«Методы НКВД никуда не ушли из Беларуси». Родители политзаключенного Артема Савчука – о сыне и приговоре
30-летний программист Артем Савчук с 2011 года жил в Польше, куда уехал по программе Калиновского после исключения из университета за участие в Площади-2010. В августе 2020 года приехал в Беларусь на свадьбу бывшего одноклассника. Через неделю после выборов помог водителю отбуксировать автомобиль, который встал прямо на проезжей части. Довез в сопровождении ГАИ до заправки. А там возникли вопросы к польским номерам автомобиля Артема. Его обвинили в участии в массовых беспорядках и приговорили к четырем годам колонии усиленного режима.
Артем Савчук с августа остается в СИЗО на Володарского. В конце января был суд. На 16 апреля назначили рассмотрение апелляционной жалобы. Белорусские правозащитники признали молодого человека политическим заключенным. «Белсат» поговорил с родителями Артема о сыне, обстоятельствах задержания, условиях в СИЗО.
Из белорусского университета исключили – стал программистом в Польше
Артем Савчук родился 23 июля 1990 года в Минске. В прошлом году, незадолго до выборов, отметил свое тридцатилетие.
После школы Артем поступил в БНТУ. В 2010 году за участие в послевыборных протестах был осужден на 12 суток ареста, которые провел на Окрестина. Вскоре парня исключили из университета. Тогда Артем поступил в Краковский научно-технический университет по программе Калиновского. Получив диплом программиста, сразу устроился на работу в Кракове, где и жил до прошлого лета. Как рассказал Андрей Савчук, отец молодого человека, недавно сын оформил индивидуальное предпринимательство, сотрудничает с фирмами. Устроил белорус и личную жизнь: встречается с полькой.
В Беларусь Артем приезжал раз или два в год. Время для поездок выбирал такое, чтобы можно было помочь бабушке и дедушке на даче: очень их любит и всегда переживал, как они без его помощи. Даже машину покупал, чтобы было удобнее помогать бабушке и дедушке, говорит отец Артема.
Селфи как доказательство участия в массовых беспорядках
В прошлом году бывший одноклассник пригласил Артема на свадьбу, которая должна была состояться 28 августа. Молодой человек решил ехать со своей девушкой Изабеллой: она планировала прилететь 22 августа, сам же Артем поехал пораньше автомобилем. Выехал из Кракова 8 августа.
В Варшаве Артем вместе с другом заезжали в посольство проголосовать, но была огромная очередь, которая очень медленно двигалась. Поняв, что не успеют, они уехали. В Минске были 8 августа вечером.
9 августа Артем вместе с родителями ходил на избирательный участок. Вечером они тоже все вместе пришли ждать результатов. Несмотря на то, что происходило в городе, семье тогда удалось спокойно вернуться домой.
События же, за которые потом судили Артема и его друга – тоже Артема – Хващевского, происходили вечером 10 августа.
«В тот понедельник Артем с друзьями катался в городе. Вечером они не смогли доехать машиной в сторону Кунцевщины, где мы живем, так как движение было перекрыто, – рассказал Андрей Савчук. – Оставили машину возле гостиницы «Bon» и пошли пешком в сторону станции метро «Пушкинская». Там тогда собралось много людей. Артем вместе с Хващевским сделали селфи. Оно как раз и стало основанием для обвинения обоих как свидетельство участия. В деле Хващевского это фото вообще было почти единственным доказательством».
Вооруженное сопротивление с помощью колясок из торгового центра
По словам Андрея, когда началась зачистка станции метро «Пушкинская», оба Артема побежали в разные стороны и потерялись. Встретились позже возле станции метро «Спортивная». А там какой-то мужчина выкатывал тележки из торгового центра «Тивали» и толкал их в сторону пересечения с улицей Бельского.
«Тот незнакомец попросил Артема помочь, потому что толкать надо было вверх, – говорит Андрей. – А сын всегда готов прийти на помощь, поэтому немного подтолкнул коляски».
Этот момент стал основным эпизодом обвинения: прокурор на суде говорил, что Артем «совершил погром путем ограбления хранилища колясок, которые потом использовались для вооруженного сопротивления милиционерам».
Что происходило тогда у «Пушкинской», Андрей с женой видели собственными глазами.
«Я прошел пешком почти через весь город, машину оставил в Серебрянке, так как движение было перекрыто, – вспоминает отец политического заключенного. – С женой встретился в центре и пошли в сторону дома. Мы видели и слышали, что впереди, в направлении «Пушкинской», все гремело, была настоящая канонада».
Возле гостиницы «Орбита» супруги попали в облако газа. У станции метро «Спортивная» встретили Артема с друзьями.
Машина с польскими номерами? В РОВД и на Окрестина!
