Люди пошли на мирный протест, так как украли их голоса, говорит наша собеседница, журналистка и писательница Ксения Бахарева. В разговоре с корреспондентом belsat.eu она вспоминает 9 августа и две недели, которые была вынуждена провести в больнице. В конце разговора Ксения подытоживает: я просто была на войне.
От «Зоны Икс» до детективов
«Мне 60 лет, всю свою жизнь, с 17 лет я работала на государственном телевидении. В 2000-м году я основала программу «Зона Икс», она идет в эфире до сих пор. Для ОНТ я делала программу «Преступление века». Лет 15 я занималась правоохранительной темой, имею медали от Комитета государственной безопасности, много всяких наград и грамот».
«Последнее мое возвращение на ОНТ было в 2018 году, я была директором дирекции спецпроектов и ушла через 6 месяцев. Было очень печально, что телевидение перестало быть телевидением, а превратилось в организацию, которая обслуживает одного человека. Сейчас я пишу детективы, одна книга вышла в конце прошлого года, сейчас готовится к изданию еще одна. Всего написаны три книги, пишу четвертую, так как я долго занималась криминальной темой и у меня много разных историй».
Вечер выборов
«9-го августа мы с дочерью пошли к гимназии № 37, где голосовали, и должны были дождаться итоговых протоколов голосования. Но вместо протоколов мы дождались автозака. Нас было сначала человек 100, потом осталось человек 50, мы стали в сцепку, но милиционеры из автозака нас не трогали. Их интересовало совсем другое. Они подъехали к служебному выходу и оттуда вышли председатель и заместитель председателя избирательной комиссии с 2 сумками наших голосов. Они погрузили это все в автозак и уехали».
«После этого все люди, которые были, пошли в соседнюю школу на улице Академика Федорова, там было человек 300 и там ситуация повторилась. Также приезжал автозак, люди скандировали «Позор»… После все пошли к Стеле, это было уже около 22 часов».
«Мы поехали к Стеле на автомобиле, была абсолютно праздничная атмосфера, все машины гудели… Мы припарковались где-то в районе Тимирязева и пошли в сторону стелы. В итоге мы дошли по Машерова почти до супермаркета Bigzz, до стелы нам оставалось метров 200. На противоположной стороне улицы было очень много людей, может быть, 10 тысяч. И вдруг прозвучали залпы, это были светошумовые гранаты, от нас они упали, наверное, за 20 метров, я даже пыталась снять это на телефон… Потом вдруг кто-то закричал: ОМОН. Все начали бежать в разные стороны. Я развернулась, но мне уже не 20 лет, потому как я могла оттуда сбежать? Буквально через несколько секунд человек в черной майке с желтой надписью ОМОН толкнул так, что меня буквально запечатало в лестницу на тротуаре, что была рядом со мною. Он меня толкнул с такой силой, что у меня сразу повисла рука и было понятно, что она сломана. Было такое ощущение, что омоновец толкнул специально, совсем не потому, что я стояла у него на дороге. Ведь он толкнул и побежал дальше».
«Когда я упала, дочь меня подхватила с одной стороны, еще незнакомая женщина меня подняла с другой стороны и вот так мы прошли метров 10. А после я начала терять сознание. Это был самый страшный момент. Все разбегаются, бежит ОМОН, а я идти не могу, со мною рядом дочь и какая-то женщина. Меня завели в соседний двор, посадили на скамейку и начали вызывать скорую, которая отказывалась приезжать».
«В итоге оказалось, что эта незнакомая женщина жила рядом, она меня пустила к себе в квартиру, уже там я ждала скорую. И все время под окнами разрывались светошумовые гранаты, после пустили газ. Это были настоящие боевые действия».
«Позже все-таки приехала скорая и забрали меня в больницу скорой медицинской помощи. Рентген показал, что у меня разбита шейка плеча, нужна сложная операция и нужно ложиться в больницу. Следующие 2 недели я была в больнице, операцию сделали 12 августа.
За 2 недели я наблюдала все ужасы трехдневной войны, а потом – ужасы Окрестина»
«То, что жертв не 6 человек, которых мы знаем на сегодня, – это 100 процентов. 4-5 дней назад врачи говорили, что за время протестов погибли около 40 человек. Но еще же не все вышли с Окрестина и вопрос, выйдут ли».
