«Новость о статусе политзаключенных прибавила сил – это почетно». Супруги, которых судили 9 раз, – об Окрестина и свободе
Минчане Сергей Крупенич и Анастасия Крупенич-Кондратьева провели на Окрестина 3,5 месяца за пересылку друг другу в телеграме новостей из каналов, признанных властями экстремистскими. 5 ноября супругов судили в девятый раз. Сергей настраивался, что на свободу они выйдут только в феврале. Однако их с Анастасией неожиданно отпустили в день последнего суда. В течение двух дней минчане собрались и уехали из Беларуси. Сейчас налаживают новую жизнь в Варшаве, где и рассказали нам свою историю.
Угрожали тюрьмой от 5 до 7 лет
Сергею – 26 лет, Насте – 27. Они вместе восемь лет, два года назад поженились (вторую годовщину брака отметили в августе на Окрестина). Сергей – IT-специалист, Анастасия работала преподавателем в одной из минских гимназий.
Ни Сергей, ни Анастасия не думали, что их вообще могут за что-то арестовать, а тем более так долго держать за решеткой. Политикой супруги хоть и интересовались, однако активно ни в чем не участвовали.
– Это был обычный рабочий день. Вдруг я увидел от жены сообщение, что ей звонили сотрудники ГУБОПиК – ее и меня пригласили подъехать к ним, поговорить, – вспоминает день задержания Сергей. – Я проверил телефон – оказалось, что они и мне звонили. Когда я пришел, Настя уже где-то час как была задержана. Мне сказали, что ей предъявили обвинение по уголовной статье, по которой светит от 5 до 7 лет, а я поеду по административному делу за распространение экстремистской информации.
Для Анастасии звонок от сотрудников ГУБОПиК тоже был неожиданным. Уверенная в своей невиновности, она поехала к ним, где узнала, что ее обвиняют якобы в сливе данных ее ученика – сына сотрудника милиции, в телеграм-канал «Черная книга Беларуси».
– Предъявили мне, что я написала в чат-бот «Черной книги», что знаю этого человека, что его сын учился у меня. Однако никакого слива каких-то данных не было, – рассказывает Анастасия. – Тем не менее, мне стали угрожать сроком от 5 до 7 лет. Записали со мной покаяльное видео.
«Тот милиционер хотел, чтобы его сын учился по-белорусски»
Анастасию отвезли домой на обыск. В квартире ничего не нашли. Во время осмотра телефонов супругов там нашли репосты с телеграм-каналов, признанных властями экстремистскими.
– Сказали: то, что надо, – вспоминает Анастасия. – Мы с Сергеем пересылали друг другу посты из таких каналов как «Беларусь головного мозга», из канала Мотолько. Там были самые безобидные новости – об увольнении преподавателя МГЛУ, что в Молодечно загорелась электричка. Никаких призывов или чего-то такого.
Анастасия говорит, что никуда не высылала данные сына милиционера – просто, потрясенная тем, что отец ее ученика «засветился» в делах Бабарико и Колесниковой, написала, что знает его и мальчик у нее учится.
– У меня был диссонанс от такой новости. Ведь этот милиционер когда-то даже хотел, чтобы его сын учился на белорусском языке, – говорит Анастасия. – Мы с ним общались как учитель и отец ученика. Ничего особенного я о нем не знаю. О политике не говорили, вообще я с родителями никогда о политике не разговариваю. Никакой неприязни или конфликтов у нас не было, как это пытаются выставить в провластных каналах.
За якобы слив данных Анастасию, однако, не судили. И на нее, и на Сергея составили протоколы по ст. 19.11 КоАП РБ – «Распространение экстремистских материалов». Сергею дали 13 суток, Насте – 12. За сутки до истечения срока Сергею принесли новый протокол, Насте – за пару часов до освобождения. И так повторялось еще 8 раз.
Мыли мылом чужие щетки и чистили ими зубы
На Окрестина для «политических», как обычно, были созданы «особые» условия.
