Андрей Паротников: «Лучшая часть «русского мира» попробовала белорусскую водку с тушенкой»
Беларусь и Россия – султанаты, полагает Андрей Паротников, руководитель аналитического проекта «Belarus Security Blog», с которым пообщался Дмитрий Мицкевич о том, почему министр обороны России оскорбил Лукашенко и почему сокращение российского военного бюджета не обязательно означает его сокращение, а также, что делают поляки сразу после «Запада»?
Дмитрий Мицкевич: В Польше начались крупнейшие в этом году учения «Dragon 2017». Наши учения закончились, польские – начались. У них очень интересный сценарий. Какое-то соседнее государство хочет получить доступ к польским ресурсам и собирается дестабилизировать обстановку в стране. Как можно это прокомментировать? Что этот сценарий напоминает, и не является ли это каким-то выпадом в сторону ОДКБ?
Андрей Паротников: Я бы не сказал, что это какой-то выпад, так как сценарий довольно типичный для всех учений, проходящих в Центральной и Восточной Европе в течение последних трех лет. Самое интересное в этом сценарии – попытка захватить важные источники минеральных ископаемых. Если речь идет о Польше, то там есть только два вида минеральных ископаемых – сера и медь, но вопрос, насколько они стратегические, какие их размеры. Я бы сказал, что это довольно типичный сценарий.
Продолжая разговор о Польше, в среду прозвучало заявление министра обороны Польши, Антония Мацеревича, что белорусско-российские учения 20 сентября не закончатся, а продолжатся, с возможным использованием ядерного оружия. Что это значит?
Скорее всего, он имел в виду, что будет отрабатываться использование ядерного оружия, а не то, что его используют. Мацеревич имел в виду то, что на Западе сейчас получает название «Запад плюс», то есть учения российской армии, которые продолжают или предшествуют «Западу 2017». С самого начала было известно, что белорусско-российскому «Западу» будет аккомпанировать целый ряд мероприятий боевой подготовки российских войск на территории российской федерации Западного и Южного военного округа, которые будут более крупными и более агрессивными чем «Запад». Мацеревич как раз об этом и говорит: это уже не белорусско-российские учения, это исключительно российские учения.
Если мы вернемся к вопросу самого «Запада 2017», был репортаж «Белсата» о ситуации в Борисове, в котором прозвучало, что российские военные «водку и пиво разметают со свистом». Всегда была такая дисциплина в российской армии? Эта ситуация единичная, или это тенденция?
Думаю, это скорее традиция. Месяц назад я был в Осиповичах, и там тоже российские военные в форме открыто пьянствовали на улицах города. Они не напивались брутально, но это уровень культуры и старая традиция. Я хочу напомнить, что пьянство было профессиональным заболеванием всех советских военных. Это продолжение того, что происходило десятилетиями.
Но повлияет ли это каким-то образом на боеспособность во время реального столкновения с противником?
Пьяные – они в бой не идут. Скорее это понимание офицеров и контрактников, как надо проводить свое свободное время. Я хочу обратить внимание, что здесь нет какой-то попытки обидеть белорусов, как-то их унизить. Это нормальное для них поведение. Это лицо «русского мира», еще не самой худшей его части, так как в России военная служба престижная, а зарплаты высокие. Это лучшая часть «русского мира» попробовала белорусскую водку с тушенкой.
Во время этих учений произошли два инцидента с самолетами на территории РФ. К тому же инцидент с вертолетом, со случайным выстрелом по зрителям. О чем это говорит? Как это характеризует российскую армию? Они стали больше летать или у них так низко все поставлено на техническом уровне?
На самом деле, чтобы давать такие характеристики, нужно знать заключения экспертной комиссии, которая разбирается в этих случаях. Но напомню несколько вещей. Оружие – это источник повышенной опасности, время от времени оно взрывается, ломается, падает. Зарубежные исследования свидетельствуют, что норма потери боевой авиации – 0,7% в год. Если исходить из того, что в России более тысячи боевых самолетов, это значит, что 7 самолетов ежегодно – норма потери. Если падает менее 7, это значит, что у них все хорошо с безопасностью полетов. Один из самолетов, который был поврежден – ТУ 22М3 – это самолет еще советской постройки. Там могли быть просто возрастные технические вопросы. Что касается остальных случаев, нужно напомнить, что в России качество военно-промышленного комплекса значительно деградировало на протяжении последних двадцати лет, поэтому там могли быть вопросы и к качеству производственных работ. Надо разбираться. Нельзя сказать, что это свидетельствует о высокой или низкой боеспособности.
Качество российского ВПК деградирует, а тут как раз новости, что российский Минфин собирается сократить на 8% расходы на оборону. Мы знаем, что они уже были сокращены в этом году, как это может отразиться на ситуации с боеспособностью?
Вопрос в том, ценой каких расходов пройдут эти сокращения. Не обязательно они осуществятся стоимостью затрат на боевую подготовку. Могут сократить расходы на зарплаты или на пенсии, которые также идут из бюджета Министерства обороны. Объяснение очень простое – финансовый кризис в России, денег нет, вынуждены экономить. Но есть такой момент, что 25-30% российского бюджета – закрытая статья. И, возможно, сокращения по открытым статьям компенсируют дополнительными расходами из закрытых статей. Такая система не уникальна, в Беларуси такая же ситуация. Те бюджетные расходы, что мы видим – лишь часть военных расходов. Еще значительную сумму – от 40-80 млрд долларов в год – назначают из внебюджетных фондов на военные нужды.
И самый важный политический вопрос прошлой недели: на учениях не встретились Владимир Путин и Александр Лукашенко. И Шойгу не приехал в Беларусь, как это анонсировалось. Что это было?
Это был политический скандал, который свидетельствует о том, что белорусско-российские политические отношения находятся на очень низком уровне, и они будут ухудшаться дальше.
Надо понимать простую вещь: ни Беларусь, ни Россия не являются государствами в современном европейском понимании этого слова, то есть как система институтов, работающих согласно определенной процедуре. По сути у нас султанат. Внешняя политика зависит от договоров и личных отношений между собой глав государств. То, что Путин не приехал, свидетельствует о том, что отношения между Лукашенко и Путиным очень ухудшились, и это плохой знак, так как у них всегда были более-менее нормальные отношения. В большинстве случаев Лукашенко во время личной встречи давил на Путина и получал, что хотел.
Что касается приезда Шойгу, это личное оскорбление в сторону Александра Лукашенко. Напомним, что последний раз они встречались в 2013 году, когда было объявлено о создании российской авиабазы на территории Беларуси. Это объявление публично сделал Шойгу, а потом его деанонсировал Александр Лукашенко, заявив, что он ничего не слышал ни о какой базе. Шойгу – не последний человек в московских коридорах власти, он может позволить себе такое поведение, и то, что он так ведет себя в отношении Александра Лукашенко – свидетельство того, что перспектива белорусско-российских отношений крайне не оптимистичная.
Интервью вышло в эфир в программе «ПраСвет».
Другие темы программы:
- Беларусь сама не защитится от сепаратистов
- Переживет ли Украина еще один Майдан?
- «Большинство каталонцев никогда не чувствовали себя испанцами»
Дмитрий Мицкевич, АХ, «Белсат»
