышленные действия с цель усиления режима?
Не хочется прогнозировать усиление режима и говорить о полицейском государстве. Это напоминает ситуацию, когда пламя пытаются погасить газом или другим топливом. Если закручивать гайки, то рано или поздно резьбу сорвет. Власть Беларуси действует в парадигме того, что 26 лет Лукашенко президент, его авторитет со стороны коллективной позиции белорусской власти непререкаем. Ваши белорусские коллеги мне говорили о том, что есть такое чувство, что Лукашенко жалеют, недостаточно его информируют. Он не может соответственно отреагировать на подобный вызов.
Поэтому сейчас доверие общества все больше и больше подрывается, попыток повысить его Евгений Магда пока что не видит.
«Очевидно, что в этой ситуации Лукашенко не отступит, что касается своей 80-процентной победы. Восстанавливать доверие нужно другими действиями, например, изменением Конституции, демократизацией жизни. Закручивание гаек не приведет к позитивному сценарию».
Новая власть – автоматическое доверие к правоохранителям?
Это зависит от того, когда состоятся выборы, результаты которых признает большинство беларусов и международное сообщество. Сказать, что есть какой-то период, за который доверие восстановится, нельзя. Это вопрос к самим беларусским гражданам. В Украине после Революции Достоинства возникла патрульная полиция. Это хороший элемент доверия, но у нас есть много проблем в этом смысле. Это при том, что Революция Достоинства у нас произошла 6 лет назад. И все равно доверие к полиции намного ниже, чем мы бы того хотели.
Какие меры может предпринять новая власть, чтобы граждане начали доверять правоохранительным органам?
Технологически вопрос доверия решается (согласно украинскому опыту и опыту других государств) благодаря иной форме и другому принципу формирования. Например, следует запретить силовикам надевать балаклавы на любых акциях. У нас же во время Революции Достоинства звучал лозунг «Милиция с народом». Я скажу, что он дал определенный эффект. Но в первую очередь поможет изменение принципа формирования, другая форма и отсутствие анонимности, которая может порождать преступления.
А если сменить название –милицию на полицию, например?
Просто смена названия ничего не даст. Нужно менять принцип, а не название. В комплексе этот эффект возможен, но хочется обезопасить от слишком высоких ожиданий, что сразу все произойдет. Чем позже в стране начинаются реформы, тем труднее они идут. В Украине на демократических выборах к власти пришел человек, который слабо соответствует тем вызовам, которые стоят перед государством. Поэтому нужно понимать, что изменения – это постоянный процесс. Перемены должны начинаться с каждого гражданина, чтобы люди не ожидали, что что-то изменится, и все.
Диана Раткевич/АА Belsat.eu
