«Новое зло проросло». Писатель Саша Филипенко в письме к Анне Франк рассказал, чем похожи Амстердам 1942-го и Минск 2021-го
Немецкая газета «Süddeutsche Zeitung» и польская «Gazeta Wyborcza» 24 декабря опубликовали «Рождественское эссе» белорусского писателя Саши Филипенко к Анне Франк. Автор поместил письмо на русском в Facebook, а «Белсат» перевел его на белорусский язык.
Анна Франк (1929-1945) – еврейская девочка, уроженка Германии, после прихода Гитлера к власти скрывалась с семьей от нацистского террора в Нидерландах. Автор знаменитого «Дневника Анны Франк» – документа, который обличает нацизм, переведенного на многие языки мира. Эта книга сразу стала мировым бестселлером – не только из за своей пронзительной интонации, но и главным образом потому, что сумела объединить в судьбе одной девочки миллионы человеческих трагедий, связанных с нацистским геноцидом. Анна Франк и ее семья считаются одними из самых известных жертв нацизма.
«Дорогая Анна,
я пишу тебе это рождественское письмо… из твоей квартиры. Здесь ты когда-то начала вести свой дневник – теперь уже знаменитый. Сюда ты уже никогда не вернулась.
Как я попал в твой дом? Сейчас здесь творческая резиденция. Писатели со всего мира останавливаются у тебя в гостях, как правило, на месяц. Твоя спальня остается закрытой, гардины в ней навсегда задернуты, но в остальные комнаты вернулась жизнь: на кухне работает радио, в ванной по-прежнему очень неловкий душ, а за окном гостиной – сквер, в котором утром поют попугаи. У тебя шумные соседи, но читая твой дневник, я понимаю, что в убежище ты мечтала о голосах за стеной, и поэтому сейчас я даже рад, что постоянно слышу твоих соседей. Перед лестницей, ведущей к входной двери твоей квартиры – четыре камня с именами, напоминающими прохожим, что в этом доме жили ты, твоя сестра и твои родители. Не знаю, поставили ли подобные вывески другим евреям, которых согнали из твоего района в немецкие лагеря, но если да – значит здесь их может быть тринадцать тысяч. Соседние улицы, некогда носившие имена местных рек, после окончания Второй мировой войны переименовали в честь Черчилля, Рузвельта и Сталина. В 1956 году, когда Советский Союз подавил антикоммунистическое восстание в Венгрии, от имени Сталина решили отказаться. Я рассказываю тебе об этом только потому, что, кажется, где-то там, в глубине прошлого века, кроется ответ на вопрос, почему сегодня я у тебя в гостях…
Освободив немецкие концентрационные лагеря, например Бухенвальд, в Советском Союзе посчитали, что бараки, в которых содержались заключенные, еще пригодятся. Их разобрали на доски, вывезли в Россию и из этих же досок, словно мебель из IKEA, вновь собрали бараки, только теперь уже в системе ГУЛАГа. Казалось бы, все эти сараи нужно было символически сжечь, или оставить в виде мемориалов, но люди, которые в 1939 году вступили во Вторую Мировую войну друзьями Германии, хорошо понимали: бараки еще пригодятся. Понимал это и, например, прокурор Руденко, представлявший Советский Союз на Нюрнбергском трибунале. Почему именно этого человека Москва делегировала для суда над нацистами? Возможно, потому что Руденко лично подписывал протоколы «троек», то есть в 30-е годы напрямую участвовал в систематических внесудебных наказаниях в СССР. Прокурор Руденко хорошо знал и понимал природу и механизмы геноцида, обращаясь к судьям, прокурор знал, о чем говорит. Там, в Нюрнберге, человечество навсегда осудило одно зло, но не осудило тех, кто вместе с бараками словно вывез в Советский Союз ростки ненависти, скрестил эту ненависть с ненавистью советской и новое зло проросло…
В своем дневнике ты описываешь жизнь Амстердама при нацистах – в письме к тебе я хочу описать жизнь Минска при лукашистах, жизнь европейской столицы, в которой в 2021 году нельзя пройтись, например, в майке амстердамского «Аякса», ведь она бело-красно-белая, а Лукашенко ненавидит эти цвета исторического национального флага Беларуси. Придя к власти, он заменил этот флаг на старый советский. Наверное, ты думаешь, что я преувеличиваю, но вот только факты. К пятнадцати суткам ареста были приговорены: парень, который вывесил в окне флаг Канады; девушка, которая надела бело-красный-белые носки; мужчина, забывший на балконе коробку от телевизора (она была белая с красной полосой) и женщина, раздававшая прохожим бело-красную пастилу. Арестованы люди, которые в знак протеста выставляли в окнах детские рисунки и даже чистые белые листы бумаги. Как когда-то в твоем Амстердаме, абсурд и жестокость правят сейчас в Беларуси. В Амстердаме 1942 года было опасно быть евреем, в Минске 2021 года – свободным человеком.
