«Сутки за репосты, как следствие – увольнение, обыски, вербовка», – говорит бывший работник «Нафтана» Денис Абрамович, уволившийся с завода в начале лета. Новости из цехов знает от своих коллег, которые остались там работать и поддерживают с ним связь.
С Денисом Абрамовичем беседовала Арина Малиновская.
– Какая сейчас средняя зарплата на «Нафтане»? Как она изменилась за последний год?
– Я не могу апеллировать цифрами. Любая информация считается государственной тайной, никто такой информации не разглашает. Даже в контракте прописано, что работник «Нафтана» не имеет права говорить размера своей зарплаты. Могу только знать по сообщениям людей оттуда. Со мною списываются, связываются ребята, друзья, знакомые. Последним сообщением было, что зарплата упала. Они взяли сейчас и подняли оклады, а премии уменьшили. Ранее премии составляли до 90% от заработной платы, а теперь сказали, что премии будут 35–40%. То есть она уже будет намного меньше, зато оклад подняли на те же 20–30%. То есть оклад срезать не могут, не имеют права. Хотя, как у нас говорится, иногда не до законов. Уровень жизни нефтепереработчиков-нафтановцев будут пытаться поддерживать максимально долго. На достойном, по их мнению, уровне. То есть главная цель любого сейчас, главная цель Лукашенко сейчас – сохранить достаток людей на том же уровне, на котором он был. Причем сохранить достаток людей там, где они приносят ему золотые яйца. «Нафтан» приносит Лукашенко золотые яйца. Однако внутри люди не согласны, и с этим приходится бороться.
– Сообщалось, что в августе 2020 года бастовали рабочие на заводе, хотя официально это отрицали. Были ли реальные забастовки на предприятии в течение года?
– Нет. Никаких забастовок на «Нафтане» не было. Если кто-то итальянскую забастовку себе устраивал, возможно, такое и было. Люди были очень раздражены, озлоблены, чувствовали себя обманутыми. Люди вышли к руководству завода после того, как в городе были дни террора. Я наблюдал из своего окна из диспетчерской. Это впечатляющее зрелище. И это вышла приличная часть тех, кто на смене работает. Вышли люди, которые были в тот момент на работе. А сколько еще людей было в городе, в отгуле с ночи, в отпуске, кто-то побоялся выйти.
А о забастовках… Никто не бастовал по одной простой причине. Нельзя взять и сказать: машина, стой – раз, два. Завод очень сложный, в нем циркулирует огромное количество продуктов, это и давление, и температура, и вредные вещества. И просто взять да остановить даже свою установку, если этого захотят 5-10 человек… Никто не отважится на такое. Страх начальства перед последствиями принятия каких-то решений очевиден. Я считаю, что человек, который не согласен с системой, который хочет что-то сделать, который не согласен, что о него вытирают ноги, который не согласен, что его держат за, простите меня за такое слово, быдло – ему нужно сделать всего лишь несколько шагов. Первый – это выйти из профсоюза, который и профсоюзом не является. Многие люди смогли его сделать. Второй шаг – это вступить в новый профсоюз, в Белорусский независимый профсоюз. Он уже был на «Нафтане», и это сделали более 500 человек, на пике было 600 человек в БНП, из них 85 пенсионеров. Третий шаг – это уходить в стачку, забастовку объявлять. Я себя не причисляю к этим достойным людям, так как в стачку надо было уходить, возможно, еще раньше. Как говорит просто средний работник завода: но у меня же семья, дети, мне же надо кормить, поить, одевать, обувать. И каждый человек, который живет сейчас в Беларуси, каждый человек, работающий на государственном предприятии, прежде всего думает о себе. Это разумно.
– Были ли заметны сокращения численности рабочих на заводе? Там есть дефицит кадров?
– Ребята пишут, что все смены недоукомплектованы на заводе: уволенные плюс ковидные. Не забываем, что сейчас ковид еще полыхает в стране. Человек заболел – ушел, на его место должен быть запасной работник. А его, например, сейчас нет. Говорят, еще немного – и управлять реакторными узлами будет некому. И приводят мальчиков и девочек – я цитирую. Чтобы научить способного аппаратчика управлять реакторным узлом, для самостоятельной работы необходимо 2–3 года. А иногда и 5 лет надо будет мучиться. Даже если это человек достаточно образованный, ему нужно время, чтобы набраться опыта. Представьте. Вам говорят: иди закрой какой-то клапан наверху реактора Р-1 или задвижку. А куда бежать? Где эта задвижка? К ней, к примеру, 50 метров или 100. На какой она высоте? А какая эта задвижка именно? Там еще 5 задвижек, перепутает. Стоит ему закрыть не ту задвижку – и установка остановилась. А стоит ему открыть не ту задвижку – и последствия намного серьезнее.
