«Мы ни от кого не прятались, вылетали официально самолетом Минск–Москва–Варшава. Я только проверил себя в базе Министерства внутренних дел, нет ли у меня каких-то незакрытых штрафов, я на машине много езжу. Ничего не было, запрета не стояло», – так начинает свой рассказ легендарный лыжник Сергей Долидович, который сейчас живет в Варшаве.
Корреспондент «Белсата» посетил Сергея сразу после прилета.
– Теоретически могли ли к вам в квартиру поутру ворваться и положить лицом в пол? Так, до кучи, для отчетности?
– Все могло быть. Но пока идет Олимпиада – у меня есть щит. В том году я был членом Союза спортсменов НОК Беларуси, также был щит. Естественно, если ты входишь в состав комиссии спортсменов НОК (там 10 человек от каждой страны), то если бы меня начали открыто прессовать – это был бы совсем уж перебор. Но никто не дает гарантии, что не было бы никаких инцидентов после Олимпиады. Мы хотели еще до начала Игр, но пошли по этим ПЦР-тестам, и это не так быстро. Потратили на всю семью почти 300 евро. И все равно средняя дочь прилетела позже. Я в Варшаве уже четыре дня и пока не объявлял об этом, ждали дочку. У нее был положительный тест. Были все на нервах. Подождали, когда будет отрицательный тест, Дарья прилетела два дня назад, и мы успокоились.
– Когда вы окончательно решились на переезд?
– Это было 29 декабря прошлого года, когда стало окончательно известно, что Дарье продвигаться в спорте ни при каких условиях не дадут. Тогда сразу возник вопрос: а что мы здесь делаем вообще? В первую очередь заботились о спортивных интересах Дарьи – средней дочки. Большую роль и супруга сыграла. Ирину очень возмутило такое отношение к ее еще несовершеннолетней дочери. И то, что она раньше держала в себе, теперь просто выпалила: если мы не нужны стране, то зачем мы здесь вообще остаемся? Если сначала в том году с подачи Министерства спорта было какое-то негласное пожелание нас никуда не выпускать на соревнования за бюджетные деньги, то позже нам запретили это делать и за собственные деньги. Так куда уже дальше?
– А что Дарья закончила в Минске?
– Дарья еще не окончила 11 классов. Официально она учится еще. Будем сейчас решать вопрос о пересылке документов. Пока ничего не знаем. Будем искать юристов, которые подскажут нам, что делать и как продолжить обучение.
– Вы же безработный уже несколько месяцев?
– Контракт закончился в мае прошлого года. Что касается супруги, то она с перерывами на декретный отпуск восемь лет работала в Университете физической культуры. А в конце прошлого года при подписании контракта просила на пять лет – ей подписали на год. И как вы думаете, продлился бы в этом году контракт? [Смеется.] Лучше раньше, чем ждать, когда о тебя ноги вытрут. Написала заявление вчера, выслала через интернет – ее быстро уволили и уже рассчитали. Да разве мы одни такие?
– Многое взяли с собой?
– Мы вывезли 20 килограмм имущества на четырех человек. Счастливые люди. [Смеется.] Я потихоньку готовился, продал машину. На первое время жительства в эмиграции хватит. Да мы и оптимисты – что-то обязательно будет. И будет хорошо!
– Есть ли у вас кто в Польше?
– Сестра жены более года назад переехала сюда вместе с семьей. Но надеемся только на собственные силы. Нас встретили, довезли. Связывались с Фондом белорусской солидарности. Еще в Минске я искал квартиру в Варшаве. Конечно, жизнь здесь гораздо дороже. Но ведь и возможностей намного больше. Шаг за шагом.
– А как отнеслись ваши родственники к этому переезду?
– Например, родители жены до сих пор не знают, что мы уехали насовсем. Они думают, что мы поехали к старшей дочери в гости. Ольга год назад ушла из Университета физической культуры и переехала в Варшаву, где сейчас учится. Они до сих пор не знают, что Дарью отлучили на год от спорта. Я им этого не говорил. Для бабушки и особенно дедушки, который следил за ее выступлениями, был страстным болельщиком внучки, – для людей в возрасте это было бы сильным ударом. Старшая дочь Ольга сейчас учится здесь. 1 марта прошлого года уехала, и мы ее почти год не видели. Со стипендией учится, на политолога, ее поддерживают. При католическом костеле открылось в прошлом году новое отделение, сегодня у нее экзамен. Ей все нравится. По-польски хорошо говорит – наши языки похожи, поэтому нет здесь больших сложностей. И она нам помогала здесь, когда мы приехали. Окончила три курса Белорусского университета физкультуры, училась на тренера-преподавателя, была ведь лыжницей тоже. Сдала сессию, поставила на паузу и поехала.
