«Его ошеломили десятки совпадений в романе с событиями, которые сейчас происходят». Как Павел Северинец пишет роман за решеткой
Писатель и политик Павел Северинец ждал выхода романа «Беларусалим. Сердце света», но попал за решетку. Книга появилась вскоре после его ареста. Это вторая часть трилогии. Продолжить же работу над произведением ему выпало в заключении, срок которого чрезвычайно жесток. В конце мая Павла наказали семью годами колонии, он признан политзаключенным.
Сама ситуация – писатель за решеткой – привлекает внимание к личности Павла и его произведениям. Вторая книга «Беларусалима» вышла в прошлом году. Это весомый том на 590 страниц. Размер первого – 390. Оценить по-настоящему, сколько автор вложил труда, может только тот, кто смог написать произведение подобного размера.
Книгу в тюрьме отдали не сразу
Смог ли писатель получить свою свеженапечатанную книгу?
«Книгу держал в руках, – рассказывает Ольга, жена Павла Северинца, и объясняет: – Мы ее еще на Окрестина передавали, там ему не отдали, а вот когда ехал на Володарку в конце прошлого лета, то должны были отдать, и он таки подержал ее».
Какой символизм! Писателю передают за решетку его новую книгу. Он очень ждет. Однако получить в камере не может. Какое разочарование! Истекает время, и при переводе в другую тюрьму Павел ее все же увидит.
В романе – совпадения с августовскими событиями
Накануне ареста Павел Северинец успел рассказать радио «Рацыя» о новой книге:
«Это роман-открытие или роман-притча, что-то из этих жанров. Это попытка иносказательно представить историю Беларуси, видение Беларуси – белорусоцентричный роман, не зря «Беларусалим».
«Это реальное продолжение первой книги с теми самыми героями, но гораздо более широкая география – по местам бывшего Великого Княжества Литовского времен расцвета. И это довольно динамичное развитие сюжета с многочисленными открытиями», – объяснил автор.
«Для него это важная книга. Она вышла, когда он уже был на Окрестина, – напоминает Ольга Северинец, – и сейчас он, как может, старается заниматься дальнейшей судьбой романа. Пишет, что для него самого это был роман-открытие и что его шокировали десятки совпадений в романе с событиями, которые сейчас происходят».
Началось на Немиге
Писатели сегодня в раздумье: как рассказать об исключительных событиях в белорусской истории – об августе 2020 года? А кто-то уже взялся работать над своим новым произведением. Павел Северинец в некотором смысле опередил других, опубликовав роман накануне событий.
Начинается книга с современной битвы на Немиге. С одной стороны – тысячи людей, с другой – черные кордоны спецназа. И сломанный бело-красно-белый флаг, который будет спасен. Флаг Христа, как сказано в книге.
На Немиге требуют свободы. Для арестованных христиан. В этом несовпадение с тем, что произошло в жизни. Как и в призывах к начальству: «Напрасно вы гоните Иисуса Христа», «Жыве Беларусь – с Богом!». Но совпадение в другом: на всех информационных порталах – это главная новость, а госрупоры выставляют протестующих хулиганами и маргиналами.
Пробуждающий роман?
«Городу» или «миру»? Белорусские романы можно условно разделить на два течения. И хотя «Беларусалим» заканчивается сценами в Страсбурге, своим содержанием произведение скорее направлено «городу». Автора переполняют чувства и переживания человека, живущего здесь и сейчас, однако держит в памяти всю тысячелетнюю историю своей страны. Автор словно призывает: гордитесь, какой богатой была наша история, сколько способных, известных людей родила наша земля!
