Человека можно взять возле подъезда, и он просто исчезнет». Родные Марии Нестеровой не знают точно, почему ее забрали
Мария Нестерова: 54 года – уроженка России и гражданка Беларуси. Выпускница БГУ, программистка, работница таможенного комитета, бизнесмен, придерживается здорового образа жизни. Общественная активистка, волонтер, наблюдатель во время избирательной кампании.
Задержана 23 октября, обвиняемая по ч. 2 ст. 293 Уголовного кодекса – «Участие в массовых беспорядках». Марии Нестеровой грозит от 3 до 8 лет тюрьмы. Правозащитное сообщество признало активистку политической заключенной.
Ремонт делал мамин знакомый, но не закончил – тоже задержали
– Эту кошку мама домой принесла: в переходе женщина раздавала, и она взяла, – Андрей, сын Марии Нестеровой, гладит серую кошку Марусю, которая первая встречает гостей. – Мама всегда бродячих животных подкармливала и ухаживала, она очень хороший человек.
В комнате Марии – незавершенный ремонт, в углу сложено строительные инструменты.
– Ремонт делал мамин знакомый, но не закончил – тоже задержали. Даже перфораторы свои не забрал, не успел, – объясняет Андрей.
– Это Маша вышивала – она такая аккуратистка, что до миллиметрика все уточнит, – Лидия Григорьевна, мама Марии, достает вышиванку из-за стекла книжных шкафов. – А это ее первые рисунки, она на курсы рисования ходила.
Пакет писем, открыток и рисунков мама Марии получила от дочери за четыре месяца тюрьмы.
– Мамочка, ты у меня самая лучшая, ты у меня самая добрая, – с улыбкой передает содержание писем Лидия. – Вспоминает, что я ей вязала, что я ей готовила. И вот рисунки уже из тюрьмы – она мне к 8 Марта и ко дню рождения прислала.
Марию Нестерову задержали 23 октября, и с тех пор ее комната пустует, а дома 54-летнюю женщину ждут сын Андрей и 84-летняя мама. Причин задержания Марии родные точно не знают и через четыре месяца. А о том дне вспоминают, как о страшном сне или плохом детективе.
Мама в чем была вышла, и все – больше ее никто не видел
– Поздно вечером в домофон позвонили. Мама, в чем была – в тапочках, куртку накинула, и вышла – все, больше ее никто не видел, – вспоминает Андрей задержание мамы.
Вскоре в дверь постучали «сотрудники уголовного розыска» – пришли сразу с соседями-понятыми, устроили обыск.
– Схватили телефоны и ничего больше особо и не искали, – уточняет Лидия Григорьевна. – Был один экземпляр «Народнай волі», его забрали и написали в протоколе, что это «агитационный материал», – смеется женщина. – Несколько дней мы вообще не знали, где она, жива или нет. Но я поняла, что это очень серьезно.
– Звоню в ГУБОПиК, там говорят: Да, мы забрали, а куда дальше она «поехала», не знаем, – Андрей вспоминает события тех дней. – Это же какой-то абсурд! Как это может быть: человека забрали, и он «куда-то поехал»? А сколько человек «куда-то поехали», которые не имеют семей и их некому искать?! Если бы мы не искали, с нами до сих пор на связь не вышел бы никто! Вообще – никто! Только через адвоката мы смогли что-то узнать через несколько дней.
По словам родных, Мария Нестерова интересовалась общественно-политическими событиями еще от выборов 2010 года, хотя подробностями с родными особо и не делилась. На этот раз была независимой наблюдательницей в школе № 183, которую когда-то сама заканчивала. Об этом участке платформа «Голос» сообщила, что из 524 человек за Светлану Тихановскую проголосовали 406, за Александра Лукашенко – ни одного.
Я сказала внуку: тебе придется меня хоронить – больше у нас никого нет
– Я уже сказала внуку: Андрей, сейчас политическим такие большие сроки дают! Маши нет, тебе придется меня хоронить, больше у нас никого нет, – с грустной улыбкой говорит Лидия Григорьевна. – Я уже подготовила все «смертное». Повезу еще покажу, где муж похоронен, чтобы и мою коробочку там подхоронил. Словом, я все указания уже сделала. Нет у меня надежды, что Маша выйдет…
Семья Нестеровых – из Челябинской области России. В конце 1970-х годов родители Марии, специалисты-геофизики, приехали в Беларусь работать, здесь и остались. Лидия Григорьевна говорит, что и до сегодняшнего дня общается со своими однокурсниками из Свердловского университета.
