«Окошко – три кубика армированного стекла и труба для воздуха». Бывший политзаключенный – о тюрьме №4 в Могилеве
Продолжаем рассказывать, как выглядит жизнь в пенитенциарных учреждениях Беларуси. Бывший политзаключенный, бобруйчанин Евгений Васькович провел в заключении четыре с половиной года, из них три – в крытой могилевской тюрьме №4, Молодой человек рассказал «Белсату» об особенностях пребывания там.
На окнах – пластины с круглыми дырками, через которые проходил свет
Евгения вместе с двумя друзьями задержали 17 января 2011 года, через три месяца после того, как ребята бросили в здание КГБ в Бобруйске бутылку с зажигательной смесью. Евгению тогда было 19 лет, он находился на сессии в Могилеве, где заочно учился на факультете журналистики.
Сначала бобруйчанина завезли в местный ИВС, в котором на тот момент были неплохие условия по сравнению с бобруйским, вспоминает Евгений – свежий ремонт, горячая вода.
Через 8 дней парня перевели в СИЗО №4 в Могилеве.
– Камера на 6 человек, только холодная вода, – рассказывает Евгений Васькович. – Там я пробыл где-то до середины февраля, после чего меня этапировали в СИЗО в Бобруйск. Там условия были вообще ужасными на тот момент. Очень влажно, камеры большие, даже на 18 человек, трехъярусные кровати, душ находился в подвале.
На окнах, кроме решеток, были специальные пластины с круглыми дырочками, через которые проходил свет, вспоминает Евгений. Их ставили для борьбы с межкамерной связью и коммуникацией «с волей».
Суд признал Евгения Васьковича виновным в злостном хулиганстве и повреждении имущества и присудил ему 7 лет лишения свободы. В колонию нашего собеседника перевели еще до вступления приговора в силу – он сам на это согласился и подписал соответствующую бумагу.
– Я знал, какой будет результат апелляции, что все это не имеет смысла, поэтому хотел скорее «на зону» – как-никак, там больше пространства, свежий воздух, – говорит Евгений. – Так и получилось – апелляционный суд оставил приговор в силе.
За отказ от работы – три года в крытой тюрьме
Васьковича этапировали в исправительную колонию № 15 в Могилеве – молодой человек приехал туда 29 мая 2011 года. Еще в карантине Евгений попал в ШИЗО, куда потом его отправляли регулярно за несоблюдение режима – молодой человек отказывался от работы. За систематическое неповиновение администрации колонии в октябре 2011 года Евгения осудили на три года в крытой тюрьме со строгим режимом содержания – разрешалась только одна бандероль и одно краткосрочное свидание на 2 часа в течение года. 12 октября парня этапировали в Могилев, в тюрьму № 4.
– Здание тюрьмы и СИЗО № 4 составляют один комплекс, однако тюрьма стоит отдельно от корпуса СИЗО, она меньше по размерам. Там обычно человек 200 содержится, – говорит Евгений. – В начале, помню, меня завели к начальнику, тот спросил, почему меня перевели сюда. Я повторил то же, что в колонии, что не собираюсь работать на режим, поэтому отказывался от работы. Начальник тогда очень рассердился, сразу – 10 суток ему. Все удивились, мол, никто еще так не заезжал сразу со старта на «кичу».
«Кича», или ШИЗО, в тюрьме № 4 находится в подвале, рассказывает Евгений.
– Это камера 4,5 на 1,7 метров. Одно небольшое окошко за решеткой, состоящее из трех кубиков жирного армированного стекла и длинной трубы для воздуха, – вспоминает молодой человек. – Вдоль пола шла батарея. Стены отделаны шубой, совсем неровные. Под потолком, в стене над дверью, висела обычная желтая лампочка. Что было хорошим – пол был выстелен досками.
В камере жарили блины и гнали самогон
Сразу «со старта» Евгений провел в ШИЗО 30 суток. Через 18 дней молодого человека снова посадили туда еще на 20 суток.
Бывший политзаключенный говорит, что в ШИЗО он «ездил» регулярно, за любую мелочь, – например, за завешивание спального места в камере. В ШИЗО Евгений встретил свой первый Новый год и день рождения в тюрьме. С августа 2012 года его стали бросать в ШИЗО ежемесячно – таков был приказ сверху. Евгений отмечает, что на тот момент просидел в ШИЗО больше, чем кто-либо из «братвы» – всего 360 дней за время в тюрьме и колонии. Молодой человек также замечает, что воспринимал пребывание в ШИЗО как возможность отдохнуть от одних и тех же людей, которых ежедневно видел в течение двух лет.
– Когда ты возвращаешься с «кичи», ты рад всех видеть, к тому же, тебе устраивают торжественную встречу, сигаретами угощают и т. п., а когда-нибудь и торт готовят, – рассказывает Евгений.
В камере была своя мини-плита – кто-то как-то украл две миски, и поэтому можно было делать блины. А из сахара, который выдавали заключенным, и хлеба по ночам гнали самогон.
– У нас даже градусник специальный был – получалась самогонка в 70 градусов, – отмечает Евгений.
В свободное время Евгений читал книги. Одним из развлечений была переписка с женщинами, камера которых была под камерой, где сидел наш собеседник. Кроме того, узники играли в игры – карты, нарды, в покер кубиками, карты хотя запрещены, но были. Играли на спорт – приседания, отжимания, на не курить какой-то срок.
– У нас даже DVD был, мы смотрели фильмы. Администрация тогда на это закрывала глаза, потому что им нужен был покой, без бунтов, чтобы была система, которая сама за собой смотрит. Когда я ушел, многое там зажали – стали строить все так, чтобы выгода была только для одной стороны и пары человек с другой, – говорит Евгений.