Из уст героев мы слышим множество сведений из белорусской истории: общей и церковной. То и дело ткань произведения загущается так, что становится сложно читать. Это буквально «пересыщенный раствор». Перед глазами словно части энциклопедии, которым придана форма прозы. Возможно, это может напомнить страницы «Хазарского словаря» Милорада Павича. Вспоминается, между прочим, и Хазарский каганат, как у Павича. Перечислены, наверное, все более-менее известные евреи, происходящие из Беларуси. А читателю, между тем, нужен воздух в произведении. Хотя писателю нередко бывает трудно придерживаться «золотой середины».
Как бы можно было обозначить этот роман? Пробуждающий, «борющийся», паломнический, христианский? Что же, произведения возрожденцев – Янки Купалы и не только – были направлены вглубь народа – с целью пробудить к достойной жизни. Однако тем, кто «не в теме» могут трудно даваться частые цитаты из Евангелия, проповеди. Складывается впечатление, что «Беларусалим» – явно более легкий «орешек» для тех, кто, как и действующие лица, может причислить себя к активным верующим. А на страницах переживает подъем и поражения «Беларух» – экуменическое движение верующих разных религий.
Беларусь болит
Этот мир – сплошная рана, в определенный момент начинает казаться читателю. И автор делится с ним своей болью, и название этой боли – Беларусь.
Есть и более легкие, светлые слова, образы. Вильнюс, или Вильня по-белорусски – золотая, любимая, родная. Есть интересные утверждения: «Христос родился в Вильнюсе» – или призыв: «Белорусы! Бог посетил Новогрудок!», где, оказывается, Бог «работает».
Однако больше чувствуется фрустрация. Общебелорусская. Это словно «срез» современного состояния белорусской души. Бессилие, безысходность, крушение светлых надежд. Многие сегодня это чувствуют. И не знают, что с этим делать. Ну что можно сделать с подавленностью и депрессией?!
«Жыве Беларусь? А в чем есть жизнь?» – спрашивает сам у себя один из деятелей разогнанного «Беларуха», который оказался сначала в Вильнюсе, а затем в Варшаве. Что делать: он берет кларнет, чтобы играть в варшавском подземном переходе и заработать несколько злотых.
Мне приходилось слышать от знакомых писателей: в «Беларусалиме» немало негативного, отрицательного, иногда гадкого, такое трудно читать. И – как мог искренний верующий такое написать? (Павел Северинец – один из лидеров Белорусской христианской демократии.) Мне хотелось найти для себя какой-то ответ, обоснование этого внешнего противоречия. Не сразу, но вспомнились картины Иеронима Босха: мрачные, страшные и обычно на религиозные сюжеты. Некоторым до сих пор кажется, что содержание полотен свидетельствует, что известный художник мог быть еретиком.
Однако исследователи опровергают: Босх был католиком, его похоронили в Кафедральном соборе с почетом. А известная работа художника «Семь Смертных Грехов» висела на стене у короля Испании Филиппа II, который охотно использовал инквизицию для борьбы с еретиками…
А может, одно из объяснений – в том, что Павел Северинец писал (в течение 15 лет) свой «Беларусалим», дважды отбывая «химию», а также в «американке»? Как выходит, это произведение, написанное в немалой степени в тюремных условиях. И не удивительно, что в последнем романе упоминается тюрьма «Володарка» (где, по признанию Павла, он обратился к Богу). При случае перечисляются и те из известных людей, кто там сидел. А один из героев признается: «Для человека нет ничего более щемящего, чем запах свободы из-за решетки».
Как писать после августа 2020-го?
Писать в заключении третью часть «Беларусалима» может быть для Павла Северинца также определенной связью со свободой.
Но как сейчас писать, после трагедии, затянувшейся на белорусской сцене? Этот вопрос очень насущный для белорусских литераторов. Есть два пути. Фикшн и нон-фикшн. Попытки писателя соревноваться с действительностью, с текущими событиями в реальном времени – сложное, порой шаткое дело. Все же роман – это произведение, картина, не фотография. Однако вопрос насчет читателя: сможет ли, захочет ли читать фикшн после такой резкой, насыщенной «фотографии»? С другой стороны, нам неизвестно: возможно, пережитые ужасы могли отбить охоту к будущим произведениям, авторы которых будут стремиться отразить случившееся максимально приближенно к реалиям.