– В 6 часов утра – подъем. Потом завтрак, потом шмон, — рассказывает Анастасия о быте в изоляторе. – Нас выводили из камер, ставили лицом к стене, а они в это время выворачивали на пол наши вещи. После шмона у нас была такое «развлечение» – часа два мы искали вшей. В нашей камере были и бельевые, и педикулез. Между 12-ю и 14-ю часами играли в игры. Потом обед, ужин. В 20 очередной шмон и отбой. И так ежедневно.
Во время последнего срока забрали все теплые вещи, часть зубных щеток, оставили только 4 штуки на 12 человек –подчеркивает Анастасия.
– Мы мыли мылом чужие щетки и чистили зубы, другого выбора не было. Нам не давали туалетную бумагу, у меня забрали мыло, вторые трусы, прокладки, спрей для носа, горла, витамины, – рассказывает девушка. – В двухместной камере было 15 человек, в 4-хместной я сидела еще с 17 женщинами.
В мужской 4-хместной камере сидели от 15 до 20 человек одновременно, говорит Сергей. Также пришлось пользоваться чужими зубными щетками.
– У меня сначала вообще не было никаких предметов гигиены, – вспоминает мужчина. – Когда кто-то освобождался, мы по очереди «забивали» их щетки, мыли их с мылом, и потом заново использовали. Когда заканчивалась зубная паста, чистили зубы без нее и просто полоскали рот водой. Пальцем тоже чистил зубы, когда щетки не было.
«Жалобы только хуже вам сделают»
Ни письма, ни передачи супругам не передавали. На прогулки пару раз выводили в июле в самую жару. Душа у Анастасии совсем не было, Сергею посчастливилось один раз попасть в душ после того, как камера добилась, чтобы их вывели на так называемую «прожарку».
– «Прожарка» – это когда одежду кладут в специальную духовку, там она прожаривается, и тем самым высокими температурами забивают вшей, – объясняет Сергей.
– Совсем избавиться от вшей там было невозможно, – добавляет Анастасия. – Ведь ты только выведешь их, как в камеру приводят новую бомжиху. Как правило, это была знаменитая Алла Ильинишна, у которой вся голова была во вшах. Она с Ольгой Хижинковой сидела, ее вообще ко всем политическим подсаживали. От вшей сначала у меня был шок, а потом это стало рутиной.
– Такие условия нам объясняли тем, что якобы кто-то вышел и написал жалобу, и, мол, если они думают, что эти жалобы на что-то повлияют, но они только хуже вам сделают, – говорит Анастасия.
Чтобы занять время, что в мужской, что в женской камерах играли в игры.
–Мы играли в «Мафию», города, «Есть контакт» – знаменитую игру на Окрестина, – рассказывает Анастасия.
– Мы, кроме игр, рассказывали друг другу интересные вещи –кто что знает из своей профессии или хобби, – добавляет Сергей. – С нами сидел парень, который играл в «Что? Где? Когда?», он обо всем мог интересно рассказать, но в основном это была история. Об истории Австралии, Новой Зеландии мог рассказать. Был мужчина, который любит путешествовать и ведет свой блог – тоже много интересного рассказывал. В общем, много интересных людей было – и футбольные фанаты, и директора фирм.
«Самое ужасное – неведение, когда выйдешь оттуда»
Анастасия также говорит, что отдушиной там были люди:
– Я где-то три дня сидела с Ириной Славниковой, в сентябре с нами была еще одна журналистка. В августе сидели вместе с мамой Сергея – «Хлопотное дельце».
Анастасия говорит, что труднее всего было в начале – «на 1-3 протоколах».
– А потом уже не оставалось ничего кроме как принять это, – говорит девушка.– И все – мы сидели. Дни шли за днями. Было морально тяжело. Особенно не видеть мужа, хотя нас разделяло там буквально пару метров, однако я не могла его обнять, не знала вообще, что с ним. Наиболее ужасным было, что ты не знаешь, когда ты выйдешь. Ты не знаешь конечной точки. Ты постоянно в таком подвешенном состоянии.
