«Он не хотел стать вторым Ромой Бондаренко». Кто такой Артем Боярский – стипендиат фонда Лукашенко, которого обвинили в экстремизме
Артем Боярский – 19-летний гродненец, которого обвиняют в создании экстремистского формирования, а именно в администрировании Telegram-канала «Мая краіна Беларусь» и его чата. Чтобы получить видео с признанием для телеграм-канала Азаренка, студента избили. Артем за последние полгода побывал в СИЗО на Окрестина, в Барановичах и Жодино, сейчас он находится на Володарке. Правозащитники признали парня политзаключенным. Что известно об Артеме и условиях в СИЗО, через которые он прошел?
Артем Боярский родом из Гродно, окончил школу с золотой медалью и поступил на химический факультет БГУ. Сейчас – студент второго курса.
Со школы он очень увлекался химией: посвящал ее изучению много времени, участвовал в олимпиадах и получал дипломы. Он мечтал стать ученым и разрабатывать лекарства.
Любовь к химии у Артема – семейное дело еще от прадедушки. Ветеран, в свое время он поступил в Военную академию химической защиты в Москве, был командиром взвода разведчиков. После него дети и внуки тем или иным образом интересовались химией. Он и сам охотно принимал участие в воспитании внуков и правнуков.
«У нас очень интеллигентная семья, в которой никогда не было принято кричать, дети никогда не слышали, чтобы родители перед ними ссорились. В такой атмосфере воспитывался и Артем – с уважением к старшим», – рассказывает тетя студента Татьяна Дубровина.
Родители Артема – специалисты IT. Мать Ольга – бизнес-аналитик, отец Юрий – программист. У Артема есть также младший брат Саша, которому 14 лет.
Артем любит животных, занимался музыкой. До 11 класса он учился в музыкальной школе по классу фортепиано. Играл классические произведения Шопена, Бетховена, Дебюсси, Джоплина, в том числе и довольно технически сложные произведения.
Четыре раза Артем был стипендиатом специального фонда президента по поддержке талантливой молодежи, одаренных студентов и учащихся. После выборов в августе прошлого года парень подписал открытое письмо об отказе от этого статуса в знак протеста.
«После беззакония, которое происходило после выборов, он подписал это письмо, таким образом выразив свою гражданскую позицию», – отмечает Татьяна.
Круг первый: испытание Барановичским СИЗО
В первый раз Артема задержали 16 ноября в Минске после Марша пожилых людей. Он уже возвращался в общежитие, нес с собой флаг Хабаровска, на выходе из метро к нему подошли люди в черном, затащили в бус и начали избивать. Впоследствии осудили на 15 суток по «народной» статье 24.23 КоАП.
«Ему тогда крутили пальцы, чтобы разблокировал телефон, после долго еще болела челюсть. Заставили сказать пароль от телефона, получили доступ. То задержание вызвало сильный психологический стресс. Он после еще долго боялся бусов, проезжающих мимо, постоянно говорил об этом», – рассказывает Татьяна.
Сначала Артем был на Окрестина, после его перевели в Барановичи. Журналист-фрилансер Тарас Тарналицкий оказался с Артемом в одной камере Барановичского СИЗО. Его задержали 22 ноября после акции «Я выхожу», когда погиб Роман Бондаренко. 5 суток он пробыл на Окрестина, а после его перевели в Барановичи. С Артемом они просидели вместе чуть больше недели.
«Артем казался парнем с идеалистическим взглядом на мир, который был не готов к тому, что с ним происходило. Он очень хорошо разбирался в химии: когда мы в камере играли в слова, он загадывал какой-то химический элемент, который никто не знал», – вспоминает Тарас.
Артем рассказывал сокамерникам, как его задержали после марша пенсионеров, вскользь вспоминал, что били, но не акцентировал на этом внимание.
«Он очень переживал даже не за себя, а за родителей, что бабушка и дедушка будут волноваться. Дедушка Артема поддерживал Лукашенко, а сам Артем эту позицию не разделял. Но как раз дедушка привозил ему передачи в СИЗО. Артема пугала перспектива, что его могут посадить и он не сможет доучиться», – говорит Тарас.
