«Неинтересные списки Воскресенского». Как в Беларуси освобождали политзаключенных
Политические узники появились в современной Беларуси вскоре после прихода к власти Александра Лукашенко. Первым политзаключенным иногда называют поэта Славомира Адамовича, которого в 1996 году посадили за стихотворение «Убей президента!». Большую часть политзаключенных освобождали ранее присужденного срока, но не всегда через формальное помилование.
Как освобождают политических узников
Людей по приказу Александра Лукашенко освобождали не только по законам. Один из самых ранних примеров, сохраненных в архивах, таков. 3 июля 2001 года Лукашенко бежал на роликах по минскому проспекту Скорины (сейчас – Независимости), в него бросил помидор бывший депутат Мингорсовета Сергей Лаптев. Лаптева сразу задержали, доставили в отделение, на следующий день осудили на 7 суток ареста за «мелкое хулиганство». Однако через час милиционер сообщил арестованному, что тот свободен благодаря звонку Лукашенко.
Юрист правозащитного центра «Весна» Павел Сапелко рассказывает «Белсату»: в истории Беларуси бывали разные случаи освобождения политзаключенных, не только через помилование.
В 2007 году освобождали многих политзаключенных для улучшения отношений с Западом, включая Павла Северинца и Николая Автуховича. Их не просили писать ходатайств о помиловании. Применили другие правовые инструменты. В 2008 году освободили кандидата на президентство на выборах-2006 Александра Козулина. Он не признавал вины и не просил помилования, однако Лукашенко, вопреки правилам, все равно издал указ о его помиловании. В 2011 году политзаключенных, задержанных за Площадь-2010, освобождали и с ходатайствами, и без.
Списки на освобождение, которые бывший политзаключенный, а ныне пролукашенковский политолог Юрий Воскресенский подавал Лукашенко, Сапелко называет неинтересными: видно, что там смешаны те, кто попадает и не попадает под критерии на помилование, кто попадает и не попадает под критерии правозащитников относительно политического преследования.
Однако список политических узников, который публикуют негосударственные правозащитные организации, напрямую совпадал со списками освобожденных после выборов-2006 и выборов-2010, отмечает Сапелко.
Правил освобождения политзаключенных нет
Освободить человека из заключения или из-под следствия могут по разным причинам. В Уголовном кодексе есть целая глава об освобождении от уголовной ответственности и наказания через помилование и по другим причинам: потеря общественной опасности, смягчение наказания больному, примирение с потерпевшим, условно-досрочное освобождение и так далее.
Право помиловать фактически любого заключенного в Беларуси имеет глава государства: есть специальное положение о порядке процедуры. Под помилованием там понимают как освобождение от наказания, так и замену наказания на более мягкое или условное, в том числе замену смертной казни на пожизненное заключение.
Помилование формально должно применяться только к тем, кто написал личное ходатайство и относительно кого приговор вступил в законную силу, или к тем, кто признал вину и способствовал раскрытию своего преступления, возместил ущерб и передал государству инструмент преступления.
Под помилование попадают не только политические заключенные. Отдельных правил для политзаключенных не существует: власти Беларуси и лично Лукашенко последовательно отрицают то, что в Беларуси вообще есть политические заключенные.
С этим соглашаются далеко не все, включая саму судебную систему. Например, на суде 9 сентября судья Юлия Близнюк открыто говорила, что ведет политический процесс, когда ей кто-то позвонил во время суда. Инициатива бывших силовиков BYPOL утверждает на основании слитых переговоров действующих силовиков, что по политическим мотивам наказывают даже без причины: если во время политически мотивированного обыска ничего не нашли, сажают под арест за «неповиновение» или «пикетирование».
Кто такой политический заключенный
Обычно политзаключенными в Беларуси называют тех, кого таковыми признал ряд правозащитных организаций. Полный список публикуют правозащитный центр «Весна» и другие учреждения, на сегодня в нем более шести сотен человек.
Однако этот список пополняется не так быстро, как происходят задержания: правозащитники анализируют каждое дело на соответствие критериям определения «политический заключенный».
Например, политзаключенными сейчас не признали задержанных в апреле председателя Партии БНФ Григория Костусёва, литературоведа Александра Федуту и адвоката Юрия Зенковича. Об их делах известно слишком мало, основная информация о «плане ликвидации президента» шла только из государственной прессы. Просто «не верим» – не аргумент.
Для внесения заключенного в список нужно, чтобы преследование было вследствие политических или религиозных убеждений, ненасильственной деятельности по защите прав человека или ненасильственного выражения мнений, по признаку пола, происхождения или цвета кожи, языка или религии, гендерной идентичности или имущественного положения. Учитывают, были ли нарушения права на справедливый суд, была ли фальсификация доказательств, было ли наказание явно непропорциональным или избирательным в отношении других лиц.
При том в случае насильственных действий делают исключение: политзаключенными признают и защищавшихся от непропорционального насилия силовиков. Но политическими заключенными не признают тех, кто совершал преступления против личности или имущества на основании ненависти или призывал к насилию по национальному, этническому, расовому или иному признаку.
Таким образом, заключенных по политическим делам сейчас существенно больше признанных политзаключенными: правозащитники просто не успевают за репрессивным аппаратом, так как сами проверяют информацию.
АА/ИР belsat.eu
