В 2020 году беларусы объединились в общей надежде на близкие перемены в стране – вместе выходили на протестные акции, мирные шествия, дворовые концерты. Многие участники послевыборных протестов попали за решетку и до сих пор в заключении. Десятки тысяч эмигрировали. Как сложилась судьба семей политических узников, тех, кто уехал, и тех, кто полностью отбыл свой срок наказания и вышел на свободу? Мы попросили пятерых участников событий 2020 года рассказать о жизни в течение этих двух лет.
Дарья Лосик, жена политического узника, блогера Игоря Лосика
«Рассказала дочери, что злые дяди посадили папу в тюрьму»
Семья Дарьи пострадала еще до дня выборов 9 августа. Ее мужа Игоря Лосика задержали 25 июня 2020 года. 14 декабря 2020-го его приговорили к 15 годам заключения за якобы организацию массовых беспорядков и разжигание розни.
Сейчас Игорь в исправительной колонии № 1 в Новополоцке, куда был этапирован в июне. Как рассказала Дарья, мужа уже распределили в отряд, он работает. Настроение у Игоря разное, отмечает Дарья. печалит дата освобождения, указанная на бирке на робе. Однако в целом в колонии меньше времени, чтобы себя накручивать, а та же работа отвлекает внимание и не позволяет совсем углубляться в депрессивные мысли.
Дарья после перевода Игоря в колонию привыкает к новому образу жизни – теперь не нужно еженедельно ездить в СИЗО с передачей или на свидание. В условиях усиленного режима, который присудили Игорю, можно сделать только три передачи в год. Когда удастся встретиться, пока неизвестно. По словам Дарьи, муж написал заявление, но когда это сможет произойти, если только разрешат, неизвестно, и остается надеяться, что в свидании не откажут.
Самое трудное сегодня для Дарьи – вопросы 4-летней дочери Паулины о папе:
«Дочь растет, и я уже не говорю ей, что папа в командировке. Я рассказала ей, что злые дяди посадили папу в тюрьму. Мне нечего стесняться и скрывать, поэтому дочь знает правду».
Дарья ищет работу водителя
В течение этих двух лет Дарья стала смелее и жестче, и это замечает ее окружение. Жена политического узника подчеркивает: ни о чем не жалеет, так как ни она, ни Игорь не сделали ничего плохого, а обвинение совершенно несправедливое.
Дарья с дочерью остаются в Беларуси. Открытого преследования со стороны силовиков сейчас нет, а на мелочи вроде слежки она старается не обращать внимания. Жена политического узника сейчас ищет работу водителем:
«Я уволилась с предущего места работы, потому что там я была материально ответственным лицом, и это было опасно, я понимала, чем могла закончиться для меня работа с государственными деньгами. Хочу работать водителем, поскольку я хорошо управляю машиной, даже при такой погоде, когда человек на улицу не захочет выходить».
Дарья говорит, что сейчас семья ни в чем не нуждается, и единственная помощь, о которой она просит, – не забывать об Игоре, политических узниках, повсюду говорить о них и держать Беларусь на мировой повестке дня.
Анастасия Костюгова, менеджер стратегической коммуникации офиса Светланы Тихановской
Пока Анастасия в эмиграции, в Беларуси умерли ее отец и дед, а мать арестовали
Анастасии 29 лет, она дочь политолога Валерии Костюговой, которую задержали в июне 2021 года и до сих пор удерживают за решеткой. Кроме того, Анастасия известна как организатор женских маршей в Беларуси в августе 2020 года. Она уехала из Беларуси в сентябре 2020-го после того, как ее начал искать ГУБОПиК:
«У меня не было визы, и я тогда просто поехала на беларусско-литовскую границу, пешком перешла ее, без вещей, в чем была в воскресенье перед этим на марше».
В Вильнюсе она обратилась в офис Тихановской:
«Я специалист по медиамаркетингу, и подумала, что могу предложить свою помощь. Так я оказалась в офисе Тихановской и сейчас занимаюсь стратегической коммуникацией».
Пока Анастасия за границей, в Беларуси умерли ее отец и дед, а мать арестовали.
«Я не смогла быть на похоронах, наверное, до сих пор еще не осознала до конца, что потеряла папу и деда, и что когда я вернусь в Беларусь, их там не будет, – говорит Анастасия. – Очень трудно было понимать, что я никак не могу помочь маме, потому что если приеду, то окажусь там же, где она».
Собеседник отмечает, что эмиграция и работа в офисе сделали ее взрослее и ответственнее, научили опираться только на себя. Она ни о чем не жалеет и не представляет, что могла бы сделать как-то иначе два года назад:
«У меня такой темперамент, что я не умею протестовать негромко, поэтому у меня были только два варианта: или в тюрьму, или в эмиграцию. И если бы не было женских маршей, было бы что-то другое».
