Маргарита Левчук: «Август 2020 года полностью изменил мою жизнь, я словно проснулась»
Оперную диву Маргариту Левчук теперь знают даже те, кто никогда не был в опере – благодаря сатирическому дуэту «Красная зелень», в котором певица участвует вместе с бардом и блогером Андреем Пауком. Оба с прошлой осени живут в Вильнюсе. Маргарита не может вернуться домой, потому что уверена – в Беларуси ее ждет тюрьма.
«Белсат» поговорил с певицей Маргаритой Левчук о родных местах – источнике музыкального таланта, борьбе с системой во время работы в театре, а также о том, как в жизни оперной звезды появился белорусский язык, бело-красно-белый флаг и какую дату победы подсказали предки.
«Все мои предки хорошо пели»
– Мама рассказывала, что когда я родилась, то очень громко кричала, и маме говорили, чтобы она забрала меня, ведь я всех достала своим криком. В роддоме не поняли – я просто пела сразу от рождения.
У нас в семье всегда было пение – и за столом, и при другом случае. Помню, что дедушка очень хорошо пел, у прабабушки был сильный народный голос. В общем, мои предки имели шикарные голоса. Поэтому думаю, что талант у меня от них.
С самого детства я не чувствовала себя никем другим, как только певицей. Я собирала детей, устраивала для них концерты. Я жила в деревне Страдечь под Брестом. Моей сценой была крышка подвала, кулисами – печка, микрофоном – шнур от чайника. Это была как бы игра, но для меня, скорее, репетиция. В детском садике я всегда пела на утренниках. Когда дело доходило до того, кто будет выступать, у воспитателей был один ответ – конечно, наша певица Маргарита.
В музыкальную школу я пошла довольно поздно, в 10 лет. До этого пела в нашем Доме культуры. Родители стали возить меня в музыкальную школу в Брест, потому что прислушались к советам односельчан, что мой талант нужно развивать. Ездить в город на поездах и автобусах было непросто. Школа пошла навстречу, для меня составили специальное расписание. Все относились с пониманием, что мы простые люди, из деревни, у нас нет машины. Я очень благодарна всем, кто уже тогда помогал.
Я очень люблю свою деревню, родной дом. Я горжусь, что родилась там. Прописана до сих пор там, и не хочу выписываться. Голосовала тоже там. Но жить в деревне я, наверное, не смогла бы. Ведь мне все же нужен ритм, которого там нет. Дома можно спокойно побродить, побыть с родителями, сходить на кладбище. Окунаешься в атмосферу детства, набираешься сил – и дальше – делать свою работу.
«Толчком к тому, чтобы заговорить по-белорусски, стали послевыборные события»
– С детства в семье и деревне я слышала полесский язык, хотя тогда не знала, что он так называется. Это был просто язык, на котором говорили предки. Белорусский язык слышала по радио, телевидению, но у нас на нем никто не разговаривал. В детском саду нас стали учить белорусскому языку – отдельным словам вроде «до свидания», «пожалуйста», «доброе утро». А дома у нас был суржик – русский и наш полесский. Иногда у меня путаница возникала – так на каком языке надо разговаривать? Я думала, что по-белорусски разговаривают только в столице. И действительно только в Минске я столкнулась с белорусскоязычными студентами.
Для меня толчком говорить по-белорусски стали послевыборные события. Тогда вообще изменилась вся моя жизнь – я словно проснулась.
Мне иногда грустно, что это случилось так поздно. До августа 2020 года я жила полностью вне политики. В моей жизни была только музыка. Я выступала на провластных мероприятиях, мне платили деньги, и мне было в основном все равно, для кого петь.
Я пела в том числе для Лукашенко. Но поражал меня не он, а его окружение, которое чуть не молилось на него. Неприятно поражало. Я не понимаю такого раболепия. Очень запомнилась из тех выступлений такая деталь. Когда мы пели там, где он присутствовал, всегда было очень холодно. Он любит свежий воздух, вплоть до холода. А для голосовых связок нужно, чтобы было тепло. Больше всего удивлял подход людей, которые бегали вокруг него как ненормальные, чтобы выслужиться: Александр Григорич любит, когда прохладно, откройте и окна, и двери. О том, как я себя буду чувствовать на сцене, никто не думал. Они даже о себе не думали – соглашались мерзнуть, лишь бы ему было хорошо.
В августе все изменилось – я определилась, что я однозначно не с красно-зелеными. Я никогда больше не буду петь для этой власти. А еще сейчас хочу, чтобы мои дети с детства разговаривали по-белорусски. И если мы все будем учить детей родному языку, то скоро увидим белорусскоязычную Беларусь.
«За бело-красно-белый флаг “порву” любого»
– До 2020 года о нашем флаге я знала, конечно, что он есть, и видела у некоторых своих друзей дома. Но нам еще со школы пытались навязать красно-зеленый флаг. В младших классах я носила красно-зеленый галстук, когда меня записали в так называемые «брестчане». Дальше в БРСМ идти, кстати, я отказалась.
Так вот уже тогда, в детстве, мне не нравились эти цвета – красный и зеленый. Я чувствовала, что это что-то чужое, искусственно навязанное, какой-то обман. В 2017 году я была на конкурсе в Испании. Помню, как я вышла на сцену, а сзади на фоне проектором дали этот красно-зеленый флаг. Мне было так неприятно, хотелось сказать – уберите. У меня никогда не было ощущения, что я борюсь за этот флаг. За Беларусь – да, но не за этот флаг. Совсем другая ситуация с бело-красно-белым флагом. За него я готова бороться, порву любого. Не знаю, почему так. Это просто где-то внутри.