Что касается Павла Северинца, наверное, для него не было вопроса, как продолжать свой «Беларусалим». Событий августа он не видел своими глазами, переживал их за решеткой. Что было самым тяжелым за этот тюремный год? При встрече он признался жене Ольге: 70 дней в бетонном карцере и то, что было на Окрестина 9-10 августа. Он слышал все, что происходило снаружи и в соседних камерах: крики, стоны, избиение. Он сказал: стены дрожали, а сердце просто разрывалось. И он молился за людей, которых били – молился горячо, долго… А когда начал молиться за тех, кто бьет – все утихло, рассказывал он жене.
На суде он молчал
На закрытом суде в Могилеве, который состоялся в мае, Павел молчал. Христос на неправедном суде молчал. А он, Северинец, все, что хотел, сказал в своих книгах. На неправедном суде не имеет значения, что говорит подсудимый.
Накануне процесса он прислал письмо Ольге, в котором были щемящие слова: «Сквозь железо решетки мы видим солнце. Мы слышим, как за окном щебечут птицы. Мы вдыхаем свежесть, от которой кружится голова: там воля».
Его кредо
Нельзя забывать, что писатель – за решеткой. И третья часть трилогии может родиться в полном неволе. Держаться Павлу Северинцу позволяет внутренняя вера. В письме к жене он писал: «Здесь нужно понимание. То, что сейчас происходит в Беларуси, – дело Божье. От начала и до конца. Бог пробудил Беларусь не для того, чтобы она снова уснула. Бог не делает бессмыслицы».
Но почему Бог испытывает белорусов болью и отчаянием? Писатель считает так: «Причины отчаяния и верные ответы – почти всегда в нас самих. Видимо, несмотря на прошлогодний прорыв, мы как народ еще не до конца сделали работу внутри себя. Белорусское просвещение и евангелизация – это наше поле на ближайшие годы. Под знаменем Христа. С гимном «Магутны Божа». С Погоней на гербе».
Он добавляет: «Если мы изменим себя – Беларусь неизбежно изменится. Простая формула веры и языка – Иисус Христос, который говорит по-белорусски. На сегодня это – наша живая национальная идея».
«Беларусалим» дает силы»
Известный поэт и прозаик Владимир Некляев признается, что во время закрытого суда взялся читать «Беларусалим». Решил хотя бы так поддержать подсудимого коллегу: «Может, он это почувствует, потому что есть, и я об этом знаю, между автором, произведением и читателем тайная связь…» А заканчивал с убеждением, что «Беларусалим» дает силы: «Не зря автор высказался о нем как о книге жизни».
Название книги – авторское слово–неологизм. Павел Северинец, что понятно, соединил в нем названия Беларусь и Иерусалим. Владимир Некляев, рассудив, считает его «гениальным»: «Лучшего, пожалуй, не найти во всей белорусской литературе с ее начала и до сегодняшнего дня. Она – глубокая метафора. Такое название нельзя придумать, его можно увидеть разве что написанным на небе в момент озарения. Здесь сплетена в одном слове в один узел вся мировая история, неотъемлемой частью которой есть Беларусь».
Поэт делает при этом неожиданное сравнение с хрестоматийным произведением литературы советского времени: «Беларусалим» – это не «Люди на болоте». И глубинная разница не только в названии. О романе Мележа в энциклопедии сказано, что в нем «описана жизнь белорусского населения». В романе Северинца описана жизнь белорусов…»
Различие действительно значительное. На этом можно поставить точку. И пожелать Павлу Северинцу в будущем, уже на свободе, взять в руки печатный экземпляр новой части своего романа, над которой ему выпало сейчас работать в неволе.
КЛ/МВ, belsat.eu