Перед первым допросом сокамерники учили Артема, как надо себя вести, что он ничего не должен говорить без адвоката, иначе на него могут надавить. Так в итоге и получилось: на Артема психологически давили, на допросе показали скриншоты с телефона, назвали администратором канала. Он был не готов к такому.
«Артем вернулся после допроса очень расстроенный, рассказывал, что ему угрожали – говорили, что посадят. Мы ему советовали, что после суток ему следует сразу уехать из страны, так как он проходил по делу как свидетель, но мог стать обвиняемым. Я очень удивился, когда узнал, что он все-таки остался в Беларуси. За решеткой он впервые столкнулся с системой», – рассказывает Тарас.
В Барановичах у них была очень маленькая камера, 5 на 5 метров. Камера 8-местная: три шконки, две из которых – трехъярусные. Свободного места практически не было, развернуться невозможно. Можно было только немного поотжиматься на пятачке возле туалета. Ночью не выключали свет, и ребята спали кто в шапках, кто в масках для сна. Два раза отключали отопление, и в камере было довольно холодно.
«Еда стандартная, а по сравнению с Окрестина – так даже хорошая, все хвалили. Единственное, все отказывались от рыбы. Ее жарили, скидывали в одну миску, вместе с костями, кишками. Мы шутливо называли это «братской могилой» – рассказывает Тарас.
Во время сидения все в камере успели переболеть коронавирусом, включая и Артема. Когда парень вышел на свободу после суток, то говорил родным о том, что хотел бы уехать, но, посоветовавшись с ними, решил все же остаться в Беларуси.
«Предпосылок, чтобы отсюда срочно уезжать, не было. С учебой было все хорошо, его не отчислили, претензий к нему никаких не было. Артем сдал сессию на средний балл 9. Поэтому мы это пережили и решили идти вперед, дальше учиться и сдавать сессии», – говорит тетя Артема.
Круг второй: Жодино
24 марта Артема задержали второй раз. Около 6:30 утра в общежитие БГУ пришли силовики, положили всех парней из комнаты на пол, но забрали только Артема. Якобы на 11 этаже заметили бело-красно-белый флаг. А 25 марта в телеграм-канале журналиста СТВ Григория Азаренка появилось видео, на котором студент признается, что он является администратором признанного экстремистским телеграм-канала и чата «Мая краіна Беларусь», а также в том, что он принадлежит к ЛГБТ-сообществу. После адвокату Артем расскажет: чтобы заставить это сказать, его сильно избили дубинками по спине и ягодицам.
«Когда я увидела это видео, сильно расплакалась. По видео видно, как он напуган. Он как овца на волка смотрел. Когда в Минске погиб Роман Бондаренко, Артем очень переживал. Я уверена, что здесь он просто не хотел стать вторым Ромой Бондаренко», – говорит Татьяна Дубровина.
Парню присудили 25 суток по ст. 24.23 КоАП и отправили в Жодино.
Сокамерник Артема по жодинскому СИЗО пересекся с ним в одной камере на несколько дней. Наш собеседник, попавший за решетку на 30 дней якобы за участие в несанкционированной акции, рассказал, что студент держался довольно бодро, ждал освобождения после суток. Ребята в камере рассказывали анекдоты, играли в «мафию», старались поддерживать боевое настроение. Тогда они и подумать не могли, что Артему припишут уголовную статью и он не выйдет на свободу.
В камере на 10 нар было 15 человек, но как-то размещались. В то время в Жодинском СИЗО ужесточились условия содержания. По ночам так называемых «политических» будили по нескольку раз на проверку: арестантам нужно было подняться, стать лицом к стене, назвать свое полное имя и статью.
Кроме этого, «растяжки», которые раньше были только раз в неделю, по пятницам, начали практиковаться чуть ли не каждый день. Что это такое? Все арестанты должны выйти из камеры и стать лицом к стене, опереться на нее руками и поставить ноги как можно шире.
«Ноги разъезжались на скользком полу, это очень неудобно. Того, кто «недостаточно растянулся», конвоиры били по ногам дубинками, а иногда били и по почкам. После такой растяжки казалось, что суставы выскакивают из таза», – рассказывает бывший сокамерник Артема.