«Можно ли было серьезно думать, что после 26 лет диктатуры ее можно было сбросить двумя месяцами мирных маршей?»
В то же время Анастасия уважает тех, кто сейчас сознательно остается в Беларуси:
«Ясно, что люди в Беларуси сейчас ничего особо не могут делать публично. Но их задача – сохранить себя и свою беларусскость, строить связи, разговаривать с близкими и объяснять им, что происходит. И остаться на свободе до того момента, когда начнутся изменения и эти люди будут очень нужны Беларуси. Я уверена, что такой день наступит».
Вспоминая женские марши 2020 года, Анастасия говорит, что они сыграли очень важную роль, так как благодаря им протесты не затихли в первые дни на волне депрессии после разгонов и насилия, а продолжились довольно долгое время. Также она видит значительный результат в целом беларусских протестов и не согласна с мнением, что они провалились:
«Конечно, если говорить о том, прекратилось ли насилие и вернули ли нам голоса в результате протестов, то в этом наш протест цели не достиг. Но можно ли было серьезно думать, что после 26 лет диктатуры ее можно было сбросить двумя месяцами мирных маршей? Наверное нет. Это была наша наивность, вера в то, что все будет по закону. Но я вижу результат этих двух лет в том, что люди не успокоились. Если вспоминать все предыдущие выборы, когда через два года уже никто не вспоминал о протестах, люди признавали власть и продолжали жить своей жизнью, то сейчас совсем не так. Общество не приняло власти и не принимает до сих пор. Ее не принимают и в международном сообществе. И это наше достижение».
Яна Клюева, девушка с сигаретой
Яна стала известной благодаря фото с одной из акций 2020 года: на нем девушку задерживают и ведут под руки два омоновца, а она идет с бело-красно-белым флагом на плечах, курит сигарету и флегматично смотрит на происходящее. Во взгляде –уверенность и сила, однако на самом деле в результате всех тех событий она была не в лучшем психологическом состоянии.
«Было страшно, некомфортно. Я понимала, что перестаю справляться с эмоциональным напряжением. У меня сдавали нервы. Еще в Беларуси я обращалась к психологам, – говорит она. – Я понимала, что мое повторное задержание – это вопрос времени. А после истории с Романом Бондаренко, разгона на площади Перемен, мне стало особенно страшно. Я уже тогда ждала записи в визовый центр, и мне не стоило высовываться, а не высовываться было невозможно. Но в какой-то момент я решила, что моя безопасность и спокойствие моей мамы для меня важнее».
В декабре 2020 года она уехала в Польшу, где сейчас живет и работает: поступила в магистратуру Ягеллонского университета на журналистику. О событиях 2020-го старается не вспоминать.
«Воспоминания вызывают неприятные эмоции. Ведь что-то будто бы делалось, а фактически мы имеем что имеем, все разбросаны по миру. Это неприятно», – говорит собеседница.
Чем будет заниматься после обучения, какую специализацию в журналистике выберет, Яна не знает. Говорит, вообще не планирует сейчас на длительное время – максимум на месяц вперед.
Об участии в протестах 2020 года не жалеет:
«За это время было столько разных мыслей, столько размышляла обо всем, что произошло. Возможно, что-то можно было сделать иначе, быть более активными. Но я не жалею ни о чем. Только вот ощущается общая усталость от всего».
Александр Вилкс, бывший студент ветеринарной академии
«Трудно вспоминать, через что прошли беларусы»
В 2020 году Александру было 19 лет, он окончил первый курс ветеринарной академии.
10 августа парень пошел на свой первый протест:
«Тогда все прошло гладко, только немного подвернул ногу, потом сидел в подъезде и прятался с другими ребятами от омоновцев. А на следующий день меня задержали вместе с друзьями в машине. В течение трех суток возили по трем РУВД, потом на Окрестина. Избивали. После этого я в течение месяца пытался что-то доказать, подавал заявления, ходил на судмедэкспертизу. Но это было бессмысленно. И я решил уехать из страны, и думаю, я сделал это вовремя».
Молодой человек поехал в Вильнюс, там стал волонтером в организации «Дапамога», информационно поддерживал беларусов, которые как и он уезжали с родины:
«В Вильнюсе я снял квартиру, нашел работу, успокаивался. Зимой встретил свою девушку. И еще через полгода, прошлым летом мы переехали в Польшу, где и живем сейчас».
О 2020 году Александр почти не думает:
«Это трудно вспоминать, думать о том, через что прошли беларусы. Наверное, я был настроен намного более оптимистично вначале, чем уже через несколько недель. Не был готов к тому, через что придется пройти, как это повлияет на меня, на устойчивость моей психики. Но я проработал это все и чувствую себя намного лучше».