Уважали за дерзость в отношениях с милицией и отказ писать прошение об помиловании
Полгода в тюрьме Васькович провел на «тройниках»(часть тюрьмы, где в камерах стояли трехъярусные кровати. – Ред.).
– Потом меня распределили в 109 камеру, рядом со 108 – «котловой хатой», где сидел «смотрящий» за всей крытой тюрьмой («котловая хата»- камера, в которой сидят «второходы», тюремные авторитеты, и где собирается тюремный общак – сигареты, еда, – который потом распределяется по другим камерам– Ред.), – рассказывает молодой человек. – Там у меня сложились хорошие отношения с сокамерниками. Меня уважали за мое поведение, что я могу дерзко ответить милиционерам, за то, что я отказывался писать прошение о помиловании, хотя мог это сделать.
В октябре 2014 года, полностью отсидев срок в тюрьме, Евгений вернулся в 15-ю колонию. От работы больше не отказывался, потому что решил, что лучше чем-то заниматься, чем терять время в нерабочих отрядах. Распределился в швейный отряд, там научился шить. Форму для силовиков отряд Евгения не шил – заказы были для лесничих, дорожных рабочих, шили разные вещи для внутренних потребностей колонии.
В колонии у Евгения была красная бирка – он состоял на учете как склонный к нападению на администрацию и захвату заложников.
– 22 августа 2015 года, в День сотрудника пенитенциарной системы, мне сказали: «Собираешься на этап». Я хоть и догадывался, что меня могут освободить, но кто знает, чего от них ждать? Я взял тетради с адресами, большую часть одежды и книг оставил там и ушел, – вспоминает Евгений день своего освобождения. Политзаключенного тогда отпустили на свободу раньше на два с половиной года до истечения срока по приказу Александра Лукашенко.
«Политические» не хотят жить на «зоне» по «понятиям»
Какой-то особой реабилитации после тюрьмы бобруйчанину не понадобилось.
– Я бы сравнил это с армией. Да, это оставляет свой отпечаток. После тюрьмы остаются вещи, которые ты уже не делаешь так, как раньше, какие-то привычки, – говорит Евгений. – Но я постоянно понимал, что я – политический. Хотя и хорошо знал понятия. Я там сделал себе основное количество татуировок, но ни одна из них не была на зоновскую тему. Я понимал, что я не буду жить этой жизнью, но некоторые бытовые моменты остались, особенно с самого яркого периода – крытой тюрьмы. Особенно это касается отношений с людьми. Я для себя вынес, что если какие-то недоразумения начинаются, нужно всем вместе садиться за стол и высказывать, не оставлять вопросы нерешенными, чтобы конфликты не собирались и не переходили в необратимые ссоры.
Евгений отмечает, что не знает ни одного «политического», который бы вышел на свободу и продолжал жить «по понятиям». В то же время, отмечает бывший политзаключенный, большая часть «политических» не живет так и там, в местах заключения.
– И из-за этого они имеют больше проблем, с ними меньше общаются, – отмечает Евгений. – Я сидел в камере с наркоманами, бандитами и убийцами. Я слушал их и пытался понять. Это для твоего личного выживания там нужно – понимать другого, его мотивы, почему он так делает, его натуру, какой он внутри. Еще, чтобы выжить, я с тех пор выработал для себя такое ощущение дома – дом там, где я сейчас нахожусь. Для меня тот опыт не стал травмирующим. Это школа жизни, которая изменила меня.
Чтобы не сломаться, лучше не закрываться и принимать новые условия жизни
Евгений рассказывает, что видел случаи, когда люди ломались в тюрьме.
– На моих глазах человек буквально сошел с ума. Чтобы этого избежать, я бы посоветовал не закрываться, а приспосабливаться к тем условиям, в которых ты оказался, – говорит молодой человек. – Я для себя решил, что всегда буду искать позитив и улыбаться. Мне даже говорили – опять ты улыбаешься, что, смешно? Я отвечал – нет, не смешно, но приятно всех видеть. Я ко всем относился дружелюбно. Как ты себя настроишь, так и будешь воспринимать людей.
В тоже время Евгений советует в тюрьме помнить про правило «не верь, не бойся, не проси».
– Людям там доверяешь, пока они не доказали обратное, – говорит бывший политзаключенный. – Ты всегда готов к тому, что администрация может что-то в отношении тебя сделать, так как это репрессивный аппарат. Друзей у меня там никогда не было, хотя я нормально со всеми общался. Тем для разговоров много. Я интересовался всем и всеми. Со мной сидел художник, который в пьяном состоянии убил человека. В колонии он научился играть на бас-гитаре. Очень красиво рисовал. Участвовал в конкурсах. Там очень разные люди с разной судьбой.
Евгений считает, что за 4 года тюрьмы он изменился в лучшую сторону, многое узнал о себе и о людях.
– Что в тюрьме проще – там все знают правила, и известно, что будет, если эти правила нарушат. В жизни на свободе все сложнее, – говорит молодой человек. – Я столкнулся с тем, что люди не хотят отвечать за свои слова, с этим мне пришлось заново свыкаться, что было совсем не так просто.
За 5 лет с момента освобождения в 2015 году и до 2020 года Евгений Васькович женился, у него родились две дочери. 10 августа 2020 года бывшего политзаключенного задержали в Бобруйске, избили, через несколько суток отпустили. Вскоре после этого Евгений уехал вместе с семьей в Литву.
Анна Гончар /ИР belsat.eu
Снимок обложки: Саша Минько / mspring.media
