Как работают спасатели в Бахмуте – самой горячей точке войны, где каждая секунда может быть последней
Бахмут сейчас – место самых интенсивных боевых действий войны в Украине. Несмотря на постоянные обстрелы, в городе еще живут люди. Спасатели там работают в тех же условиях, что военные: каждый день рискуют жизнью. «Белсат» поговорил с бахмутским спасателем про работу, страх смерти и несгибаемость.
Александр Жилинков – 40-летний командир отделения пожарных спасателей 47-й Государственной пожарно-спасательной части (ДПРЧ) в составе Государственной службы чрезвычайных ситуаций Украины (ДСНС). Он живет в Бахмуте с рождения, работал спасателем еще когда в 2014 году началась война на Донбассе. Неделю назад его вывели из Бахмута, сейчас он в Днепре. Спасатель уверен, что за неделю в Бахмуте мало что изменилось, обстрелы продолжаются.
Город покалечен, но жив
До начала полномасштабной войны в Бахмуте жило около 70 тысяч человек, в селах под Бахмутом (Отрадное, Зайцево, Клещеевка и другие) еще около 30 тысяч. Сейчас, говорит Александр, в Бахмуте осталось жить около 10 тысяч, в селах – почти никого. Если в Бахмуте еще стоят здания, то в селах от домов почти ничего не осталось.
Российские войска пытаются взять город в окружение, но безуспешно. Бахмут и окрестности обстреливают каждый день с перерывами на час-два. В городе нет света, газа, воды.
«Ощущение войны там не прекращается, – рассказывает Александр Жилинков. – Каждые пять-десять минут ты слышишь выстрелы, работу артиллерии, как нашей, так и их. Это уже сколько, четыре месяца? И раньше еще было не так сильно, сейчас интенсивность выросла».
Но город живой. Есть трассы, по которым, как говорит наш собеседник, можно «выскочить и заскочить» в Бахмут. В город завозят продукты и медикаменты, работают «на генераторах и силе духа» немногочисленные магазины и аптеки. Александр рассуждает: а что делать, если в городе остается много людей?
«Не только бабули и дедули, – рассказывает он про тех, кто остается в Бахмуте. – Довольно много детей, там молодые семьи есть. Беременные женщины еще есть, даже так. Кто-то не хочет выезжать потому, что некуда ехать: нет родных и близких, нет прибежища никакого, а они не могут отважиться довериться обществу. Волонтеры им предлагают выехать, а они бояться. Есть люди, которые говорят: “Как я уеду, если это все мое?”».
«Они перестали бояться, у них ушло чувство страха к войне за это время», – говорит Александр про жителей Бахмута.
У местных сформировалось мировоззрение, непохожее на то, что в более мирных городах, отмечает он. Когда в условно мирных городах не на линии соприкосновения идут ракетные обстрелы, люди уезжают в более безопасные районы или за границу. В Бахмуте же настолько закрепилось мнение «это моя земля, я отсюда не уеду», что люди перестали не просто бояться войны, но даже уходить в укрытия во время обстрелов.
Гражданские уже хорошо отличают по звуку танк от бронемашины и 120-й калибр от 150-го, могут понять, откуда и куда стреляют. Но это бесстрашие сильно усложняет работу и спасателей, и военных. Потери среди гражданского населения ежедневные.
К несгораемому костюму добавился бронежилет
Работа спасателей и в мирное время небезопасна, но у линии столкновения совсем другой уровень опасности. Им приходится выезжать прямо под обстрелами – возможно, кто-то остался жив. Угроза реальная: один из друзей-коллег Александра погиб, другие получали ранения, контузии.
«Я считаю, что ребята, которые работают в Бахмуте, настоящие герои, – заявляет Жилинков. – Сила духа, мужество, я не знаю, стержень такой боевой… Я не имею ввиду себя, я про ребят, которые там до сих пор остались».
«Сложность работы в том, что ты понимаешь: каждая секунда может быть последней секундой в твоей жизни», – объясняет он про бахмутских спасателей.