– Постоянно звонят и спрашивают: как Маша? А Сергей – один такой друг – напоминает: вот ты говорила – «наш дед, наш дед!» А теперь что ты мне скажешь? А я отвечаю: время идет, все меняется, – улыбается Лидия. – И в доме, – Лидия Григорьевна со смехом показывает два пальца, – вот столько ярых… всего. Все люди меня поддерживают, не взирая на взгляды и на разногласия. Меня это сильно впечатляет и удивляет, – радуется Лидия.
Лидия Нестерова говорит, что и она сама, и ее покойный муж всегда были честными работниками и справедливыми людьми. Такая же и их дочь Мария.
– Маша несправедливость, воровство – она этого не переносит, – говорит Лидия. – Бывает, проехать только остановку, я говорю: не буду талон пробивать. А она: ты что? Как не стыдно? Водитель зарплату с чего будет получать? И так происходило всегда и везде.
Я отправил посылку, и ее уничтожили прямо у мамы на глазах
– Я говорила Маше, что выборы – это спектакль. Мы с Андреем отговаривали ее, предупреждали, что заберут, что это опасно, – говорит мама заключенной.
Женщина убеждена, что дочь и сама все знала, но и наблюдателем была, и передачи узникам носила. Лидия Григорьевна говорит, что не спорила с дочерью.
– Моя подруга поссорилась со своими детьми. Она доказывала, что пенсию ей платит… сами знаете кто, – смеется женщина. – Она живет одна, ее дети-внуки навещали, а теперь – никто.
Женщина говорит, что понимает молодежь хотя бы потому, что остается обида за Игната – младшего сына Марии, который учился на факультете журналистики БГУ, но был исключен из-за просроченной оплаты.
По словам старшего сына Андрея и по словам адвоката, дело Марии несколько месяцев никто не ведет.
– Нам нет даже к кому обратиться, чтобы ходатайствовать, к примеру, заменить заключение на домашний арест – нет следователя. Нет следователя – нет дела, нет дела – нет суда. Получается, так три года можно держать человека в тюрьме, а можно и пять – бросили в камеру и забыли. А ей, в конце концов, более пятидесяти лет, чтобы в тюрьме сидеть.
Кроме того, заключенную лишают возможности получать витамины, особенно необходимые в тюрьме.
– Я отправил посылку, и ее «утилизировали» прямо у мамы на глазах. Не знаю, как это было: смыли в канализацию, рассыпали или сожгли. Насколько знаю, в тот день у многих заключенных уничтожали посылки. Зачем? – удивляется Андрей.
Я на практике увидел, что гражданское общество у нас есть!
«Справедливости ради» Андрей вспоминает единственное свидание с матерью, которое ему разрешили вскоре после ее задержания.
– Она говорила, что сейчас ее обвиняют в «обучении в организации массовых беспорядков». Я открывал ее аккаунты, читал ее переписки – и не видел ничего из того, в чем ее обвиняют, – не верит услышанному Андрей.
Из произошедшего он сделал неутешительные выводы.
– Я на практике увидел, что человека можно взять возле подъезда, затолкать без каких-либо объяснений в машину, даже не милицейскую, увезти неизвестно куда, и он просто исчезнет. А даже если не исчезнет, то его можно держать в СИЗО бесконечно.
Андрей говорит, что очень благодарен людям, которые помогали и помогают семье после задержания матери.
– Здесь, в Степянке, где мы живем, люди собрали деньги, чтобы мы могли сразу же нанять адвоката, потому что адвокаты очень дорого стоят, – делится он впечатлениями. – Я на практике увидел, что гражданское общество у нас есть: людям не безразлично, где они живут и что происходит вокруг! Спасибо всем, кто помогает семьям политзаключенных, одиноким пенсионерам, которые остались без помощи, так как их родных арестовали. Оказывается, таких людей очень много!
Андрей говорит, что и Мария, его мать, – такой же неравнодушный человек. – И она действовала в рамках закона и своего конституционного права, – убежден сын Марии.
– И не только у мамы – у многих равнодушие куда-то пропало, когда на практике показали, как могут обращаться с людьми. Я не хочу делать никаких громких заявлений, так как все сами видели, что происходило в августе и позже. Я хочу маме помочь!
Галина Абакунчик/АА belsat.eu
