Учительница русского языка и литературы Анна Северинец, которая на прошлой неделе послала открытое письмо Министерству образования с просьбой аттестовать учеников, оставшихся дома во время пандемии, в интервью belsat.eu рассказала, как устроила учебный процесс на расстоянии и объяснила, почему Минобразования делает много противоречивых шагов.
«Сотни коллег ведут занятия дистанционно»
– По официальной информации, с 1 мая дети должны идти в школы. Тех, кого родители не отпустят, не аттестуют по итогам четверти. Дистанционная форма нигде не закреплена, однако вы написали в своем Facebook, что будете продолжать заниматься онлайн с детьми, которые останутся дома. Как же работать в таких условиях?
– Буквально в 12 часов сегодня [30 апреля. – Belsat.eu] директор сообщил нам, что пришло новое распоряжение сверху – «энки» пока не ставить [не указывать отсутствующих. – Belsat.eu]. Мы уже не знаем, что думать, ведь это уже наверное третья серия: когда мы выходили с каникул, говорили не ставить «энки», потом – ставить, потом опять не ставить. Поступают абсолютно противоречивые распоряжения.
Я так как не ставила «энки», так и не ставлю, так как по-прежнему надеюсь, что на каком-то уровне – то ли местном, то ли районном – примут правильное решение. Некоторые мои коллеги поставили, так как таким было предварительное распоряжение. Мы злимся, конечно, ведь и так непросто – а тут еще эта суета.
Общая картина официально выглядит так, что мы должны вести уроки только в школе, а те дети, что сидят дома, нас якобы не интересуют. Но большое количество учителей (по крайней мере, в нашей гимназии процентов 70), ведут и дистанционную работу. Я знаю более сотни таких коллег, особенно среди учителей младших классов, где дети учатся писать. Они разработали материалы, чтобы дети могли сами выписать буквы. Ведь родители еще могут помочь пятиклассникам, а как они правильно «поставят» почерк младшим?
– А как выглядит дистанционная работа со старшими? Они слушают урок онлайн?
– Дело в том, что я не хочу сажать детей за компьютеры. Я не хочу вести уроки в таком режиме, чтобы они сидели часами за экраном. Во-первых, нельзя по санитарным нормам и по простому здравому смыслу. Во-вторых, персональные гаджеты есть далеко не во всех семьях.
Следует понимать, что дистанционное обучение не тождественно онлайн-обучению. Мы должны придумывать другие варианты, чтобы дети сели самостоятельно с тетрадью, с учебником, со словарями, с энциклопедиями – как это было в нашем детстве. А гаджеты использовали только для передачи информации и для обратной связи. Для меня это основные принципы нынешнего форс-мажорного дистанционного обучения.
Наш онлайн-цикл выглядит следующим образом: в понедельник я присылаю каждому классу задание, построенное в проектной стилистике. То есть они должны изучить материал и по результатам сделать какую-то обобщающую работу. В моем случае они пишут эссе или лингвистическую сказку, или снимают видеоролик на телефон и присылают мне. Всю неделю я занята в школе по обычному графику, а на выходных проверяю то, что мне дети прислали. Пишу им анализ ошибок, даю советы и ссылки на видеоуроки.
– Получается, вы берете на себя дополнительную нагрузку вне плана, которая не оплачивается?
– Я считаю, что мы сейчас не должны думать, что оплачивается, а что нет. Ведь если начнем так думать, то мы вообще не должны тогда на работу ходить.
Мне даже в «мирные времена» по тарификации оплачивается проверка тетрадей в размере 2 часов. Но я же проверяю их гораздо дольше! Знаете, при всем этом я не скажу, что чрезмерно занята. Нахожу время, чтобы жить, дышать и еще на дачу ездить.
– В выбранной вами дистанционной форме занятий большая ответственность ложится на самих школьников. Вам удается организовать их или они теряются и ничего не делают?
– Конечно, я на сегодняшний день не имею стопроцентного участия детей. Например, в шестом классе у меня двое не на связи. Наверное, и родители не следят, и дети сами не хотят заниматься.
