«Дополнительная платформа, чтобы кричать о Беларуси». Сегодня на «Berlinale» – премьера фильма «Кураж» о белорусских протестах


Документальная картина «Кураж» Алексея Полуяна, показывающая события прошлого августа в Минске, достигла небывалого для белорусского кино успеха на кинофестивале класса А. На «Berlinale» ее зачислили в престижную секцию «Berlinale Special» и номинировали на награду «Лучший документальный фильм».

Онлайн-показ ленты состоялся на фестивале еще в марте, сегодня же на «Berlinale» пройдет публичная премьера «Куража». На показ приедут Светлана Тихановская и Светлана Алексиевич, которые вместе с немецким продюсером Симоной Бауман и самым Алексеем Полуяном примут участие в дискуссии, где порассуждают о роли творца в авторитарной системе.

Алексей Полуян.
Фото: aliaksei.paluyan / Facebook

Перед премьерой «Белсат» поговорил с режиссером фильма.

– «Кураж» был показан уже на нескольких фестивалях, в том числе публично. Ты заметил интерес к теме белорусских протестов?

– Да, интерес большой, особенно в странах, которые поддерживают Беларусь, он очень чувствуется, например, в Польше или Германии. А после происшествия с самолетом «Ryanair» интерес еще больший.

Некоторое время проходили только онлайн-показы, а недавно я увидел, как этот фильм смотрят белорусы. Что было в Кракове… Люди так плакали! Там были травмированные белорусы, побывавшие на Окрестина, которые убегали из страны через леса. У одной девушки – я даже не знал, что делать, – во время просмотра была то ли паническая атака, то ли она так переживала. Я еле сдержался от того, чтобы подойти и предложить помощь, но все же понимал, что не стоит входить в личное пространство зрителя. С одной стороны, такая реакция свидетельствует, что в фильме есть правда, с другой стороны, это реальная страсть. Осознаешь, что дожили: белорусы спасаются через украинские леса, через страну, где война.

– Какой вопрос зрителей тебе запомнился больше всего?

– Каждый второй вопрос – как белорусам можно помочь. Я отвечаю, что, на мой взгляд, лучшая помощь – говорить о нас как можно больше. Рассказывать друзьям, смотреть фильмы о Беларуси, читать новости. Чтобы Беларусь была повсюду. А в Киеве один парень спросил, специально ли я воплотил в героях три пути развития белорусской революции. Мол, Марина показывает женский путь, Павел олицетворяет мирный протест, а Денис – брутальный и радикальный. Я говорю: «Знаете, не было такой цели, но интерпретация интересная».

В программу Берлинского кинофестиваля попала белорусская документальная лента «Кураж» режиссера Алексея Полуяна, отражающая события августа. Источник: кадр из картины Алексея Полуяна «Кураж»

– Ты не думал, что первоначальная цель – показать творца в белорусских условиях – хоть и отошла на задний план, все же достигнута? Самым контекстом: официальным игнорированием «Куража» и тем, что все три героя уехали из страны.

– Согласен, к этой теме все равно возвращаешься, поэтому мы и будем рассуждать об этом со Светланой Тихановской и Светланой Алексиевич на панельной дискуссии. Без ответа на определенные вопросы мы не сможем осмысленно работать в культуре дальше. Сейчас и в обществе, и в творческой среде происходит смена поколений, и для себя я стараюсь найти какой-то ориентир.

Я выброшен из белорусского контекста, сейчас у меня нет возможности быть в нем даже физически – и мне нужно понять, как с этим жить, как выстраивать работу. И да, этот фильм, да и не только фильм, изменил жизнь героев. Теперь они не могут быть в Беларуси. Они еще думают, что это на месяц или два, и сами не понимают, что это надолго.

Марина (актриса Свободного театра Марина Якубович) уехала недавно, она еще такая эйфоричная, а по Денису и Паше (актеры Свободного театра и музыканты группы «Разбитое сердце пацана» Денис Тарасенко и Павел Городницкий) чувствуется, как реальность эту эйфорию сдирает. Мы думаем над тем, чтобы на какой-то процент от продажи билетов, если будет дистрибуция фильма, поддерживать героев. Я чувствую ответственность за тех, с кем работал.

– А условия для творца в Беларуси и твой отъезд в Германию связаны?

– Нет, я же уехал зеленым студентом, я тогда даже не понимал, что такое искусство и что такое кино. Я и сейчас этого не понимаю, ведь что такое восемь лет в индустрии…

Алексей Полуян (справа).
Фото: aliaksei.paluyan / Facebook

– Давай проговорим, как трансформировалась идея фильма.

– Когда я почувствовал, что в стране что-то произойдет, какая-то эскалация, пришлось поломать голову над тем, как связать театр и протест. И мне пришла идея показать контраст между живым сопротивлением на подпольном уровне, где художники говорят то, что говорить нельзя, и неживой, искусственной улицей. Поэтому в Минске мы делали безэмоциональные общие планы, но в августе в это пространство, где все запрещено и страшно что-то сказать, вышли люди – и пошла эмоция, мы начали заглядывать в глаза, искать кадры, на которых разделенное общество.

