Как помочь политзаключенным, которые выходят на свободу? Рассказывают представитель BYSOL и психолог
Все больше политзаключенных, осужденных в 2020-2021 годах на небольшие сроки от года до трех, освобождаются из колоний и исправительных учреждений открытого типа. Беларусы не теряют надежды, что на свободу вскоре выйдут и те, кого приговорили к более тяжким наказаниям. У каждого из узников своя ситуация и по-разному складывается судьба после освобождения, однако бесспорно, что тюрьма оставляет свой отпечаток, и каждому нужна та или иная помощь. BYSOL в этом году начал специальную программу реабилитации политзаключенных. «Белсат» расспросил представителя фонда, курирующего эту программу, о ее особенностях. Психолога мы попросили рассказать, как заключение влияет на человека и что для него могут сделать родственники, друзья и общество.
Чтобы получить помощь, необязательно иметь официальный статус политзаключенного
Программа реабилитации политзаключенных BYSOL появилась в начале 2022 года.
«Все больше политзаключенных постепенно выходят, и мы начали думать, как им помочь, как удовлетворить те потребности, что возникают у них после освобождения, – рассказывает Никита – представитель фонда, ответственный за программу. – Делаем мы этот проект вместе с BY_help и правозащитным центром «Весна».
В рамках программы бывшие заключенные могут получить разовую денежную помощь €300. Кроме того, можно открыть персональный сбор на сайте BYSOL – так чаще всего получаются большие суммы, говорит Никита. Но если вдруг сбор принес менее €300, фонд добавляет к этой сумме.
BYSOL сотрудничает с международным проектом кризисной помощи «Феникс», психологи оттуда предлагают по 10 бесплатных сеансов для бывших узников. Кроме того, время от времени появляется возможность получить врачебную помощь или реабилитацию в санатории.
Если бывший заключенный хочет выехать из Беларуси, BYSOL помогает ему открыть визу, консультирует, куда обращаться за границей, как там проще адаптироваться.
Чтобы получить помощь, нужно заполнить специальную форму на сайте BYSOL. В ней содержатся вопросы о потребностях человека. Также нужно будет указать личные данные, дату освобождения, статью, срок заключения. Иметь официально признанный правозащитниками статус политзаключенного не обязательно. Единственное условие для получения пособия – пребывание в заключении дольше трех месяцев. Под местом заключения подразумевается ИВС или СИЗО, колония, тюрьма, «химия» – исправительное учреждение открытого типа.
«Домашняя химия» не учитывается, однако обычно до вынесения приговора в виде «домашней химии» человек некоторое время проводит в СИЗО до суда», – отмечает Никита.
«Важнее денежной поддержки – внимание»
Основные потребности, с которыми обращаются бывшие узники – медицинская помощь, денежная, поиск работы, говорит представитель BYSOL. Также более половины освобождающихся заключенных хотят уехать за границу.
В планах фонда – дальнейшее развитие и расширение программы реабилитации, рассказывает наш собеседник.
«В первую очередь мы бы хотели сделать больше наши разовые денежные выплаты, – говорит представитель BYSOL. – Но, к сожалению, пока что ресурсы не позволяют, ведь тогда каждому следующему человеку, который нуждается в помощи, придется ее дольше ждать. Но мы работаем над тем, чтобы в перспективе выплаты стали больше».
Ещё одно направление помощи, которое фонд планирует вскоре запустить – компенсация техники, конфискованной во время обысков и после задержания.
На сегодняшний день BYSOL выплатил €300 разового пособия 101 человеку. Еще 26 освобожденных узников открывали личные сборы. Таким образом, фонд с начала работы программы помог 127 бывшим заключенным, отмечает Никита.
Представитель BYSOL подчеркивает, что помощь политзаключенным идет не только от крупных фондов или организаций, но и от простых людей, которые сами когда-то были в подобной ситуации, уехали за границу, там устроились и теперь хотят помочь.