«Я все делал согласно своим ценностям, и это были хорошие дела»
Тем не менее молодой человек не жалеет, что выходил на протесты.
«Я не знаю, как бы я смог там жить, если бы не вышел, а также если бы не уехал потом. Мне трудно представить себе свое место в Беларуси, где я бы мог абстрагироваться от того, что тогда произошло, и спокойно жить, – отмечает Александр. – Я считаю, что я делал все правильно, согласно своим ценностям, и это были хорошие дела. Все это закалило меня, в результате чего сейчас, имея 21 год, я стал намного взрослее и опытнее».
На какое-то время Александр отошел от общественной деятельности, но вернулся к ней с началом полномасштабной войны в Украине:
«Когда я переезжал в Польшу, у меня было сильное желание абстрагироваться от всего, что произошло, и пожить для себя. Однако началась война, и я сразу начал активно помогать: информировал об беженстве, о легализации в Польше, передавал контакты».
Александр сейчас живет жизнью своей мечты: работает в ресторане и пекарне, с девушкой ходит на концерты, торжества. В ближайшем будущем парень хочет поступить учиться и получить образование, но на данный момент главные вопросы – легализация в Польше и зарабатывание денег.
Молодой человек не знает, останется ли в Польше на всю жизнь, но в Беларусь возвращаться, пока не сменится власть, он не собирается:
«Мне кажутся странными мысли людей на какое-то время поехать в Беларусь в нынешней ситуации. Я на сегодня закрыл полностью для себя эту 1/6 суши в пределах России и Беларуси».
Тихон Клюкач, бывший политический заключенный
«Беларусь прежде всего»
18-летнего Тихона задержали 30 ноября 2020-го и осудили за участие в акциях протеста на 1,5 года лишения свободы. Парень полностью отбыл свой срок наказания и вышел на свободу 9 марта 2022-го. Почти сразу после освобождения Тихон уехал в Польшу:
«Оставаться не мог, так как начали приходить с допросами о блокировке железных дорог. Некоторое время был в Украине, в составе полка Калиновского, позже ушел оттуда».
О событиях 2020 года и времени в заключении Тихон упоминает часто. Говорит, что ощущает на себе влияние всего того, что ему пришлось пережить, и прежде всего – в отношении к людям.
«Проведя полтора года за решеткой, поговорив с большим количеством беларусских милиционеров и сотрудников внутренней службы, понимаешь, что абсолютное большинство из них нельзя назвать людьми», – отмечает Тихон.
Мировоззрение и ценности молодого человека тюрьма не изменила:
«Беларусь прежде всего. А полтора года тюрьмы и зоны – это также и полтора года борьбы за то, чтобы оставаться собой и нести ту же идею свободной Беларуси, за которую мы боролись тогда».
Тихон ни о чем не жалеет: ни об участии в протестах, ни о времени в заключении.
«Я делал, что все от меня зависело. Я не уезжал из Беларуси, пока верил, что еще остается какое-то пространство для деятельности, – говорит парень. – Протест 2020 года подавили, это мы должны понимать, но правда была и есть на нашей стороне. И победа будет за нами. Так о чем жалеть?»
«Никто не сделает революцию за нас»
Мечты и планы Тихона по-прежнему связаны с Беларусью, а борьба не закончилась. Сейчас он – сопредседатель беларусской революционной организации «Порядок и право», которая насчитывает около 50 человек и работает в направлении развития силового сопротивления в Беларуси.
Недавно парень присоединился к отряду «Погоня» и решил снова ехать воевать в Украину:
«Россия – наш общий враг, борьба против России есть и борьбой за освобождение Беларуси, в любом случае. Я делал и буду делать все, что смогу, чтобы приблизить то время, когда над Дворцом Республики будет развеваться бело-красно-белый флаг, когда будут уничтожены ОМОН и ГУБОПиК, когда все политзаключенные будут на свободе, а Лукашенко – под трибуналом».
Тихон убежден, что беларусам нужно объединяться и самым думать, как свергнуть режим, так как нет смысла ждать помощи извне:
«Можно дать совет беларусам на свободе, в Беларуси и в эмиграции. Пока вы будете идти путем мирного протеста, писать письма, абсолютное большинство из которых не дойдет, устраивать акции в уютных европейских столицах, то и будут в Беларуси новые политзаключенные. Они будут бороться из последних сил за свое право, как борется сейчас Николай Автухович. Как помогут ему ваши письма, мероприятия, акции? Никто не поможет беларусам, кроме самых беаорусов, никто не сбросит режим, если не сбросим его мы сами. Никто не сделает революцию за нас: ни демократические лидеры, ни калиновцы, ни Украина. Путь к победе один: сопротивление».
