«Почему беларусы так издеваются над беларусами?». Разговор с Мариной Косинеровой, создательницей dissidentby.com
В Беларуси почти две тысячи политзаключенных. Есть и жертвы режима. Ими, согласно сайту dissidentby.com, на сегодняшний день стали уже 22 человека (среди них – женщина). И это только случаи, зафиксированные после выборов 2020 года, и смерти, о которых официально известно. Но власть ничего не боится, а абсолютная безнаказанность –только развязывает руки. Режим продолжает наращивать репрессии и потенциальных жертв может быть гораздо больше.
Людей приговаривают к гигантским штрафам и тюремным срокам. Причем, лишь осуждением беларусов власть не ограничивается. Мужчин и женщин, пожилых людей, а с выборов 2020 года уже и подростков продолжают пытать в тюрьмах, постоянно избивая, оставляя их без нормальных условий для сна, пытая самыми низкими условиями содержания и в конце концов – убивая.
Режим, придумывая самые разные поводы, не допускает к заключенным не только родных, но и адвокатов. Уже почти месяц нет сведений о состоянии Виктора Бабарико и Алеся Беляцкого, более трех месяцев не выходит на связь Николай Статкевич, с февраля неизвестно о состоянии Максима Знака, с 10 марта не поступает никаких сообщений от Сергея Тихановского. Мария Колесникова, Игорь Лосик, другие – о них власть тоже заставляет «забыть», как о пропавших.
Ровно год назад, 21 мая 2022 года правозащитный центр «Весна» объявил Днем политзаключенного в Беларуси. Именно в этот день годом ранее в шкловской колонии №17 при невыясненных обстоятельствах умер активист из города Березовка Лидского района Гродненской области, член партии БНФ, политзаключенный Витольд Ашурок. Судья Максим Филатов приговорил его к «5 годам в колонии общего режима». Направили заключенного отбывать срок в шкловскую колонию, где 21 мая 2021 года 50-летний Витольд умер, согласно официальной версии, от остановки сердца. Родные считают, что его убили.
Откуда такое бесчеловечие и беспредельная жестокость? Почему беларусы так беспощадно издеваются над беларусами? Создательница ресурса с самой совершенной и исчерпывающей информацией о политических заключенных в Беларуси Марина Косинерова – активистка левого движения. С 2020 года она работает за границей. Сайт еще в 2021 году был заблокирован. В середине февраля 2022 года к матери Марины в Бобруйске пришли с обыском и забрали всю технику представители спецслужб. А потом хозяйку отвели на допрос в местный КГБ. Марина – активная участница создания движения для поддержки политзаключенных и борьбы за их освобождение. Вот что она рассказала «Белсату» накануне празднования второго в нашей истории Дня политзаключенных.
«Активисты, бывает, узнают о задержании только тогда, когда начинается суд»
– Мы стремимся доказать, что политзаключенных как минимум столько, сколько отображается на нашем сайте (1787). Ведь это зарегистрированные кейсы, где мы знаем имя и фамилию, статью, приговор или статус человека. Почему разница с «Весною»? У нас разные подходы к существующим критериям. Подчеркиваю, не сами критерии разные, а только подход к ним и их толкованию.
– Вы раньше говорили, что обычно родные из-за страха не разглашают информацию о задержанных и помочь им сразу не удается. Имеется пример минчанина Владислава Манюка, который был осужден на год лишения свободы за граффити «Резать ОПОП» и освобожден по прошествии срока наказания 4 июля 2022 года. Но правозащитники узнали об этом только за месяц до его выхода на свободу. Владиславу требовалась поддержка, но родители упорно не желали оглашать его ситуацию из-за страха.
– Да, и эта история не единственная. Поэтому теряется объективное число политзаключенных, прекращается помощь. Активисты, бывает, узнают о задержании только тогда, когда начинается суд, даже после него. Власти чувствуют безнаказанность и не видят причин останавливаться. Мы не считаем необходимым говорить людям, каким образом им следует защищать свои права, мы реагируем на нарушения прав человека и через свою деятельность даем им видимость. Именно она должна быть постоянно в статусе политзаключенного. Снятие стигмы «преступники», возможность быть реабилитированными в глазах общества как сейчас, так и после, а также иметь варианты получения помощи (ведь если о человеке знают и читают, есть больше шансов, что люди смогут помочь).
