Военнослужащего-контрактника осудили на два года «химии» за комментарий о прокуроре
Прокурор хотела, чтобы его посадили в колонию – военнослужащий на суде потерял сознание.
Лидчанин, имя которого не называют в целях безопасности, рассказал историю своего заключения за комментарий правозащитному центру «Весна».
Мужчина три года служил по контракту в воинских частях Лиды и Новогрудка, уволился в конце 2021 года. В воинскую часть 75158 приходил с идеологическими лекциями прокурор Александр Шляжко, рассказывает заключенный: манипуляционно призывал помогать милиции разгонять протестующих, но военные из Новогрудка отказались и не участвовали в разгонах.
Собеседник «Весны» осенью 2020 года увидел в Telegram-канале «Каратели Беларуси», что против другого военнослужащего возбудили уголовное дело за оскорбление Шляжко, и написал комментарий: «Этот урод приходил к нам в часть в Новогрудке».
Через год, 9 октября 2021 года, ему сначала позвонил командир и рассказал, что его разыскивает особый отдел, а потом его вызвали в милицию якобы на опознание в качестве подозреваемого в избиении человека. Но милиционеров интересовал его телефон и в частности ID в Telegram. Допросили, обыскали, забрали вещи, увезли в Следственный комитет и поставили ультиматум: или все рассказывает, или его сажают.
После допросов его освободили, забрали телефон. Хотели уволить из армии задним числом. В результате против него возбудили уголовное дело, провели обыск дома. Когда он сам уволился из армии, у него снова провели обыск и снова не нашли ничего.
Судили военнослужащего в первые дни декабря в Дятлово. Прокурор Ирина Забелина просила наказать его двумя годами колонии за одно слово – мужчине стало плохо, он потерял сознание, суд отложили на один день. Судья Наталья Лобан выбрала более мягкое наказание: два года ограничения свободы в учреждении открытого типа за одно слово.
«Когда я потерял сознание, у них никакой жалости не было, – рассказал заключенный. – Прикрывались тем, что это “наша работа”. А то, что я думал тогда, что сердце лопнет, то это никого не волновало.
Мне потом рассказали, что это [приговор] был приказ сверху. Мало того, что меня довели, так еще и маму. На суде говорили, что это государственное преступление. Из меня делали чуть ли не террориста, хотя по обвинению оскорбил прокурора».
АА/ИР belsat.eu
