«Соотношение живой силы было 14 к 1». Украинский солдат, освобожденный из плена, о защите «Азовстали»
144 украинских бойца, защищавших «Азовсталь», смогли в конце июня в рамках обмена пленными вернуться домой. Больше месяца они не встречались с журналистами для безопасности. Бывшие военнопленные лечатся и реабилитируются. Только сейчас они начали давать интервью. Беседа с одним из них, Владиславом Жайворонком, – в «Студии «Белсат».
«Мы не ожидали, что попрут из Крыма, из Беларуси»
30-летний боец полка «Азов» Владислав Жайворонок с позывным Википедия был на территории завода «Азовсталь» с середины марта до мая, и перед самым выходом оттуда был ранен, потерял ногу, у него был поврежден глаз. Потом он оказался на лечении в оккупированном Донецке и только через полтора месяца в рамках обмена смог вернуться на подконтрольную Украине территорию.
– Владислав, расскажи, пожалуйста, как выглядели последние мирные дни в Мариуполе. Ожидали ли в полку, что будет полномасштабное вторжение?
– Не ожидали, но готовились ко всем возможным вариантам. Последние несколько дней была напряженная ситуация, мы уже чего-то ждали, но не того, что будет настолько масштабно, что попрут из Крыма, из Беларуси. Это было на самом деле неожиданно и сильно поломало планы защиты.
– Если вы поняли, что удержать Мариуполь не удастся?
– Я лично понял это, когда противник контролировал всю поверхность «Азовстали». Я слышал, что количество живой силы было в соотношении 14 к 1. У нас не было тяжелого вооружения, артиллерии, минометов. Совсем не было авиации, только 4 или 6 танков. Нас обстреливали из тяжелой артиллерии и авиации круглосуточно. И ребята, которые через несколько дней выходили на поверхность, не узнавали территории: ландшафт менялся очень сильно.
– Не было ли мыслей сдаться в плен?
– Лично у меня не было. Меня вывезли в плен без сознания, поэтому мне фактически ничего не оставалось.
– Что ты вообще думаешь о том, что вас долго не спасали? Некоторые бойцы погибли. Ты не думаешь, что украинская власть могла этого избежать и не допустить такой ситуации?
– Я не берусь утверждать, что власть как-то плохо себя показала в этом случае. Я знал, что были попытки деблокады, были попытки подвезти нам медикаменты, хоть какое-то вооружение.
«Запах был как из морозилки с мясом, которая уже неделю стоит размороженная»
– Расскажи, как ты потерял ногу.
– Это было 15 мая, фактически последний день защиты «Азовстали». Я со своей группой эвакуировал раненого во врачебный бункер, и по дороге обратно нашу группу из четырех человек поразила противотанковая ракета. Ногу перебила. Я думаю, если бы это было в окрестностях крупного города, то, возможно, спасли бы ногу, но представьте условия на «Азовстали» в последние дни. Сам факт, что мне удалось выжить, – это просто невероятно.
– После того как вас эвакуировали и ты попал в плен, где ты был, какие там были условия?
– Я сразу попал в Новоазовск, там была сортировка. В первые сутки там смотрели, кто в каком состоянии, решали, кого направить в донецкую больницу, а кого в общую колонию в Еленовку. Условия – фактически как районная больница 10 лет назад. Мне ампутировали нижнюю конечность ночью перед эвакуацией с «Азовстали». Первые 5 дней я не получал вообще никакого медикаментозного лечения, кроме обезболивающих. Как я позже понял, анальгин с димедролом. Из меня вытекало все, запах был как из морозилки с мясом, которая уже неделю стоит размороженная.
– Как относился к вам персонал больницы?
– Как к фашистам, и нам это постоянно повторяли. Говорили, что «они с нашими ребятами в плену такое делают, а мы должны их лечить». Связаться с родными или посмотреть украинские новости было нереально. Все, что мы узнавали, было со слов персонала. Они говорили, что Европа нас поделила, что у нас нет вообще никаких прав, что мы уже проиграли, что Киев вот-вот падет.
– Есть ли у тебя какая-то информация от тех, кто остается в Еленовке?
– С ними нет связи. Международные организации не имеют туда доступа. У бойцов нет доступа к средствам связи, им не дают связываться с родными.
– Почему Россия так демонизирует «Азов» и вы для россиян – главные нацисты?
– Они стремятся нас назвать фашистами за что угодно, чтобы отвести внимание от того, что это они нападающие, это они пришли к нам с оружием.
Я все еще кадровый военный, я не знаю, удастся ли вернуться в строй настолько, чтобы быть на передовой и в окопах. Меня туда тянет. Много моих друзей остается в плену, и я готов делать все, что будет эффективным, чтобы помочь им.
Мария Михалевич /ИР belsat.eu