– В «Кураже» протест 2020 года становится в ряд безрезультатных прежних протестов или его история еще пишется?

– Все еще пишется. Для меня финал не пессимистичен, как кто-то сказал, история пока не завершена. Перед концовкой мы видим множество людей, где собрались сто или двести тысяч. Фильм вот про них, про тех, кто хочет, но не может, и пару сотен «черных», которые могут, но не хотят. Об этой патовой ситуации, которая все еще продолжается, так как нет разговора либо это разговор глухонемого со слепым. Для меня это еще не поражение, далеко не поражение, финал фильма для меня значит надежду, и у меня самого надежда есть. Но, возможно, главная эскалация впереди, и она может быть ужасной.

– Какие самые страшные и трогательные моменты были во время съемок в августе?

– Самое жаркое происходило, конечно, на стеле и «Пушкинской» 9 и 10 августа. На стеле нас уже чуть не задерживали, на «Пушкинской» нашу машину напрямую таранили автозаки.

Статьи
«Белорусы за этот год прокачались в жанре абсурда». Михаил Зуй – о юморе в трагическое время
2021.04.01 13:11

А эмоционально сложной была ночь на Окрестина, когда выпускали узников. Тогда был долгий день: мы начали снимать утром, как коммунальщики убирают город после протестов. И вот мы стояли под этими воротами с людьми, которые ждали своих близких, была такая тишина, никто не мог представить, что это возможно в европейском городе. В фильме есть момент, как мать рыдает, когда встречает сына. Мы периодически останавливали камеру и выдыхали. Когда выходили девушки, им аплодировали от радости, тогда внутри начинали кого-то бить, и люди останавливались: ты видишь, как те реагируют на этих, а эти – на тех.

Еще один сложный день был, когда демонстранты пошли на Окрестина – вот там было страшно. Пошли слухи, что волонтеры просят туда не ходить, а демонстранты пошли, и все ждали провокации. На Окрестина дежурили бусы, только команда – и они бы всех смели. Тогда в воздухе было такое напряжение…

И ты понимаешь и волонтеров, и демонстрантов – как в сильном кино, понимаешь каждую сторону и знаешь, что выхода нет. Я даже сейчас вспоминаю этот момент – и у меня дрожь.

Алексей Полуян.
Фото: aliaksei.paluyan / Facebook

– А как вы снимали на Окрестина? Все же люди переживали там достаточно болезненные моменты.

– Мы не лезли с камерой в лицо: пользовались такой оптикой, которая позволяла снимать на дистанции и не нарушать личного пространства человека. Только несколько важных моментов сняты вблизи, но в целом мы просто много наблюдали. Одна женщина попросила ее не снимать, а некоторые говорили: «Вы из прессы, да? Покажите всю правду». В целом там все были такие растерянные, что им было не до камеры.

– Ты как-то упоминал, что во время съемок вас уже тащили в бус. Как вы избежали задержания?

– Это было на Женском марше 29-го у площади Якуба Коласа. Мы привыкли, что бусы темно-синие, а там был другого цвета, поэтому мы просто пошли мимо. И нас туда потянули. Я увидел, что недалеко стоят журналисты зарубежных изданий, и говорю: «Мы журналисты, журналисты!» – вырываемся и быстрым ходом идем к этим журналистам. Не знаю, почему омоновцы не пошли за нами.

Мы спустились в переход и вышли с другой стороны – видим, эти бусы ездят по кругу, будто охотятся. Нам повезло, что шел трамвай, мы быстренько в него запрыгнули и уехали.

Новости
Максим Жбанков: Культурная политика государства занималась воспитанием образцовых колхозников
2021.03.24 12:00

А на Окрестина, когда зачитывался список арестованных, для меня было важно посмотреть в лица молодых омоновцев. Бывало, мы заходили за спины некоторых, а когда ты оказываешься сзади, они чувствуют опасность. И я слышу из рации: «Да, там какой-то журналист заходит, аккуратненько берем, берем». Пришлось быстро уходить.

– Что для тебя лично значит премьера твоего фильма именно на «Berlinale»?

– Студентам я приезжал сюда каждый год, и это была моя мечта – попасть именно на «Berlinale». Но я не мог даже представить, что попаду на фестиваль с таким фильмом, что покажу белорусскую боль. Что на его показ приедет гордость Беларуси – Светлана Алексиевич и, считай, президент Беларуси Светлана Тихановская. Что соберутся герои картины, что, безусловно, очень лично. «Berlinale» тоже –дополнительная платформа, чтобы очень сильно кричать о Беларуси. И я чувствую, какое на фестивале к нам уважение.

Ирена Котелович/АА, belsat.eu

Новостная лента