«Как им простить украденные годы и осиротевших детей?» Беседа с сестрой осужденного по «пинскому делу»
36-летний Роман Багновец следующие 6 лет своей жизни должен провести в колонии усиленного режима. На такой срок за якобы массовые беспорядки пинчанина осудил Брестский судья Евгений Бреган. История Романа – очередной пример того, как жестокими приговорами разрушаются семьи, калечатся судьбы детей. До ареста мужчина строил дом, о котором мечтал всю жизнь. На стройке днями пропадал с 9-летним сыном Артемом. Сейчас домом занимается сестра Романа, Артем плачет без папы, который в каждом письме пишет, что не может смириться, что не увидит взросление сына в самые главные для него годы.
«Понимала, что может быть, отговаривала брата куда-то идти»
О Романе Багновца и его семье мы разговариваем со старшей сестрой политического узника Светланой. Женщина сразу возвращается в воспоминаниях в тот августовский послевыборный вечер, который для сотен белорусов разделил жизнь на до и после. Светлана рассказывает, что Роман тогда работал монолитчиком в Минске, а в родной Пинск приехал как раз 9 августа, чтобы решить некоторые семейные вопросы и проголосовать.
– Побыл дома, съездил на свой участок, где дом строил, поиграл с сыном, – вспоминает пинчанка. – А вечером сказал, что пройдется глянуть, что там. Позвонила ему около 23:40, он был в кафе и собирался идти в центр, так как там что-то происходило. Я понимала, что может быть. Вообще я чувствую брата, будто мы близнецы. Я стала отговаривать его куда-то идти. Набрала его снова в 00:01, телефон уже был недоступен.
В 5:00 женщина стала звонить в милицию, где ей подтвердили, что брат у них. Далее получить информацию стало почти невозможно.
12 августа Светлане позвонил следователь и попросил принести вещи для Романа. Сказал еще, что вряд ли для мужчины все закончится 72 часами, скорее всего, его этапируют в СИЗО в Барановичи. 14 августа Романа и других задержанных действительно перевели в СИЗО с обвинением в участии в массовых беспорядках (ч. 2 ст. 293 УК РБ).
«От поясницы до колен брат был почти черный, ему отбили почки»
18 августа Светлана с адвокатом поехали в Барановичи.
– Адвокат тогда вышла и говорит: «Я действительно думала, что это все фейки в интернете о синих людях». А Роман заходит в комнату и не садится. Говорит, что не может. Адвокат тогда все поняла и говорит ему: «Снимай штаны, я уже многое видела за жизнь». Но, говорит, как увидела –хорошо, что сидела тогда. От поясницы до впадин под коленями роман почти черный был. Сидеть вообще не мог.
После задержания мужчину сильно избили. Как он сам рассказывал, завели в какой-то подвал и там били. Кто, он не видел, они были в масках.
Отбили почки, говорит Светлана. У Романа сильно болела спина, начались другие симптомы. Женщина работает в отделении урологии, пошла к заведующему, рассказала, тот назвал предполагаемый диагноз, выписал лекарства.
Светлана подчеркивает: хорошо, что в Барановичах принимали это лекарство в передачах – от них Роману стало лучше. А вот в Бресте, куда его этапировали накануне суда, передавать лекарства из дома запретили. Сказали, только по назначению врача. Который ничего так и не назначил. Только анализы сделали, которые вышли хорошими. О дополнительном обследовании, по словам Романа, врач сказал, что его скорее в колонии можно будет дождаться, чем в изоляторе.
В камере в Бресте деревянный пол
Роман пока еще в Брестском СИЗО, но со дня на день ждет этапирования обратно в Барановичи, где пробудет до рассмотрения апелляции. Об изоляторе в Бресте пишет, что условия там лучше, чем в Барановичах: в камере деревянный пол, а не бетонный, тепло, кормят лучше.
Светлане же не нравилось, что после перевода брата в областной центр начались перебои с письмами. Об этом говорят и родные других фигурантов «пинского дела». Также Светлана отмечает, что в Барановичах цензура была более лояльна: Роман часто открыто писал, что думает о политике, ситуации в стране. Все пропускали. А письма из Бреста пустые, ни о чем: брат пишет, что все хорошо, спрашивает, как дела дома.
Светлана ждет перевода брата в Барановичи, так как очень надеется на скорое свидание, до сих пор Багновцы виделись только на судах.
«Вина не была доказана. За что шесть лет?»
Сестра политзаключенного на приговор 30 апреля ехала без особого оптимизма, но все же рассчитывала на три, максимум четыре года:
– Когда я услышала о шести годах, то вцепилась в лавку, чтобы только не упасть. На первом заседании мне стало плохо, упал сахар, скорую вызвали. Роман тогда очень испугался за меня, когда меня вывели. Рассказывали, что он бросался в клетке, не мог успокоиться, пока ему не сказали, что со мной все в порядке. И поэтому на приговоре я думала, лишь бы только опять не стало плохо, чтобы не пугать брата.