В 2020 году сорок тысяч белорусов прошли через тюрьмы. Рассказывая об условиях содержания в белорусских тюрьмах, они справедливо утверждали, что постоянно подвергались пыткам. Десятки были убиты, сотни тысяч, как и я, покинули страну. В день, когда я пишу тебе это письмо, в Беларуси отменили концерт в память о жертвах Холокоста, так как Лукашенко боится массовых собраний людей. В эти дни жительницу Минска приговорили к 15 суткам ареста за поставленную на подоконник свечу в память об убитом лукашистами год назад Романе Бондаренко. В эти дни, когда я пишу тебе рождественское письмо, люди, которые остались в Беларуси, как когда-то в оккупированном Амстердаме, каждый день боятся ареста. Причиной задержания может стать все что угодно: комментарий в сети, «неправильная» музыка в автомобиле, или «неправильные» книги дома. Помнишь, ты писала в дневнике: «Боюсь за что-нибудь браться – а вдруг это запрещено?» – ты писала не только про Амстердам 1942 года, но и про Минск 2020-го и 2021-го. Уверяю тебя, Анна, если в эти дни кто-нибудь в Беларуси захочет выставить в окне твою фотографию –человека этого немедленно арестуют, так как каждый день лукашисты уничтожают свободу и память. Лукашенко хочет контролировать даже личную жизнь. Как когда-то фашисты, лукашисты преследуют людей и за сексуальную ориентацию – в своей гомосексуальности они требуют признаваться на камеру в отделении милиции. Нельзя противостоять злу, нельзя требовать справедливости, нельзя даже поминать невинно убиенных. Один из лукашенковских министров оделся в форму НКВД, другие обсуждают строительство концлагеря для «либералов», на закрытых судах, как и девяносто лет назад, они выносят оппонентам власти безумные приговоры: Сергей Тихановский – 18 лет, Виктор Бабарико – 14 лет, Мария Колесникова – 11 лет…
А Европа, несмотря на все, что я описываю, бездействует. Санкции, которые вводятся против Лукашенко – скорее косметические, «воспитательные». После года гуманитарной катастрофы в центре континента самые серьезные шаги –несколько пакетов малоэффективных ограничений «крайняя обеспокоенность» и «глубокая озабоченность». Наблюдая, как миллионы белорусов в течение года самоотверженно борются за свои элементарные права, Европа так и не решается вмешаться, предпочтя отгородиться стеной и рассчитывая, вероятно, что ростки диктатуры сквозь нее не прорастут.
Ты прав, Анна, «после каждой войны всегда говорят: это никогда больше не повторится, война – такой ужас, любой ценой нужно избежать ее повторения. И вот люди снова воюют друг с другом, и никогда не бывает иначе. Пока люди живут и дышат, они должны постоянно ссориться, и как только наступает мир, они снова ищут ссоры». И в конце 2021 года мы ближе к войне и концентрационным лагерям, чем к миру. И я пишу тебе это письмо из твоей квартиры, потому что не знаю, когда вернусь и вернусь ли домой».
МГ belsat.eu