«У нас было несколько таких случаев, когда те, кого задерживали в 2020 году, выходили на нас и предлагали помощь политзаключенным деньгами или работой, – говорит Никита. – И здесь мы получаем что-то важнее денежной поддержки – память и внимание к политзаключенным. Я думаю, это им нужно даже больше – понимание, что ты кому-то нужен, интересный, что с кем-то можно побыть, поговорить, а он выслушает и поймет».
«Если обои напоминают тюрьму, их нужно изменить»
О том, как помочь бывшему политзаключенному заново адаптироваться в обычной жизни после освобождения, что могут сделать родственники, друзья и общество для скорейшей и успешной реабилитации, разговариваем с психологом Натальей Скибской.
Первое, что может сделать семья, когда политзаключенный возвращается домой, это обеспечить ему такой образ жизни, который будет отличаться от тюремного, отмечает наша собеседница.
«Должно быть как можно меньше триггеров, напоминающих о жизни в месте заключения. Нужно даже к интерьеру присмотреться, чтобы, например, белье на кровати не было того же цвета, что в колонии. Если бывший заключенный говорит, что ему обои напоминают стены в тюрьме, лучше их сменить, – говорит Наталья Скибская. – Была такая ситуация с человеком, который убежал после освобождения – ему заказали хостел с двухъярусными кроватями, решеткой на окнах. Такого не должно быть».
Для бывшего узника очень важно, чтобы не ограничивали его свободы выбора, не давили на него. Такого человека нужно слушать, но одновременно не настаивать, чтобы он что-то рассказывал, если он не хочет.
«Бывшему заключенному не нужно ничего навязывать, он может остро реагировать на ограничения. Самое банальное, что можно сделать, – дать человеку возможность выбирать, что и когда ему есть. Ему нужно возвращать внутреннюю свободу, – говорит психолог. – У узников нет возможности проявлять свою волю. Они все делают под гнетом системы – и спать ложатся, и встают по расписанию, определенному за них кем-то другим. Это ломает волю, что очень опасно, ведь человек может утратить навык что-то делать самостоятельно. Поэтому после освобождения важно помогать человеку быть автором своей жизни».
Вокруг бывшего узника должны быть люди – ему нельзя попадать в пустоту, а такое часто случается, отмечает специалист. «Ведь, во-первых, естественным образом, пока человек был в тюрьме, определенные социальные связи нарушаются. А в нашей ситуации люди могут опасаться общаться с бывшим узником, потому что опасно. Это может быть очень травматичным, когда человек выходит из тюрьмы, а друзей не осталось», – говорит Наталья Скибская.
«Имеем плохую статистику – семьи политзаключенных распадаются»
У бывшего заключенного должна быть возможность обратиться за медицинской и психологической помощью, подчеркивает психолог. Также может потребоваться семейная терапия.
«Мы имеем очень плохую статистику, что семьи политзаключенных распадаются. Это можно объяснить тем, что за время заключения политзаключенного его семья уже как-то привыкла так жить, и когда заключенный возвращается домой, иногда встречаются вроде бы чужие люди, – говорит Скибская. – И здесь нужно дать себе время, чтобы вновь привыкнуть друг к другу, словно заново познакомиться».
Медицинская помощь нужна почти всем бывшим узникам, так как в тюрьме сильно ухудшается здоровье. Чаще всего во время длительного заключения многие сталкиваются с проблемами с зубами или даже их потерей.
Бывшему заключенному нужна также социальная реабилитация, помощь в избавлении от тюремных привычек, возможность вернуться на работу или пойти учиться, чтобы потом найти себе работу.
«Здесь тоже важна сердобольность и хрупкость семьи, ведь преимущественно будут выходить мужчины, и важно, чтобы уже через неделю на свободе на него не давили, чтобы уже шел работать, – отмечает специалист. – Женщинам, у которых на свободе оставались дети, чаще придется работать с чувством вины. В целом, нужно помочь выровнять уровень достоинства. Ведь репрессивная тюремная машина очень влияет на достоинство человека. Нужно вернуть самоуважение, помочь перестать чувствовать собственное бессилие. Даже маленькие достижения человека нужно видеть, говорить о них, поддерживать».