– Но ведь политзаключенные существуют далеко не во всех странах.
– При этом там, где они находятся, всегда имеется отличное отношение к себе со стороны государства, так как они являются оппонентами действующей власти. И количество преследуемых – это показатель авторитарности страны. В сталинские времена людей расстреливали сразу или отправляли умирать в Сибирь, но в сегодняшней Беларуси, по большому счету, масштаб репрессий такой же, а даже, иногда, и хуже. И мы не можем знать, чем это закончится. Ведь Лукашенко и все его структуры – это прямые потомки, не просто повторяющие, но и желающие повторять варварскую историю сталинщины.
«Мы неоднократно слышали, что сами лезем на те площади, поэтому и сидим в тюрьмах»
– Но ведь и обычные граждане поддерживают так называемую «жесткую дисциплину».
– Общество относится по-разному. Если в феврале 2020 года суд приговорил беларусских анархистов Никиту Емельянова и Ивана Комара к семи годам усиленного режима за атаку коктейлем Молотова на СИЗО-1 (тогда там находился политзаключенный Дмитрий Полиенко) в знак солидарности, то комментарии в основном были такие: не стоит так делать, это глупо. Мы тоже неоднократно слышали, что сами лезем на те площади, поэтому и сидим в тюрьмах. Но после августа 2020-го мнения в беларусском обществе изменились. Пусть все еще существует значительный процент населения, для которого главная стабильность исключительно вокруг них и потакание диктатору.
– Но почему же беларусы так пытают беларусов?
– А кто такой беларус вообще? Лукашенко также беларус по месту рождения, как и любой губопиковец, омоновец, спезназовец, судья либо прокурор. Разве что в их понимании Беларусь выглядит совсем по-другому, отличное от нашего воображения. И они борются именно за нее, за ту, свою, существование которой мы не можем допустить и ведем борьбу за то, чтобы это быстрее ушло. Поэтому я не думаю, что стоит концентрироваться на «национальной самоидентификации», а, прежде всего, смотреть на ценности друг друга и много с этим работать, когда для людей важен только цвет флага, от него, как считают некоторые, все проблемы и беды, либо преимущества и победы.
– Ваша организация заботится о тех, чьи родственники погибли от репрессий?
– По жертвам, к сожалению, полной контактной информации у нас нет. Мы пытаемся сохранить память. Со временем надеемся доработать отдельные моменты и добавить людей, которые давно погибли из-за политики.
«Наша главная цель – горизонтальные связи и децентрализация»
– Есть какая-то особенность, отличие от других в вашей работе и ваших коллег?
– Мы позиционируем себя как антифонд, ведь наша главная цель – горизонтальные связи и децентрализация. Делимся своим опытом и помогаем людям наладить связи, чтобы помощь была как можно более быстрой и эффективной. Если человек просто задонатил, то это не включает его в сам процесс. И он может быстро переключиться на другое событие, которое на нем эмоционально отразилось. Все слышали, что из-за войны в Украине во многих организациях сократились пожертвования.
О нас, честно говоря, я не могу такое сказать. Ведь, во-первых, мы не собираем много ресурсов централизованно, во-вторых, – работаем на долгосрочную помощь. И именно такой подход считаем наиболее ценным. Если те, кто желает помочь, могут поговорить с семьями, спросить у них о насущных проблемах, поддержать морально, а где-то и финансово, то это очень важный аспект для каждой стороны: с одной точки зрения – понимание проблемы, с другой – сильная поддержка, в том числе и на решение текущих вопросов. Мы очень благодарны всем, кто продолжает оставаться с нами и с политзаключенными, а также тем, кто присоединяется к нашей инициативе.
– Вскоре наступает время, когда тысячам политзаключенных предстоит адаптироваться в обществе после перенесенной моральной травмы с ухудшенным состоянием здоровья и потерей больших сил.
– Проблема ресоциализации для заключенных была всегда, особенно для политических. Сейчас сложно говорить о помощи работой в Беларуси. Все понимают риски. Но мы всегда благодарны предложениям для репрессированных (на дистанционную работу, например). Если кто-то хочет устроить политических, помочь им с жильем или научить чему-то (новой специальности, например) – напишите нам. Мы всегда найдем адресата.
Александр Путило / Авер belsat.eu
