«Единство» оккупантов и оккупированных? Историки комментируют провластный День народного единства
Сайт Всебелорусского народного собрания начал онлайн-голосование за дату для нового праздника – Дня народного единства. Обе даты связаны с присоединением Западной Беларуси к СССР в сталинские времена. Корреспондент «Белсата» задал несколько вопросов специалистам в белорусской истории, чтобы узнать их мнение по поводу новой инициативы властей.
Нужен ли Беларуси такой праздник?
Александр Кравцевич, доктор исторических наук, профессор: «Сегодня это абсолютно ненужно, предложение пропитано фальшью. Режим поддерживает меньшинство, большинство – против. Поэтому это оксюморон: как предлагать праздник единства с немцами во время немецкой оккупации. Невозможно сейчас говорить о Дне народного единства, так как он превратится в день национального несогласия. Вот когда будет демократия, тогда можно подумать о празднике народного единства».
Александр Фридман, PhD, историк, научный работник Института европейской этнологии Берлинского университета имени Гумбольдта: «Уже сам достаточно специфический термин «народное единство» характерен, скорее (за некоторыми исключениями), для авторитарного общества. Поэтому совсем не случайно, что создание такого праздника в России (а именно Кремль в этом случае выступает примером для официального Минска) в 2004 г. совпало с усилением авторитарных тенденций в этой стране. Такой праздник, безусловно, нужен – но не Беларуси, а современному авторитарному режиму Александра Лукашенко».
Ирина Романова, кандидат исторических наук, профессор: «Можно сколько угодно ввести дополнительных праздников, но чем и кому они помогут? Многотысячный и очень дорогой аппарат идеологических работников не может признаться даже себе, что напрасно государство их плодило и кормило».
Александр Пашкевич, кандидат исторических наук, заместитель главного редактора журнала «Наша история»: «По моему мнению, такой праздник Беларуси на современном этапе – даже выводя за скобки специфику нынешнего политического режима и его цели – вообще ненужный. Ведь исторических дат, к которым такое понятие в нашем случае можно без всяких натяжек применить, пока не появилось, а вводить что-то такое искусственно, чисто для галочки, по-моему, смысла не имеет. И без того в официальном календаре множество пустых, мертвых дат, от которых, как говорится, ни сердцу ни голове».
Кандидат исторических наук, преподаватель белорусского вуза, который просил не называть своего имени: «В принципе, в идее ничего плохого нет. Одна из самых главных функций праздника – как раз восстанавливать и подпитывать осознание «мы». Это касается любых групп – от семьи или компании друзей до нации. Человеку необходимо чувствовать себя частью группы, группе необходимо, чтобы ее члены чувствовали и поддерживали связи между «мы», проявляли солидарность и внутригрупповой фаворитизм. Это основа эффективного взаимодействия внутри группы».
Можно ли эти даты – 17 сентября или 14 ноября – выбирать Днем единства?
Александр Кравцевич: «Даты неподходящие, так как 17 сентября было объединение белорусских земель в одном концлагере, а также акт агрессии против суверенного соседнего государства».
Александр Фридман: «Что произошло осенью 1939 г. в Беларуси? Вхождение Западной Беларуси в состав БССР был результатом заговора двух тоталитарных диктатур (пакт Молотова – Риббентропа), первая из которых (Германия) начала 1 сентября 1939 г. Вторую мировую войну, а вторая (СССР) использовала благоприятные условия для присоединения утраченных ранее территорий бывшей Российской империи. Да, белорусские территории объединились в одном государстве, но в результате этих событий сталинская диктатура распространилась и на Западную Беларусь, а репрессии охватили значительную часть местного населения. Таким образом, День белорусского единства 17 сентября или 14 ноября станет настоящим триумфом неосталинизма».
Ирина Романова: «То, как пропаганда обосновала «логичность» именно этого события, создает впечатление, что те, кто работал над обоснованием, читали книжки по истории и брошюрки по идеологической работе советских времен. Факты, приведенные ими, сегодня не могут звучать убедительно ни для кого. Термин «воссоединение» позволяет говорить о событиях 1939 г., минуя факты того, в каком контексте и как это происходило. Звучит, будто две части Беларуси слились в едином организме за счет какого-то внутреннего порыва. Мы знаем, что это было совсем не так».
Александр Пашкевич: «Предложенные даты – они вообще не о единстве, и я категорически против, чтобы в эти дни что-то праздновали. Так, искусственно разобщены в начале 1920-х гг. белорусские этнические территории объединились в составе одного государства, но что это было за государство? Тоталитарная советская империя. Сколько ради этого сотням тысяч и миллионам людей пришлось пережить горе и пролить слез? Массовый террор, групповые депортации, заключения, расстрелы, колхозы в форме нового крепостничества… нужно на самом деле быть большим циником, чтобы все это праздновать. Как памятная дата, конечно, 17 сентября 1939 г. быть должна, ведь она важна для национальной истории. Но пафос вокруг нее абсолютно неуместен».
Кандидат исторических наук, преподаватель белорусского вуза, который просил не называть своего имени: «Ни в коем случае эти даты нельзя рассматривать как День единства. Ведь это еще и день оккупации, и эти даты невозможно отделить от массовых репрессий в отношении белорусского населения, когда выслали тысячи только за то, что они жили на приграничной территории».
Какие другие даты из белорусской истории могли бы стать Днем народного единства?
Александр Кравцевич: «Я бы предложил День народного единства праздновать в день принятия Декларации Независимости Республики Беларусь, так как за нее голосовали все политические силы в Верховном Совете, от националистов до коммунистов».
Александр Фридман: «С определенным оптимизмом, однако, не исключаю, что в будущем таким праздником может стать 9 августа – как символическая дата начала белорусской демократической революции. Примером может стать Португалия, где после победы Революции гвоздик и окончания эпохи авторитарного «Нового государства» 25 апреля отмечается День Воли».
Кандидат исторических наук, преподаватель белорусского вуза, который просил не называть своего имени: «В нынешнем состоянии общества бессмысленно вводить какие-то праздники. Надеюсь, таким днем мы сможем назначить 9 августа. Или, как кто-то написал в Facebook, день, когда Роман Бондаренко написал: «Я выхожу».
Александр Пашкевич: «Возможно, со временем какая-то дата, уже из самой новейшей истории, на роль Дня народного единства выделится и будет более-менее массово как таковая осознаваться – тогда можно будет такой вопрос и поставить. А пока такой даты нет».
О чем свидетельствует стремление властных кругов вдруг ввести такой праздник?
Александр Фридман: «Во-первых, мы имеем дело с попыткой создать иллюзию единства в глубоко расколотом обществе, в котором царят ненависть и страх. Во-вторых, это своего рода контратака против пробуждения интереса к несоветскому прошлому Беларуси. День народного единства должен стать альтернативой Дню Воли 25 марта, который все больше белорусов и белорусок считают своим праздником и который имеет очень хорошие шансы стать государственным праздником в Беларуси после окончания эпохи Лукашенко».
Ирина Романова: «Пропаганда пытается перебить историческую и идейную повестку протеста. Выставляет всех, кто не с ней, противниками того, что она называет «народным единством».
Кандидат исторических наук, преподаватель белорусского вуза, который просил не называть своего имени: «От этой власти народ никаких Дней единства не примет, так как для ощущения принадлежности к нации необходимо ощущение единства не только горизонтальных связей, но и вертикальных. А какое у нас с ними может быть единство? Будет очередное 2 апреля в лучшем случае. То есть что-то официозное, протокольное, существующее только на бумаге».
РЛ/МВ belsat.eu