[По информации belsat.eu в ночь с 9 на 10 августа в больницу скорой медицинской помощи поступило 19 пострадавших от ранений резиновыми пулями, двух человек прооперировали].
«Когда начали привозить жертв Окрестина, в больницу поступало 150-160 человек ежедневно, большинство имели травмы от битья дубинками, люди прошли через настоящие пытки. В палате на этаж ниже лежала девушка, которая стала жертвой садистки, имя которой пока не могут определить [по свидетельству очевидцев, работницу милиции, которая очень жестко относилась к задержанным и пытала людей, зовут или Карина, или Кристина. – Belsat.eu] у девушки был разрыв яичников, травмы на плече, сломана ключица. Все, что я видела, можно назвать геноцидом против собственного народа, это не поддается никакому объяснению. Если Гитлер воевал с чужими нациями, то наш бывший президент, он воюет с собственным народом».
Жалела бы, если бы не пошла
«Как только я попала в больницу, на следующий день, после того как мне сделали операцию, ко мне пришла следователь из Октябрьского отдела Следственного комитета, опрашивала меня и в итоге настояла на том, чтобы я написала, что я не имею претензий к ОМОН, мол – к кому конкретно могут быть претензии, к спине? Я же не знаю, кто меня толкнул. Она заставила меня подписать отказ от судебно – медицинской экспертизы, чтобы у меня не было проблем».
«С другой стороны, что со мною случилось и без того понятно, рентген все показал, других синяков у меня нет. Я понимаю, что, если власти сменятся, можно будет добиться справедливости, но на сегодняшний момент идти в суд или прокуратуру– это просто тратить время и моральные силы».
Я верила в систему правоохранительных органов
«Такую реакцию милиционеров я объясняю тем, что за 26 лет произошла селекция нового человека, который попросту недочеловек. Например, я в больнице познакомилась с женщиной, работающей в Генеральной прокуратуре, она пришла помогать парню своей дочери, который был на Окрестина, оформить заявление. При этом ее саму отправили в отпуск накануне выборов только за то, что она лайкнула в социальных сетях пост о диджеях из Киевского сквера. Просто лайк – и ты уже враг. Вот до такой степени инакомыслие выкорчевывается.
Когда в 2018 году я пришла на ОНТ, от меня потребовали почистить все социальные сети, чтобы не было никаких подписок, не дай бог, на негосударственные и оппозиционные издания. Это политика государства: если ты в корпоративе, ты не имеешь права даже лайкать то, что не входит в корпорацию, что не соответствует духу президентских властей».
«Я верила в систему правоохранительных органов, но сегодня это исключительно карательные органы, по-другому я их назвать не могу», – подытоживает Ксения Бахарева.
За время протестов, по данным МВД, задержали около 7000 человек.
- 10 августа в Минске погиб 34-летний Александр Тарайковский, который, согласно видеоисточникам, был застрелен на месте. Официально в МВД заявляли, что в его руках взорвался неизвестный предмет.
- В Гомеле 11 августа скончался 25-летний Александр Вихор, которого задержали 9 августа. Официально причины смерти все еще выясняется.
- 16 августа погиб 19-летний Артем Поруков, официально его сбила машина на Партизанском проспекте.
- 19 августа в военном госпитале Минска скончался 43-летний Геннадий Шутов. Его ранили в голову 11 августа в районе Московской администрации Бреста во время протестов.
- В Волковыске нашли тело 29-летнего Константина Шишмакова, который будучи членом участковой комиссии отказался подписывать итоговый протокол. С ним простились 20 августа, родные отказались комментировать смерть журналистам. Причины смерти пока неизвестны.
- Никита Кривцов стал 6 активистом, погибшим в Беларуси с начала протестов против результатов президентских выборов. Он исчез 12 августа. По словам родственников, утром этого дня он поехал на работу в поселок Королев Стан под Минском. Тело Никиты Кривцова нашли 22 августа в лесополосе в черте Минска.
НА/АА belsat.eu
