«От нескольких человек на отдельных станциях до нескольких сотен». Как живут и работают в киевском метро
На одной из станций киевского метро (не называем в целях безопасности) живет и работает Алексей Кобзарь, журналист-аналитик ICTV. Едва ли не единственный журналист с этого телеканала, перешедший на дистанционную работу, но не покинувший город.
Мы поговорили с Алексеем о работе в метро и атмосфере в украинской столице.
– Как выглядит жизнь в убежище во время войны?
– В нашей так называемой кибитке живут шесть человек, включая ребенка. В первые несколько дней, когда здесь яблоку негде было упасть, один из мальчиков из дома, как я понимаю, принес белое полотно, которое растянул на информационном стенде станции метро, и портативный проектор, работающий автономно, на батареях, и показывал три вечера подряд детям мультфильмы. Здесь действует правило Александра Дюма: один за всех и все за одного. Поддерживаем как можем друг друга.
Что касается питания, то здесь никто не готовит. Во-первых, нет условий. Поэтому либо сухие пайки, либо ходим домой. На нашей станции люди не живут безвылазно. Не в 7:00 сразу выходят, когда комендантский час заканчивается, люди в такое время еще спят, но ближе к 9-и, когда приезжает первый поезд метро. Домой отлучаемся по очереди, чтобы заниматься какими-то своими делами, делать гигиенические процедуры. И всегда здесь из каждой малой или большой общины кто-то остается. Ведь мы сюда переехали, как думаем, на довольно длительное время, и вещей много наносили. А постоянно туда-сюда их за собою таскать никто не будет. Например, сейчас я дежурный, слежу за нашей зоной, за нашей «квартирой». Так вот, когда мы ходим домой посменно, то либо готовим что-то там и приносим, либо берем сухой паек, каждый сделал запасы, пока была такая возможность. Это консервированные вещи, паштеты, тушенки. Сначала хватало на трехразовое питание, но в конце первой недели еду нам начали приносить волонтеры. Мы в первое время благодарно отказывались, так как были уверены, что можем себе позволить пойти что-то купить в супермаркетах или из дома взять уже приготовленное. Но продуктов было настолько много, что мы понимали: если не будем брать, то продукты просто будут портиться и выбрасываться. В лучшем случае – отдаваться уличным или домашним животным. И мы сами меньше начали готовить и брать еду, которую приносят волонтеры.
Здесь есть люди, которых я, может быть, не назвал бы бездомными, но их невысокий социальный статус очевиден. Хотя с ними никогда нет проблем. Они всегда помогают, всегда сострадательны, вежливы. Сначала спали прямо на полу. Потом начали приносить сюда коврики, одеяла. Теперь у них даже палатка появилась.
Здесь довольно прохладно. Особенно, когда спишь. От 10 до 14 градусов в зависимости от погоды наверху. И мы уже решили завешивать полиэтиленом проходы. Ведь дуют сквозняки из тоннелей, да и гонит воздух поезд, когда приближается. И хоть на пару градусов, но стало теплее. Мне посчастливилось иметь спальный мешок, люди приносят одеяла, пальто, теплые куртки, шубы. Случается, используют надувные либо обычные ортопедические матрасы. Различные пледы. Чтобы и мягче было, и все-таки меньше мерзло снизу. Кто-то приносит палатки, теперь их здесь две. На третий день проснулся немного в болезненном состоянии. Поняли, что без горячего чая здесь может быть плохо. Принесли из дома небольшие чайники, готовим горячие напитки – чай, кофе – всем желающим. Хотя здесь этих чайников сейчас уже достаточное количество. Розетки есть. Их немного. Но все принесли удлинители, переноски – и электричества для нужд людей хватает. Волонтеры постоянно меняются. Сегодня были ребята из какой-то религиозной организации. Они принесли свои запасы, пораздавали всем по молитвочке и пошли.