Сергей также отмечает, что самым трудным для него было понимание, что жена находится в таких же ужасных условиях.
– Если бы я один сидел, мне бы морально было бы намного легче, – говорит мужчина. – На 8-9 протоколах я уже морально подготовился выходить где-то в феврале, поэтому 9-й протокол я спокойно принял.
Настя говорит, что сейчас, уже на свободе, трудно осознать, что они действительно прошли через все это.
– Когда ты там – ты будто привыкаешь, но когда сейчас после выхода я читаю о том, что там происходило в той же 15-й камере, это вызывает шок, и ты не понимаешь, как ты мог там сидеть, как там люди выдерживают. Ощущение, будто это не с нами было.
После Окрестина заново привыкали жить обычной жизнью
Освобождение для супругов стало неожиданностью. Обоим ничего не объясняли – просто сказали: с вещами на выход.
– Мы не могли поверить, что мы снова вместе и вне стен Окрестина, что по улицам просто ходят люди, ездят машины, жизнь идет, – вспоминает Анастасия. – Очень остро почувствовали, как мы выпали из жизни на 3,5 месяца. Мы привыкали жить заново. Ведь там мы жили по определенным правилам, и здесь обычная жизнь кажется тебе чем-то удивительным.
Супруги сразу решили уезжать.
– Ведь невыносимо жить в постоянном страхе, стрессе, тем более, когда над тобой висят еще 15 суток, как минимум, неизвестно, что у них в голове, – объясняет Анастасия, что подтолкнуло к отъезду.
Уже на свободе Анастасия узнала, что их с мужем признали политзаключенными. Говорит, что очень удивилась, но одновременно такое признание очень подбадривает. Сергею адвокат рассказала о статусе политзаключенного еще на 8-м протоколе.
– Она сказала, что нам пишут письма, нами интересуются, за нас переживают, что мы – политзаключенные, – рассказывает мужчина. – Эта новость придала сил, потому что это очень почетно.
«Никакого сотрудничества мы не подписывали»
Супруги сначала уехали в Украину, а сейчас находятся в Польше, где и собираются обустраивать дальнейшую жизнь. Сергей пойдет работать, Анастасия хочет учиться в полицейской школе, но по какому направлению – пока не знает. Но прежде всего девушка планирует заняться своим здоровьем, на которое ощутимо повлияло время, проведенное на Окрестина. На Сергее так серьезно арест не отразился, хотя он похудел на 11 килограммов.
Также супруги хотят включиться в помощь белорусам, которые приезжают в Польшу.
– Мы очень благодарны нашим друзьям, которые тоже прошли через Окрестина, и сейчас нам здесь помогают, а особенно команде «BySol» – без них ничего бы не получилось, – говорит Анастасия. – Мы чувствовали эту поддержку за стенами Окрестина, когда люди говорили, что о нас пишут, переживают. Это придавало силы духа и поднимало настроение, тогда ты понимал, что все не зря. Нам до сих пор пишут совершенно чужие люди, предлагают помощь. Поэтому и мы хотели бы помогать.
После освобождения Анастасии и Сергея провластные телеграм-каналы написали, что освободили их не просто так, а взамен на сотрудничество. Супруги это опровергают.
– Это очередная ложь, – говорит Анастасия. – Мы абсолютно ничего не подписывали, никакого сотрудничества.
Сергей Крупенич и Анастасия Крупенич-Кондратьева – «рекордсмены» по суткам по административному делу. Они отсидели 112 суток, а суд дал им 127 и 126 суток соответственно. До этого наиболее перезадержаний было у студента БГУИР Яна Солоновича. Ему присудили 114 суток, однако так же неожиданно отпустили на 86 дне, после чего парень тоже сразу уехал из Беларуси.
Анна Гончар/АА, belsat.eu