В их камере не было горячей воды, поэтому ребята, чтобы умыться, грели воду в пластиковых бутылках на батареях. Окно закрывалось неплотно, поэтому приходилось его подпирать – например, футляром от зубной щетки. Душ – один раз в неделю. С начала апреля появилось нововведение: свободное время, когда можно можно написать письмо, почитать книгу, сократили только до получаса в день. Действовал «запрет на ручку»: если находили у арестанта, то он мог получить дубинкой, а всю камеру могли оставить без прогулки, которые и так были не каждый день.
«Мы спали на железных нарах, у нас и матрасов не было. Был случай. В камеру попал так называемый «бич», посмотрел, что ничего нет, развернулся к двери, начал колотить в нее и кричать: снова попал к «политическим», начальник, выпускай! Или был еще такой случай. На одной из прогулок, длящихся в среднем 15-20 минут, один такой бич подошел к группе людей, сидевших по политическим статьям. Конвоир на него прикрикнул, мол, не стой там. «Почему? Я рядом с ребятами постоять хочу», – сказал тот. Конвоир в ответ: «Ты – бич, а они – «контрольные», стоять рядом с ними нельзя», – рассказывает сокамерник Артема.
Вместе с тем, он отмечает, что кроме тех, кто хотел выслужиться, там были и нормальные охранники, которые по-человечески относились к арестантам.
Круг третий: уголовное дело и Володарка
Артем Боярский должен был выйти из ИВС 18 апреля, однако 16 апреля стало известно, что Артема задержали как подозреваемого по ст. 361-1 ч. 1 Уголовного кодекса: «Создание либо руководство экстремистским формированием». Сначала его перевели в ИВС на Окрестина, потом в СИЗО на Володарского, а 26 апреля предъявили обвинения по той же статье. Правозащитники признали парня политзаключенным.
«Если бы Артем действительно был администратором того канала, то силовики сразу бы получили к нему доступ с телефона, поставили бы свой герб. Но никаким админом он не был. Артем хорошо общался с одногруппниками. Знаю, что некоторым помогал с учебой, никогда не отказывал. После этой ситуации многие писали нам слова поддержки, за него очень переживают. Предлагают помощь, в том числе с передачами для Артема», – рассказывает Татьяна.
По ее словам, никто в семье даже не мог подумать, что его могут задержать, так как он больше никуда не ходил, ничего не делал.
«И это вообще нормально, что омоновцы с автоматами заявились в общежитие БГУ? Университет, который когда-то мы считали элитным? Пришли, всех положили на пол, флаг вывесили, сфотографировали, Артема забрали. Был ли там тот флаг, или силовики сами его повесили, как и в жодинской бане?» – задается вопросами Татьяна.
Она отмечает, что студентам, которые были вместе с Артемом в комнате, не разрешили выступить в суде и дать показания.
Письма от студента практически не доходят, связь в основном – через адвоката. В Жодино Артем простыл, сильно кашлял. Когда его перевели на Володарского, он снова простыл. В последних письмах Артем пишет, что его несколько раз беспокоило сердце – у него дисплазия (недостаточность) аортального клапана, регургитация 1-2 степени. Поэтому раз в полгода-год ему необходимо делать УЗИ и следить за динамикой заболевания. За решеткой за ним нет должного врачебного надзора, родные даже не смогли передать купленные для парня лекарства.
«Очень за него боюсь и переживаю. Мальчик домашний, а ему приписывают то, что он не мог делать. Странно, что на него все это вешают. Его сильно избили, и он «признался». 37-й год какой-то», – говорит бабушка Артема Наталья Владимировна.
Она возмущается и говорит, что в правовом государстве такое не может происходить, любое преступление должно быть доказанным.
«Только удивляешься, как эта система может существовать. Как работают и как после спят по ночам судьи и прокуроры. Это такой ужас! Читаешь о других, когда людям дают большие сроки за малейший проступок… Просто больно. Самое обидное, что ничего нельзя изменить. Не знаешь, на что надеяться, во что верить. Чувство безысходности», – говорит Наталья Владимировна.
- Артема можно поддержать письмами и открытками по адресу:
СИЗО-1, ул. Володарского, 2, г. Минск, 220030
Артему Юрьевичу Боярскому
СП/АА belsat.eu