– Вы поддерживаете связь с действующими работниками «Нафтана»? Какая сейчас обстановка на заводе? Есть ли там показательные увольнения?
– Показательными увольнениями сейчас они стараются нагнать еще больше страха и полностью подчинить слабохарактерных. Многие ворчат, возмущаются, но молчат. Пока платят – будут терпеть. Но желающих уехать много. Думаю, не менее 10–15%, говорит мне человек. Сейчас, наверное, 10–15% работников уже имеют вторую подработку. 20–25% ищут вторую подработку или уже обучаются какому-либо делу. Около 20% задумываются, что пора искать план Б, остальные ждут, пока петух не клюнет. Я зачитаю сообщения от рабочих, которые они мне прислали:
«Некоторые начальники говорят: «Нафтан» – государственное предприятие, следовательно, оно проповедует государственную идеологию». На самом деле это подмена понятий. «Нафтан» – это государственное предприятие, да. Но государство – это не Лукашенко и его синие пальцы. Сейчас «Нафтаном», да и любым другим крупным предприятием не управляют начальники разных уровней, ими управляют силовики. Ну, из КГБ заселены в управление «Нафтана». И получили разные полномочия. Их появление на предприятии можно четко увидеть. Начались облавы, ночные снимки на камеру мужчинами в масках, тихарями. Все это составляющие атрибутики тюремного быта.
И, конечно, силовикам не нравится наличие БНП на заводе. И поэтому они предпринимают все усилия для его устранения, несмотря на стаж и опыт работников. Они лействуют силами внутри предприятия: облавы, особенно перед окончанием контракта, проверки, прессинг. Также прибегают к помощи своих коллег – и милиции, и КГБ. Сутки за репосты, впоследствии – увольнения, обыски, вербовка даже. Отношение большинства начальников к наличию бээнпэшников на заводе и конкретно в их подразделении сформировано наличием проблем от высшего руководства и непосредственно силовиков из управления предприятием. Наличие у начальников своих подразделений бээнпэшников сопровождается головной болью от постоянных разговоров с руководством об этом. Вырабатывание плана для их устранения, беспокойство от облав и проверок, угроз от силовиков: либо ты их, либо мы тебя. Это побуждает начальников вести для начала дружелюбный предупредительный разговор о членстве в профсоюзе и рекомендации скорее покинуть его. Имеет место большая дискриминация по профсоюзному признаку. Например, членам государственного профсоюза могут простить явку на работу в пьяном виде, это влечет только лишение премии и надбавок на определенный период, с ними без проблем заключают контракт. В то время как за переход в неположенном месте бээнпэшника – сразу дисциплинарная ответственность и вручение уведомления о непродлении контракта. Начальники некоторые не стесняются говорить, что прессинг на членов БНП на заводе будет продолжаться и даже усиливаться».
– На «Нафтане» собрали около 3000 подписей за новые выборы. Что стало с сотрудниками, подписавшими эти письма?
– Да ничего не стало. Они просто где-то, возможно, у кого-то на карандаше. А что ты сделаешь? Уволишь 3500 человек, что ли? Не уволишь никак. Они БНП уволить не могут никак, избавляются, как могут. Что они делают с БНП? Берут человека, вызывают к себе и говорят, например, вот так: мол, Денис, ну выходи из БНП, пожалуйста, ведь ну или тебе крышка, или мне, если ты выйдешь из БНП, тогда дальше будем работать, а если ты останешься там – мне головная боль и тебе. Я говорю: мол, не выйду, я же имею право быть в БНП, в любом профсоюзе, который я хочу, это право записано даже в Конституции, в трудовом договоре, где угодно может быть записано, я имею на это право, это факт. А ну тогда, мол, тебе не продлим контракт, тогда тебя накажем как-нибудь, любая провинность.
Мне сообщили последнюю информацию, что не подписывают уже приказов, не дают увольняться. Ты идешь к начальнику, говоришь, что не хочешь работать дальше, контракт еще не подошел, но хочешь уволиться по соглашению сторон, потому что надоели эти проверки, это все. И тебе отвечают – нет. Я отвечаю товарищу, если не дают увольняться, не подписывают увольнения, чтобы переходил в БНП. И тогда пробкой с завода вмиг вышибут.
АМ/ИР belsat.eu