Неделю после этих событий семья Савчуков жила спокойно. А 17 августа возле Театра музыкальной комедии Артем с другом Артемом Хващевским увидели автомобиль на аварийной сигнализации. Решили помочь, взяли на буксир. Подъехала ГАИ и сопровождала их к заправке.
«А там, как рассказывал Артем, начались вопросы: «Почему машина с польскими номерами? Будем проверять», – говорит Андрей. – Подъехал бус без опознавательных знаков с тихарями, друзей затолкали и увезли в РОВД».
Молодым людям не дали сообщить родным о задержании.
«17 августа вечером Артем перестал выходить на связь. 18-го в 4:00 мы стали звонить в больницы, морги, – вспоминает отец политзаключенного. – Жена поехала во Фрунзенский РОВД и написала заявление об исчезновении человека. Так же и мама Хващевского. К нам приехали осмотреть место проживания пропавшего».
Только вечером 18 августа следователь сообщил Савчукам, что Артем – на Окрестина. Родители поехали туда, но сына не нашли – в изолятор его доставили только на следующий день. Через несколько дней молодого человека перевели на Володарку. Сначала обоих Артемов подозревали в организации массовых беспорядков (ч. 1 ст. 293 УК РБ). Но потом дело переквалифицировали на ч. 2 ст. 293 УК («Участие в массовых беспорядках»).
Захват государством заложников
В письмах Артем пишет, что в СИЗО у него все хорошо, насколько это может быть в таких условиях, отмечает отец политического узника. С передачами проблем нет, письма доходят, но с большими задержками.
«Артем старается не падать духом. В сентябре-октябре, когда еще можно было в СИЗО передавать книги, просил, чтобы ему приносили литературу о программировании – все-таки надо поддерживать уровень, быть в тренде», – отмечает Андрей. Теперь книги с воли запретили.
Отец Артема беспокоится, что заключение может сказаться на работе сына, но одновременно уверен, что тот скоро наверстает все после освобождения, тем более коллеги очень его поддерживают, пишут письма.
«То, что мы сейчас видим, – это захват государством заложников, которые потом будут использованы в каких-то обменах, – рассуждает отец заключенного. – Я очень хочу верить, что все сейчас осужденные не будут сидеть эти огромные сроки».
В том, что однажды восторжествует справедливость, уверена и Тамара, мать Артема Савчука:
«Ребята попали под каток этой системы.
Теперь любой может ожидать, что в 7:20 к нему придут, взломают дверь и «повесят» уголовное дело. Мы все живем в этом страхе. У нас несколько поколений уже выросло с этим – боятся что-то сказать или сделать, ведь потом за тобой придут. Методы НКВД никуда не ушли, ими здесь пользуются их наследники.
Я надеюсь, что у детей Артема не будет этого страха перед системой, что они родятся и вырастут свободными».
«В прошлом году в Беларуси Артем увидел свободных людей»
Об Артеме Тамара говорит, что главное его качество – неравнодушие. Ему никогда не было все равно, что происходит в его стране, поэтому он был на площади в 2010 году, поэтому приехал в прошлом году – очень хотел посмотреть, как «наше общество наконец захотело жить иначе». По словам матери Артема, молодой человек отмечал изменения в Беларуси: летом он увидел в Минске не население, а свободных европейцев – доброжелательных, открытых, с улыбками. Даже размышлял о возвращении домой.
«Говорил, что сколько бы ты лет ни прожил за границей, никогда там не будешь местным, всегда на самом деле на своем месте ты будешь дома, на родине, – говорит Тамара. – А государство с ним вот как: в тюрьму – за то, что он дважды не смог пройти мимо. Сначала помог толкать те коляски, потом – отбуксировать машину. А польские номера его автомобиля стали для них настоящим «подарком», хорошо вписались в сказку о кукловодах».
«Те, кто за решеткой, надеются на нас»
Тамара считает, что сегодня в белорусском обществе уже не может быть тех, чья хата с краю: то, что происходит, касается каждого, «если власть решит закрыть кого-то, это только вопрос времени – сегодня или завтра».
«Власть бросается в самое ужасное притеснение народа: нам нельзя собираться с соседями, использовать бело-красно-белые сочетания, защищать собственную семью от «гопников в масках» – говорит женщина. – По моему мнению, изменить это все просто: нужно включить собственную голову и иметь смелость сказать «нет» преступным приказам, помнить, что мы прежде всего просто люди, которые против насилия, несправедливости, желающие спокойствия, уверенности в завтрашнем дне».
Но, несмотря ни на что, мать политического заключенного верит в лучшее будущее Беларуси.
«У Бога нет выходных, и каждый получит за свои заслуги, – считает Тамара Савчук. – Я считаю, что нечего бояться. Свобода всегда у нас внутри. Что они могут сделать с этой свободой? Убить нас всех? А еще мы должны помнить, что те, кто за решеткой, верят в нас и очень на нас надеются».
Анна Гончар/ИР belsat.eu