Никита Золотарев – осудили в 16 лет, в 18 перевели в «крытую» тюрьму
Гомельчанина Никиту Золотарева задержали 11 августа 2020 года. Парню на тот момент было 16 лет. Его обвинили в организации массовых беспорядков, насилии или угрозе применения насилия в отношении сотрудников милиции, незаконных действиях в отношении огнестрельного оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. Никиту приговорили к четырем с половиной годам заключения.
Пока Никита находился в СИЗО, на него завели еще одно уголовное дело за якобы насилие в отношении двух сотрудников следственного изолятора. Суд постановил, что Никита должен каждому якобы пострадавшему сотруднику выплатить компенсацию в размере 1000 рублей.
Отбывать наказание Никиту направили в воспитательную колонию в Бобруйск. Там его регулярно бросали в ШИЗО. 12 мая 2022 года Никите исполнилось 18 лет, а в июне его перевели в «взрослую» исправительную колонию №15 в Могилев. Как рассказал отец юноши, его сразу посадили в ПКТ – помещение камерного типа. Но там Никита пробыл совсем недавно – в начале августа стало известно, что состоялся новый суд, и парню за нарушение режима заменили режим на более строгий – «крытую» тюрьму. Сейчас Никита Золотарев находится в следственной тюрьме №8 в г. Жодино, а вскоре его переведут в тюрьму №4 в Могилеве, рассказал его отец Михаил.
– Деталей мы много не знаем. Никита ничего не рассказывает в письмах, пишет: «Всего рассказать не могу, вы понимаете. У меня все хорошо, меня отправляют в “крытую” тюрьму, но вы не переживайте. Не пишите пока, я сам напишу», – рассказывает отец Никиты. – Из Жодино мы пока писем от него не получили. А в предыдущих письмах он очень спокойный, оптимистичный, успокаивает нас с женой. Особенно мать, ведь она каждый раз как получит письмо, плачет. Не знаю, это ли к лучшему, или к худшему, что он будет в тюрьме. Режим более строгий, меньше передач, одно свидание на год. Три года в камере просидит, почти не будет видеть солнце.
Господин Михаил последний раз видел Никиту прошлым летом, еще в СИЗО. Когда подростка перевели в Бобруйск, матери дали свидание.
– Но когда она приехала, ее не пустили, сказали, что Никита в изоляторе на 10 дней. Жена тогда постояла под воротами, у нее даже передачу не приняли, и она поехала обратно, – рассказал отец политзаключенного.
«Никита открыто говорит: Это вы – преступники и незаконно меня здесь держите»
У Никиты – эпилепсия. Но в письмах он уверяет, что у него все хорошо.
– Не знаю, правда это или нет. Возможно, это снова его успокоения, – отмечает отец. – Хотим направить к нему в тюрьму адвоката, чтобы посмотрел, как он себя чувствует.
Но за визит адвоката в тюрьму придется заплатить довольно большую сумму – около 1000 рублей, отмечает Михаил. Для семьи это ощутимые деньги, так как до сих пор приходится выплачивать компенсацию сотрудникам СИЗО. Суд постановил вычислить равные суммы с отца и матери Никиты – по тысяче рублей. Из зарплаты отца уже все забрали, а с матери только сейчас начали высчитывать.
– У нее зарплата – 300 рублей, а высчитывают – 70%. Что остается? Как жить? – спрашивает отец политзаключенного. – Но я ей сказал – пусть забирают, только бы быстрее рассчитаться, поживем пока только на мою зарплату.
Михаил отмечает, что последние два года, пока сын за решеткой, сильно изменили его, прежде всего «открыли глаза на то, что творится в стране, на суть властей». В то же время веры на быстрые перемены к лучшему у мужчины нет, не надеется он и что Никита выйдет на свободу раньше срока.
– Пока будет нынешняя власть в Беларуси – не выйдет. Только если будут какие – то изменения, всех политзаключенных выпустят, государство их реабилитирует и еще и немалые компенсации выплатит, – отмечает Михаил.
О том, как на Никиту могут повлиять четыре с половиной года в заключении, из них – три в «крытой» тюрьме, отец юноши боится думать.
– С одной стороны, этот опыт его закалит. Он уже сейчас в свои годы рассуждает как взрослый мужчина. Но столько издевательств, психологического давления, побоев оставят свой отпечаток. К Никите же особое отношение, как ко всем политическим. А у него еще же эпилепсия, тоже неизвестно, как это все отразится, – говорит Михаил. – Но пока что держится. Взрослые люди столько не выдерживают, а он открыто говорит там всем: это вы – преступники и незаконно меня здесь держите. Но за эти попытки отстоять себя он и получает – то карцер, то ПКТ, а теперь тюрьма.
Анна Гончар / АА belsat.eu