«Коллектив Большого театра должен был уйти вслед за купаловцами»
– Я ушла из Большого театра еще до событий августа, в марте 2020 года. Потому что я больше не могла быть в этой неповоротливой системе. Еще со времен учебы я все делала, чтобы быть не в системе. Часто это злило людей, мол, что ты здесь выделываешься, давай, будь, как все. Но я – не все, и не буду, как все. Это вы здесь проснитесь и поймите, что делаете.
Я думаю, что коллектив Большого театра должен был уйти вслед за купаловцами. Сейчас они говорят – мы же записали видеообращение. Да, вы молодцы. Но что дальше? Вы продолжаете там работать, хоть и говорите, что там ужасно, ведь положение словно в тюрьме. Как можно работать, если уволили таких мэтров, как дирижер Андрей Галанов? Как ты можешь брать и делать его работу, ведь ты же знаешь, что человека ни за что уволили? Вы же сами все молились на него, мол, он же гений, а теперь вы соглашаетесь работать без него. Как вы так можете?
Если бы они ушли, это был бы сильный удар. Да, в Купаловский нашли «артистов из погорелого театра», а где они найдут «оперников»? Студенты не будут петь эти партии. В общем, часто думаю, что если бы мы все тогда бастанули недели на две, то давно победа была бы за нами.
Я не представляю, как они там работают, потому что невозможно что-то создавать, если ты в неволе. Я часто слышала – я служу театру. Никогда не понимала этого. Ты должен служить народу, людям, которые приходят тебя слушать, а не театру. Надо разрушить этот советский фундамент, и сделать в Беларуси европейский театр. Теперь о нашем театре никто не знает в оперном мире. Знают певцов – Оксану Волкову, Павла Петрова. Всемирно известны Сулимский, Янковский, но они работают не в Беларуси, потому что им не дают. Уверена, после победы много крутых белорусов вернется домой.
«Мы “бесим” власть, и в этом наша цель»
– Это была идея Андрея Паука. Он сказал – у меня есть гитара, а ты умеешь петь, давай что-то сделаем. Он хотел, чтобы это была именно политическая сатира, ведь он в теме, знает имена, фамилии, когда кто и что сказал. Тексты мы пишем вместе. Но «Только Мотолько», например, полностью написал Паук. Часто, когда он пишет, я потом это шлифую, редактирую. Также музыку вместе пишем. Мы на одной творческой волне, поэтому у нас так все хорошо сейчас удается. И нам нравится. Мы сами очень смеемся, когда все это выдумываем. Темы нам государство подбрасывает почти ежедневно. А еще уже сами слушатели заказы присылают – мол, вы должны вот на эту тему что-то спеть.
Название тоже придумал Андрей. Мы кайфуем от этой работы, ведь мы здесь свободны. Видите, какие шедевры рождаются, когда человек свободен. Власть наше творчество злит, но в этом наша цель. Особенно Лукашенко мы бесим, потому что с чувством юмора там все очень плохо.
«После победы мы уволим все министерство культуры»
– Я не политик, что всегда подчеркиваю, у меня нет никаких политических амбиций. Я хочу заниматься творчеством и бомбить власть через политическую сатиру. Но мое окружение просит, чтобы я была в Народном антикризисном управлении, потому что мне верят. Я там эксперт по культурной части, а также такой фронтмен, который сделает видеообращение, если нужно, например.
Мы разрабатываем реформы, которые должны вывести белорусскую культуру из кризиса. В чем кризис? Да во всем. Культуру у нас просто уничтожают. У меня сердце рвется, когда я вижу, что они делают с музыкантами, с художниками. Каждый раз думаешь – хватит уже, где дно?
После победы мы сразу уволим все министерство культуры, потому что оно не сохраняет наследие предков, а способствует деградации нашей нации. Беларуси нужны новые люди, креативная команда, и она у нас есть. Культура – это мы. И только мы сами сможем ее сохранить.
Культуру, как и Погоню, не разбить, не остановить, не сдержать. Это самое сильное давление на власть. Вы же видите, что стало делаться, когда повсюду начали появляться белые и красные цвета. Это же как для быка красная тряпка. Наша власть этого боится. И люди поняли, что культурой, песнями мы можем шатать режим. Культура – это наша мощь.
«В мае нас ждет победа – мне подсказали предки »
– Я хочу вернуться домой. Больше всего мне не хватает наших людей. Той любви в глазах, которую я видела в августе, сентябре. Вы же помните, как мы тогда смотрели друг на друга. Как мы улыбались. Раньше такого не было, а прошлым летом я это увидела. Эти светлые лица остались в моей памяти, и я хочу их снова увидеть, когда вернусь на родину.
Мне больно, что я давно не виделась с родителями. Хочу их поблагодарить и сказать, что они у меня настоящие молодцы, бойцы. Я не знаю, сколько слез они уже выплакали из-за этого всего. Но они понимают меня, они на нашей, светлой стороне. Их поддерживают люди, мои подписчики, пишут им, благодарят маму, что она меня родила, и я очень благодарна всем белорусам за это.
Я очень скучаю, но не позволяю себе раскисать, потому что верю, что мы победим. Я очень верю в свои сны, и открою вам секрет, что умею разговаривать с предками, которые уже умерли. От них я знаю, что в мае, на Пасху, нас ждет победа. Я даже поставила себе эту дату на заставку на телефон.
Мы Гитлера победили, и вы думаете, что мы Лукашенко не победим? Конечно, победим.
Беседовала Анна Гончар/ИР belsat.eu