Из каких-то гигиенических помещений – достаточно уже, что здесь есть туалеты. Пусть не слишком уютные, если так можно сказать, но не самые плохие общественные помещения, похожие на школьные туалеты советского периода. Главное, что они оснащены бойлером. Есть горячая вода: можно и руки помыть и посуду, и даже что-то небольшое постирать. Если кто-то живет близко, как я, где минуты пройти от станции, это все делает, разумеется дома. Чтобы не создавать очереди.
На другой станции центральной ветки киевского метро, как я знаю, люди ходят умываться в ближайший хостел и платят за это 50 гривен (неполные 2 доллара).
– А чем еще занимаются здесь?
– Днем людей гораздо меньше, а вечером – кто чем. У нас есть телевизор, обязательно смотрятся новости со сводками с фронта, не пропускается ни одно самое важное заявление президента, его команды. Дополнительно читаем новости в интернете. Вместе также смотрим фильмы, люди играют в настольные игры. Иногда мы и сами ходим волонтерить. Помогаем у магазинов разгружать машины с продуктами (ведь людей очень не хватает: кто-то уехал из города, кто-то на фронте). Кроме волонтерства в супермаркете помогаем разгружать вагоны с гуманитаркой. Без дела не сидим никогда. Также мы стараемся даже отсюда расширять диапазон распространения информации, переводим на английский материалы украинского телевидения, в том числе и того, где я работаю, субтитрируем на английском и через YouTube распространяем, чтобы охватить большую аудиторию, чтобы как можно больше людей в мире узнало отсюда, изнутри, о том, что на самом деле у нас происходит.
– Как изменилась работа метро с начала войны?
– Поезда ходят гораздо реже и по кардинально измененному графику, останавливаются не на всех станциях. Только с 9:00 поезда движутся с интервалом в час. Если в первые дни войны состав заполнялся очень слабо (на пять вагонов набиралось, может, человек 50), то сейчас уже в десять раз больше. Видно, что город оживает понемногу, и война, как бы это страшно ни звучало, становится привычной. Люди все активнее передвигаются. Открываются дополнительные магазины из тех, что были недоступны с начала войны, открываются кафе. То есть ощущение реальности для быта именно в таких условиях возвращается.
– Не будем называть станции, но ведь ваша не единственная, где живут киевляне?
– Из всех станций киевского метрополитена 46 (это официальная информация) достаточно глубокие и могут безопасно принимать людей. Эти станции были построены до 1991 года по стандартам. Оборудованные гермозатворами (герметичные двери, способные не пропускать воду, воздух, газы, радиоактивную пыль, выдерживают воздействие взрывной волны и способны предупредить затопление станций) и могут быть использованы как убежище. Насколько мне известно, везде живут люди. От нескольких человек на отдельных станциях, до нескольких сотен на других.
– А как там с интернетом?
– Я для работы и просмотра новостей пользуюсь мобильным интернетом. Была информация неделю назад, что будут проводить вай-фай и в бомбоубежище. До сих пор были подключены более 270 бомбоубежищ. Что именно стало на время войны ими считаться, не могу сказать, но по крайней мере на нашей станции вай-фая пока нет. У меня 4G-сеть. Правда, я никогда в своей жизни столько, как сейчас, не использовал трафика – по полтора гигабайта за день. Все довольно надежно. Тем более наши мобильные операторы заявили, что ввели внутренний бесплатный роуминг. То есть если вдруг по какой-то причине в отдельной части страны или города пропадает сеть одного из мобильных операторов, но доступна от другого, можно абсолютно бесплатно на условиях своего тарифа переподключиться. Работаю, записываю интервью, монтирую, раздав интернет на ноутбук, записываю свои подводки, стендапы на камеру. Кроме основной работы, еще мы здесь запустили TikTok-канал с развеиванием мифов российской пропаганды. Работа не прерывается ни на день.
– Как обучаются дети школьного возраста?
– Накануне в Киеве, хоть и онлайн, но впервые после начала войны заработали школы. И дети снова подключились к обучению. Это очень хороший знак! Искренне верим, что мирная жизнь вернется вскоре!
Беседовал Александр Путило belsat.eu