«Имеет значение не время, проведенное в заключении, а его содержание»
На заключенного влияет не срок, который он провел в заключении, а то, чем это время было наполнено, подчеркивает психолог.
«Человек может просидеть неделю, а его будут пытать, а другой может год отсидеть – и у него будут более-менее нормальные условия содержания. Известно, что над «политическими» издеваются, делают все, чтобы они не могли нормально жить», – говорит Наталья Скибская.
Очень важно, чтобы и близкие, и общество признавали, что бывший заключенный пострадал, что он – жертва режима.
«Самое сильное чувство у узника – обида. Он может чувствовать, что его незаслуженно обидели, и жить с чувством, что он – жертва. Когда человек выходит из тюрьмы и видит, что вся Беларусь сейчас как тюрьма, что жертва, которая была с его стороны, умышленная или нет, ничего особо не изменила, он начинает думать: «А зачем это все было?» Есть чувство напрасной жертвы, потери времени, обида на людей: мол, я страдал – а вы здесь живете и ничего не изменили за это время, – говорит психолог. – И ему надо говорить: «Да, ты пострадал, тебя действительно обидели». Этой обиде нужно давать возможность проявиться, о ней нужно разговаривать, признавать ее. Нельзя перелистывать страницу и говорить: ну было и было, забудь и будем жить дальше».
Реабилитация у каждого тянется свое время, ведь все истории индивидуальны. Нельзя сказать, сколько потребуется – полгода, год или пять лет, нужно быть чуткими и понимать, что возвращение к обычной жизни может быть действительно непростым, отмечает психолог.
Эмиграция после освобождения может стать еще одним значительным стрессом, а с другой стороны – может быть необходимой, если бывшему заключенному все еще опасно оставаться в Беларуси.
«Общество ответственно за то, что в нем стали возможными такие жертвы»
Наталья Скибская также говорит, что уже сейчас беларусам важно всем вместе думать о будущей реабилитации политзаключенных, когда на свободу выйдут все. Нужно будет создавать центры реабилитации, чтобы у людей была возможность массово обращаться за помощью – психологической и врачебной, а также проводить большую работу с обществом, объединяться и вырабатывать систему помощи, ведь только так можно победить ту систему, что сейчас существует в Беларуси.
«Беларусское общество не пережило сталинских репрессий, есть опасность, что и в нынешней ситуации будет «перевернутая страница». Нельзя этого допустить. Нужны будут суды, свой Нюрнберг, общественные дискуссии о жертвах и виновных. Все это также будет частью психологической реабилитации жертв режима, – считает психолог. – И это будет оздоравливать наше общество. Если мы это не сделаем, будет как и с переживанием сталинских репрессий. Наша общественная ответственность – все это довести до конца. Надо не допустить позиции «политзаключенные повыходили и хорошо, живем дальше«. Ведь потом эти травмы будут перерабатываться в семье, в коллективах, в обществе».
По словам Скибской, такие действия будут своеобразными «репарациями политзаключенным от общества».
«Ведь это ведь тоже ответственность всех, что наше общество таково, что в нем возможны такие жертвы. Многие не любят термин «коллективная ответственность», «коллективная вина», но она есть. Мы так все вместе жили, что все это стало возможным, – говорит психолог. – Часто говорят: Я ничего не делал. В этом как раз и есть беда. А то, что ты не попал в тюрьму, тебя не избили – это судьба, тебе посчастливилось. И это не делает того человека, который стал жертвой, в чем-то виноватым».
Тем же политзаключенным, которые выходят на свободу уже сейчас, а также их семьям Наталья Скибская советует искать психологическую помощь. Психологов, готовых работать с политзаключенными бесплатно или за символическую плату, можно найти на okdoc.me, а также в международном проекте кризисной помощи «Феникс».
Анна Гончар /ММ belsat.eu
