21 февраля Организация Объединенных Наций празднует Международный день родного языка. В прошлом году, когда началась Белорусская революция, не только белорусы узнали больше сами о себе и своих друзьях, родственниках, коллегах и соседях, но и весь мир услышал о Беларуси. По этому поводу корреспонденты «Белсата» подготовили белорусскую Азбуку протеста – от А до Я.
Окрестина. Через этот переулок в Минске, на котором изолятор временного содержания, прошли тысячи человек, а те пытки, которым они подверглись, сделали Окрестина одним из синонимов советских и нацистских концлагерей.
«Белсат». Поверх наших голов взрывались гранаты, в нас стреляли, травили газом, нас задерживали и били, но мы все равно продолжали делать свою работу и доносить правду о событиях в стране. За это наши коллеги теперь за решеткой.
Волонтеры. Сначала помогали врачам во время пандемии коронавируса, затем взяли опеку над узниками Окрестина и других тюрем. Люди жили под тюрьмами, чтобы помочь заключенным.
Чай. Люди начали выходить во дворы, знакомиться с соседями и понимать, что нас – тех, кто за изменения и против насилия, – большинство. Горизонтальные связи начали вырабатываться за чашкой чая.
Дворы. Чайные встречи уже фактически запрещены. Но дворы до сих пор остаются сердцем протеста. Дворовые марши, дворовые чаты, совместная работа – это то, что приближает наступление новой Беларуси.
Еда. То, чего сутками не получали узники Окрестина и других тюрем. То, что запрещали передавать заклченным. И только государственные пропагандисты получали несколько порций. Готовились к будущему?
Есть. В книге «Код адсутнасці» философ Валентин Акудович одной из основных характеристик белорусской нации называет отсутствие фактора консолидации общества. Но протест вывел становление нации на новый уровень. Нация есть.
Жыве. Как бы кто ни старался. Как бы нас ни уверяли. Как бы нас ни били. Прошлый год ярко показал нам и даже всем за границей: жыве Беларусь и будет жить!
Зефир. Кто-то любит зефир в шоколаде, кто-то обычный, другим по вкусу с орехами. Но бело-красно-белый зефир любят все, если вы только не ябатьки и не готовы даже за его цвета осудить человека.
Инаугурация. Тайно утром, пока весь город спал, в Минске собрались несколько сотен человек, не зная даже, зачем. Так праздновал свою победу тот, кто победил на выборах с поддержкой более 80 % избирателей.
Забастовка. Бастуют заводы, бастуют студенты, бастует частный и государственный сектор. Бастуют, несмотря на увольнения и закрытие. Забастовка – не новое, но хорошо забытое слово, в прошлом году вернулось в белорусский лексикон.
Купаловцы. Они носили имя Янки Купалы – автора лозунга «Жыве Беларусь!», работали там, где прошел Первый Всебелорусский съезд. Показали, что белорусская культура жива. Придет время, когда купаловцы вернутся в родной театр.
Цепи солидарности связали белорусских протестующих. Связанные одной целью – победы правды над ложью и мира над насилием – люди в цепях показали, что они могут не только заковывать в рабство, но и освобождать из него.
Мурал. Протестная энергия вылилась в потрясающий взрыв творчества. То тут, то там возникали муралы памяти задержанных, памяти убитых, в честь символов борьбы и всего того, что нас объединяет.
Невероятные – это слово стало одним из символов тех, кто борется против диктатуры. Борется мирно, но настойчиво. Кто не сдается. Кто продолжает долбить, долбить и долбить эту власть.
Оксфорд. Белорусы были настолько невероятными, Беларусь настолько зажила, что британский Оксфордский словарь объявил Belarusian одним из слов прошлого года.
Перемены – то, чего ждут белорусы после 26 лет правления одного человека. Перемены – та песня, которая звучала чуть ли не из каждого утюга. Перемены – это то, у чего появилась даже своя площадь.
Революция. То, чего так боится Александр Лукашенко, произошло. Революция пока не победила окончательно. Но изменения происходят уже необратимые.
Со-бач-ка. С попытками кричать «За батьку!» на акциях в поддержку Лукашенко что-то пошло не так, в результате чего люди больше слышали «со-бач-ку». Вместо громкого слогана возникло множество мемов.
«Телеграм». Пока власти пытаются вернуть людей в телевизор, все большую популярность набирает «Телеграм». Он помогает быстро узнавать информацию, координировать деятельность и обходить цензуру.
Убегать. Едва ли не каждому, кто во время белорусской революции выходил на протест, приходилось также и убегать. Кому-то трусцой, а кому-то и побыстрей.
Каток. Зима принесла новые формы протеста. Можно слепить снежную бабу в национальных цветах, написать на снегу: «Жыве Беларусь!», а можно залить в лед на озере или пруду флаг либо прокатиться с ним на катке.
Занавески. А сколько было разных украшений «по схеме БЧБ»! Здесь вам и фонарики, и снежинки на окнах, и даже занавески. Правда, как оказалось, сейчас в Беларуси это вне закона. Как впрочем, и почти все остальное.
Хапун с начала президентской кампании приобрел необычайные масштабы. Его жертвами стали около 35 тысяч человек по всей Беларуси. При этом попадали под хапун и обычные ябатьки, которые просто не там стояли или не там шли.
Тихановская. Год назад о ней никто не знал. Светлана Тихановская встала вместо мужа, которого задержали власти, объединилась со штабами других претендентов и так раскачала стены, что они чуть не обвалились.
БЧБ. Национальный бело-красно-белый флаг, под которым Беларусь провозглашала свою независимость в 1918 и 1991 годы, приобрел такую силу, что действительно стал национальным символом для миллионов белорусов.
Щучинщина. Это пение от купаловцев покорило всю Беларусь. Его цитировали и протестующие, и «Пул Первого», а сестры Груздевы даже собирали помощь исполнителю. Ведь это Щуу-чин-шчи-на! Шчу-чин-шчи-нааа!
СудЫ. 1800 уголовных дел, 35 тысяч задержаний, увольнения и отчисления. Суды стали досадной нормой белорусской жизни. И конца и края им пока не видно.
БолЬ. Власти рассчитывали, что задушив в крови послевыборные протесты, сумеют перевернуть страницу с фальсификациями и жить дальше. Но боль, вызванная этим насилием, не может утихнуть. Забыть ее невозможно.
Экстремизм. В 2020 году в Беларуси экстремизмом стало чуть ли не все, что не одобряет власть: и зефир, и занавески. Но форм протеста от этого не меньше. Тем более, мы знаем, кто здесь настоящий экстремист.
Юристы. Беларусь сейчас – страна правового дефолта. Когда одни юристы, забыв о законе и справедливости, штампуют однотипные дела протестующим, другие продолжают защищать невиновных.
Я гкляю. Пока в Беларуси революция не победила, пока власти продолжают нарушать закон, стоит т вслед за Ниной Багинской идти дальше, гордо подняв флаг. «Я гуляю». «Мы гуляем». «Я/Мы гуляем».
МГ/АА рисунки ДэЛёс belsat.eu