Психологически тяжело еще и от того, что спасатель постоянно видит, какие разрушения приносят российские обстрелы. Он описывает: это не ямка в полметра глубиной, это пятиэтажный дом складывается от авиаудара, это в трех домах вылетают лестничные марши от удара «Смерча» во двор. Человек, который это постоянно видит, понимает: если прилетит по нему, выжить будет проблематично. Чтобы работать, нужно много сил, чтобы это «переварить» и перебороть, направить мысли в нужное русло.
В части работают через сутки, смены по 10 человек. Выезды есть каждый день, в какие-то дни спасатели могут не заезжать в часть целые сутки. Мобильная связь работает разве что на окраинах города, а в Бахмуте и Опытном не ловит, поэтому бывает, что о происшествиях рассказывают лично: прибегают в часть и говорят, где что случилось.
«Гражданских» чрезвычайных ситуаций практически не осталось – только связанные с войной. Котов с деревьев бахмутские спасатели уже не снимают, почти вся работа связана с помощью мирным жителям в связи с последствиями российской военной агрессии. Разве что дом загорится от искры из буржуйки, но таких вызовов 1%.
Технически тушение пожаров производится одинаково и в мирное, и в военное время. Разве что в военное время к экипировке добавились бронежилеты и каски, дополнительные аптечки, турникеты, а пожарные машины остались обычными. Александр рассказывает: вроде выходишь в бронежилете и каске, но садишься в машину, которая простреливается любым калибром и пробивается любыми осколками.
Да и пожарная часть – не укрепленный бункер, а обычное здание, которое уже четыре раза попадало под обстрел. Каким-то чудом от этих обстрелов никто из спасателей не пострадал.
Волонтеры помогают спасателям с продуктами, технику и снаряжение давали Канада и Германия. Но срок службы той же одежды пожарного «уменьшился в тысячи раз»: берцы, краги, несгораемые костюмы и каски быстро приходят в негодность от военных условий, а зимой еще быстрее, просушить вещи проблематично. Александр мечтает, чтобы помощь была не единоразовая, а регулярная.
«Постоянные разборы конструкций, где-то зацепился, где-то порвал, – жалуется он. – На коленях постоянно приходится ползать, в узких проемах завалов искать людей. Вся одежда очень быстро изнашивается».
Есть страх смерти, нет страха перед врагом
Начало полномасштабной войны не было для бахмутских спасателей «как снег на голову»: война на Донбассе шла уже восемь лет. Александр вспоминает: работали под обстрелами в Светлодарске и Мироновке в активную фазу «той войны», вывозили людей из дебальцевского котла. Коллектив сформировался еще в те времена.
Со спасателями работают штатные психологи, оказывают помощь. Спасателей отправляли на реабилитацию в санаторий ДСНС в Одессе. Александр Жилинков просит обязательно сказать и про помощь от начальства: подполковник Евгений Евтушенко – «самый лучший начальник, что может быть». И упомянуть заместителя начальника – капитана Никиту Недилько. Эти два человека, говорит Александр, своим примером сплотили пожарную часть. Лидерство не только на словах: когда полковник садится в машину с рядовым пожарным и работает наравне с ним, это вызывает уважение.
Не было мыслей, что Бахмут нужно оставить, вывезти людей и сдать руины российским войскам? Глупый вопрос. Александр отвечает: «Нет, конечно».
«Все люди, которые сейчас находятся в Бахмуте, это патриоты своей страны, патриоты, прежде всего, своего города даже», – говорит он.
«Вот представьте: люди за девять месяцев этой войны увидели, сколько горя, бед и смерти принесла Российская Федерация, – рассказывает спасатель. – Любой положительный разговор об этой стране или о том, что ей нужно что-то отдать, в чем-то уступить, приводит в негодование любого из нас. Как и любого военного, я думаю».
Александр Жилинков уверен, что у всех бахмутских спасателей есть страх смерти, который очень тяжело пережить, но нет никакого страха перед врагом. Все понимают: «Каждый кусочек этой земли наш». В этом, считает он, и есть их сила, незламність.
Алесь Новоборский belsat.eu