Светлана возмущена приговором, так как убеждена: наказывать там не было за что.
– Такие сроки убийцам не всегда дают, – говорит женщина. – А на суде же никакой вины не было доказано, ни Ромы, ни тех, кого вместе с ним судили. Да, на видео было видно, что Рома бросает подвязочный кол от дерева, но он полетел в сторону, между шеренгой омоновцев и домом, ни у кого из милиционеров этот кол не попал. Так за что шесть лет?
Сейчас Роман с адвокатом готовят апелляцию. На обжалование сестра заключенного также не возлагает большой надежды, но женщина убеждена, что это нужно делать для будущих справедливых судов, чтобы показать борьбу осужденных и суть нынешних судов всех инстанций.
«Самое болезненное для брата – то, что он так долго не сможет быть рядом с сыном»
Роман Багновец по специальности – токарь-фрезеровщик. Но вся жизнь был разнорабочим в разных местах и странах. С 23 до 33 лет много ездил на заработки по Европе – в Чехию, Швейцарию. Потом некоторое время работал в Москве. В Беларусь вернулся весной 2020 года и после смерти мамы в апреле решил остаться, чтобы не бросать сестру здесь одну. Нашел работу в Минске.
У Романа – 9-летний сын Артем. Более близких и теплых отношений между отцом и сыном Светлана в своей жизни не видела. Артем очень сильно переживал, когда папу забрали, плакал. Мальчику сразу рассказали всю правду, что папа в тюрьме и почему. Артем сам стал углубляться в ситуацию, читать различные телеграм-каналы. А для Романа почти трагедией было, когда у него забрали телефон.
– Он говорил, что там вся его жизнь, фотографии Артема с пеленок. Когда вернули и удалось восстановить фото, он был так счастлив, – говорит Светлана. – Я как раз ему сейчас распечатала снимки Артема, отправлю. Представляю, сколько слез будет пролито над этим письмом. Рома в каждом письме о нем пишет, спрашивает. Говорит, самое болезненное, – что он не увидит, как Артем из ребенка становится подростком, не сможет воспитывать его в это время, быть рядом.
Десять лет работал за границей, чтобы построить дом
Роман и Светлана Багновцы – из семьи военных. Отца нет уже 11 лет, мать ушла из жизни год назад, в апреле 2020-го. Мама всегда следила за ситуацией в стране, боялась, чтобы только не было объединения с Россией, и сделала так, чтобы дети ориентировались в вопросах политики.
Роман смотрел на белорусскую ситуацию больше с экономической точки зрения. Его возмущало, что был вынужден работать за границей, и не он один, что вообще молодежь уезжает из Беларуси и так распадаются семьи.
– Роман много лет мечтал о своем доме, а когда подсчитал все расходы, то понял, что с белорусскими зарплатами он будет строиться лет тридцать, – говорит Светлана. – Поэтому поехал за границу. Но каждый раз в разговорах возмущенно спрашивал, почему у нас такие условия, что человек не может работать дома и прокормить семью…
Дом Роман построил. Но пока ездил на заработки, потерял семью: так сложилось, что с женой разошлись.
По словам Светланы, дом стал отдушиной для Романа. Все свободное время он проводил там вместе с сыном. В прошлом году собрал первый урожай шотландской смородины.
– Привез мне их такой счастливый, – вспоминает женщина. – Я никогда в жизни не подумала бы, что мой брат будет ягоды выращивать и собирать.
После задержания Романа заботы о доме легли на сестру – ей пришлось доделать то, что не успел Роман: подключать коммуникации – электричество, газ, топить котел всю зиму.
Каких людей после этих приговоров власти хотят встретить на свободе?
Роман «смертельно устал от камерной жизни» за 9 месяцев. Надоели прогулки по 40 минут в наручниках, что нельзя присесть или прилечь за день. Хочет уже в колонию.
– Их там с первого дня в Барановичах на прогулки водят в наручниках, – говорит Светлана. – Я на суде заметила, что у них у всех уже рефлекс выработался: когда они вставали, то автоматически отводили руки за спину, хотя в суде никто не заставлял их так делать.
Сестра политического заключенного убеждена, что брат не заслужил шести лет в тюрьме:
– Никто из этих 14 не заслужил. Но они молодцы, так хорошо держались. Их не смогли сломать.
Светлана уверена, что колония тоже не сломает брата, сколько бы ему там ни пришлось пробыть:
– Даже если будет тяжело, он будет держаться. А я думаю: каких людей государство, которое сейчас щедро раздает приговоры, потом хочет встретить на свободе?
Они ждут, что за шесть лет люди забудут о несправедливости и издевательствах, полюбят эти власти? Естественно, никто ничего не забудет. И как забыть? Как простить наши украденные голоса, здоровье, годы жизни, осиротевших детей? Как Рома сможет забыть и простить, что у него забрали время, за которое он мог растить сына, видеть, как он растет, достроить дом, создать новую семью?
Анна Гончар/АА, belsat.eu