А вот в старших классах у меня связь есть со всеми детьми. Мы с ними создали закрытый образовательный канал на YouTube, куда загружаем ролики, разборы заданий для ЦТ. Дети все делают сами, и с таким рвением, с такой творческой страстью! И в виде кино, и в виде компьютерных игр, одна девочка даже рисует мультики. Я только комментирую и исправляю ошибки. Так что со старшими детьми у нас дистант – огонь!
Я уже сказала им, что если у вас не будет минимум шесть стобалльников [тех, кто наберет максимальный балл на ЦТ по предмету. – Belsat.eu] – ну, такое просто невозможно! Я спросила у одной ученицы, как тебе канал, а она говорит: «Это лучшее, что со мной произошло за 11 школьных лет». Лечусь этими словами в черные часы.
– А с родителями своих учеников держите связь или их помощь не нужна?
– В работе старших родители не участвуют абсолютно. Что касается младших – здесь я вижу большую поддержку со стороны родителей. Родители знают, что я запрещала им раньше проверять домашние задания. Я методический противник того, чтобы родители делали за детей домашние задания либо исправляли ошибки. Но теперь я вижу, что где-то мама проверила, где-то папа сформулировал что-то в эссе… И я подумала, что сейчас такое время, когда дети должны чувствовать поддержку родителей. Пусть они получат оценку выше на балл, но они в семье выстраивают очень конструктивные отношения.
«Силы света должны победить»
– Под вашим открытым обращением к Минобразования подписались несколько десятков учителей. А сталкивались ли вы с противниками дистанта среди коллег?
– Знаете, много учителей растеряны, некоторые не умеют пользоваться электронными средствами связи и инструментами, до сих пор путаются в мессенджерах. Не все имеют время придумывать задания, другие не имеют рвения, ведь уже триста раз перегорели на этой работе… А есть и те, кто не хотел бы сверхнагрузки, работы по выходным и суеты с проверкой заданий по фотографиям – мол, пусть придут в сентябре и мы все догоним.
– Кстати, какие инструменты вы используете на дистанте?
– У меня все очень просто: группы с детьми Вконтакте, потому что там мне было проще их собрать. Закрытый канал на YouTube и документы на Google-диске – там я выкладываю задания для отработки навыков. С младшими у нас связь через «Вайбер» и через электронную почту, куда присылают фото написанных от руки материалов. Никаких мне набираний в «ворде», только рукой! Это полезно для мозгов во все времена, не только в пандемические.
– Александр Лукашенко утверждал, что домашнее обучение плохо сказывается на освоении материала и на поведении детей. Вы как профессионал с этим можете согласиться? Видите разницу в успеваемости?
– Я могу сказать только, что домашнее обучение – элитное. Безусловно, дистант сегодня не может заменить массовую школу. Успеваемость будет только тогда, когда мотивированы и учитель, и ученики, и родители. А вопрос мотивации – самый сложный в образовательном процессе. С теми, кто не хочет обучаться, пришлось бы работать прямо на грани сил. Делать это 11 лет подряд – нонсенс. Дистант –это, безусловно, для массовой школы временный форс-мажорный вариант. И я мечтаю, чтобы он быстрее закончился.
– В начале нашего разговора вы отметили, что сейчас от Министерства образования поступает много противоречивых сигналов: то отменяют приказы, то возвращают. Как вам кажется, о чем свидетельствует такая шаткая позиция ведомства?
– Это даже не административный кризис. В нашем министерстве очень хорошо построена вертикаль власти и она действительно работала. Как там уже работало и ради каких целей –другое дело. А проблема сейчас именно политическая, так как министерство не может быть полностью самостоятельным в своих решениях. Там достаточное количество профессионалов и людей, у которых тоже учатся дети, и я думаю, что сейчас там происходит какая-то внутренняя борьба между группами. Между теми, кто адекватно воспринимает ситуацию и теми, кто имеет целью сохранять политический курс.
Мы совершенно не понимаем, что будет на выходе. Если вчера вышло распоряжение «энки» не ставить, значит, ищут какие-то компромиссные варианты. Я каждую минуту надеюсь, что силы света победят. Они должны победить.
КА/АА belsat.eu