– А что у вас там осталось?
– Недвижимость осталась. У меня на родине в Орше ничего нет. Тёти любимые живут. Но переживать? Мы же все думаем, что завтра вернемся в Беларусь.
– А Польшу выбрали, потому что здесь дочь старшая?
– Не только. Есть корни. У жены Ирины дедушка служил в Войске Польском. Есть официальное подтверждение, и сестры успели сделать карту поляка, когда это было веским основанием для выезда и получения здесь официального статуса. Мой дедушка похоронен здесь. Был лейтенантом Красной Армии. Погиб на границе с Германией, освобождая Польшу. Я туда ездил на могилу. Нашел место благодаря Красному Кресту.
– Легкоатлетка Кристина Тимановская и наездница Ольга Сафронова переехали в Польшу с целью выступать за эту страну. Есть ли такая цель и у вашей дочери Дарьи?
– Да, я говорил, что мы прежде всего уехали из-за бесперспективности ее шансов реализоваться там как спортсменки. Но будем смотреть, как будут разворачиваться события. Возраст ей позволяет сделать небольшую паузу в активных занятиях спортом. 17 лет ей только исполнилось в декабре. Я научил ее передвигаться довольно быстро на лыжах. Если возьмут – будем рассматривать вопрос о продолжении занятий ее любимым делом. Если не удастся продолжить спорт – будем просто жить и учиться. Идти дальше. Не надо говорить, что ее лишили шанса выступить на Олимпиаде в Пекине, она еще маленькая. У нее были цели выступить в Европейских Олимпийских днях молодежи, но на этот раз не удастся, так как они пройдут уже в марте.
– А что со Светланой Андриюк, которую тоже подписали под оппозиционерку?
– Она осталась в Минске, ждет своего друга, который работает с паралимпийской сборной. Мы так случайно сошлись в этой ситуации, до сих пор не были близки. Ситуация вроде похожая, и вроде разная. Светлана будет решать позже насчет своего будущего.
– А какие у вас лично и у вашей жены планы?
– Главное нам сейчас – решить с Дарьей. Младшая, Злата, еще только возраста садика. Удастся – хотели бы работать в спорте. Нет – будем переучиваться. Будем жить и никому не мешать. Мы поехали даже с энтузиазмом, никто не колебался. В нашей семье так было заведено всегда: один за всех, и все за одного. Поэтому вместе и легче справляться с трудностями и переменами в жизни. Тем более я не испытываю дискомфорта, будучи в Варшаве. Первый раз сюда выехал в 1991 году. Мы ездили по обмену от Института физкультуры. И при тех сложных временах на площади перед Дворцом культуры, когда здесь ничего не было, я на площади торговал и стиральным порошком, и водкой, и велосипед привез продал. И обратно, как и все, отвез джинсы и свитера. Был такой опыт. А что тут скрывать? Потом были выезды в Закопане на сборы в 1992–1994 годах. И мои первые международные соревнования были там – Всемирная Универсиада. Я занял тогда высокое пятое место в юниорском возрасте девятнадцатилетнем.
– А что осталось памятного: лыжи, призы?
– Все продали. Весь инвентарь распродал дома. Только вещи взяли с собой на первое время. На первое время бегать, двигаться. Если все получится с Дарьей, то все это можно будет здесь найти: и лыжи, и инвентарь! Велосипеды только оставили. Но надеемся, что нам их сюда передадут. Все мои медали – на балконе остались. Если кому интересно – могу подсказать, где конкретно. [Смеется.] И Орден Почета тоже…
Сергей Долидович – единственный в истории лыжник, который принимал участие в семи Олимпиадах (1994 – 2018), а также в 12-ти подряд Чемпионатах мира. Его наивысшее место на Олимпиаде – 5-е. В возрасте 40 лет на Олимпиаде в Сочи занял пятое место в масс-старте на 50 километров.
Беседовал Александр Путило belsat.eu /ИР
