Что нужно знать о механизмах международного расследования военных преступлений
После того, как стало известно о резне в Буче, власти Украины призвали Международный уголовный суд и другие международные структуры направить миссии на Киевщину, чтобы собрать доказательства российских военных преступлений. Способствовать расследованию событий в Буче готовы ЕС, США и Великобритания. Belsat.eu рассказывает, как работают механизмы международных расследований и эффективны ли они.
После полномасштабного российского вторжения в Украину рассмотрением ситуации в зоне конфликта занялись две международные структуры: Независимая международная комиссия и Международный уголовный суд.
Независимую международную комиссию учредил 4 марта 2022 года Совет по правам человека ООН. Назначены трое следователей, которые должны выяснить факты и обстоятельства всех нарушений прав человека на территории Украины, а также собрать соответствующие доказательства, чтобы привлечь виновных к ответственности. Однако судить военных преступников эта комиссия не может. Это право имеет Международный уголовный суд (МУС) в Гааге, который в начале марта объявил сбор доказательств военных преступлений в Украине. Причем МУС намерен охватить период с самого начала российско-украинского конфликта – с 2014 года.
Важно понимать: предварительное расследование не означает, что ведется уголовное дело. Если же дело будет возбуждено и прокурор Международного уголовного суда решит, что есть основания обвинить конкретное лицо, то МУС выдаст ордер на арест.
Что такое Международный уголовный суд
Расследование Международного уголовного суда в Гааге на сегодня остается основным механизмом привлечения к ответственности военных преступников, которые не могут быть наказаны на национальном уровне.
МУС – очень молодая институция, основанная в 1998 году, а фактически начала действовать в 2002-м. МУС не входит в структуру ООН, но может возбуждать дело по заданию Совета Безопасности. В компетенцию суда входят четыре вида преступлений: военные, преступления против человечности, геноцид и преступление агрессии.
Очень часто эти термины используются почти как синонимы, но на самом деле в международном праве они четко разделены. Преступление агрессии – это агрессия одного государства против другого. Военные преступления – это преступления, произошедшие во время вооруженного конфликта, могут быть направлены как против военных, так и против гражданского населения. Преступления против человечности могут происходить не только в военное, но и в мирное время: они предусматривают «широкомасштабное или систематическое нападение на любых гражданских лиц» (убийства, заключение, похищения, депортации, пытки и т.д.). Например, политический террор в Беларуси 2020-2022 годов также может быть признан преступлением против человечности (соответствующий иск против Александра Лукашенко в МУС направили в прошлом году), но никак не военным преступлением.
Отдельная категория преступлений –это геноцид. Под геноцидом понимается массовое насилие с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу. Считается, что доказать факт геноцида труднее всего: здесь мало выяснить факт массовых убийств – нужно доказать намерение уничтожения отдельной группы.
В международной практике последних десятилетий однозначно расценивались как геноцид только события в Руанде в 1994 году: там за три месяца были убиты более миллиона представителей народности тутси. Международный трибунал признал геноцидом также резню в Сребренице в 1995 году, когда сербские бойцы убили 8 тысяч боснийских мальчиков и мужчин. Однако не все страны соглашаются с такой квалификацией событий в Сребренице: Россия, например, всегда выступала против.
Как квалифицировать резню в Буче – вопрос открытый. Официальный Киев и представители международного сообщества использовали в своих заявлениях различные формулировки: и военные преступления, и преступления против человечности, и геноцид. В частности, о геноциде говорили президент Украины Владимир Зеленский и президент Испании Педро Санчес. Но окончательную юридическую оценку этим событиям сможет дать только суд.
Насколько МУС эффективен?
МУС создавался для расследований в ситуации безнаказанности: то есть в тех случаях, когда государство само стоит за этими преступлениями или не контролирует части своей территории, где преступления произошли, имеет настолько слабую судебную систему, что просто не может обеспечить правосудие. Именно поэтому большинство дел, принятых судом к активному рассмотрению, касаются стран Африки: обвиняемыми стали или лидеры местных повстанческих группировок, или диктаторы.
Есть ограничения и по территориальной юрисдикции. Деятельность суда априори распространяется только на преступления, произошедшие на территории или с участием стран, присоединившихся к Римскому уставу, а их только 124 из 193 государств – членов ООН. И Россия, и Украина подписали, но не ратифицировали Римский устав. Однако при этом Украина принципиально признает юрисдикцию МУС, а Россия – нет.
МУС не рассматривает дела заочно: суду сначала нужно арестовать обвиняемого. Как раз с этим самые серьезные проблемы. Без содействия конкретному государству, где скрывается обвиняемый в военных преступлениях, сделать это очень трудно. А если обвиняемый – глава этого государства, то арестовать его просто невозможно. В таком случае на правосудие можно рассчитывать только после смены власти в стране.
С 2002 по 2016 год Международный уголовный суд выдал 29 ордеров на арест обвиняемых, однако задержать удалось лишь восьмерых из них. Пока единственный глава государства, непосредственно оказавшийся на скамье подсудимых МУС, – президент Кот-д’Ивуара Леран Гбагбо (Laurent Koudou Gbagbo), захваченный в плен во время Гражданской войны (правда, его в Гааге оправдали). Ожидается также, что в Гаагу выдадут экс-президента Судана Умара аль-Башира. Ордер на его арест МУС выдал в 2008 году, но возможность преследования диктатора появилась только после 2019-го, когда он потерял власть в результате военного переворота.
Всего в 2002-2016 годах МУС возбудил 23 дела, в некоторых из них фигурантами были сразу несколько человек. Но довести до конца за этот период удалось только пять дел.
Отдельные международные трибуналы: исторические прецеденты
Кроме универсального международного уголовного суда, который действует на постоянной основе, могут основываться временные международные трибуналы для расследования событий в ходе отдельных военных конфликтов.
Под эгидой ООН работали два таких трибунала: Международный трибунал по бывшей Югославии (МТБЮ) и Международный трибунал по Руанде (МТР). Оба были основаны еще до создания МУС. Кроме того, существовал специальный суд по делу Сьерра-Леоне, специальный трибунал по Ливану и особая коллегия о тяжких преступлениях в Восточном Тиморе. В первых двух случаях их основывал ООН совместно с правительствами этих стран, а в последнем суд был создан временной администрацией ООН в Восточном Тиморе.
МТЮБ, действовавший с 1993 по 2017 год, рассматривал военные преступления времени вооруженных конфликтов на территории бывшей Югославии. Всего трибунал провел 142 судебных процесса: 92 против сербов, 33 против хорватов, 8 против косовских албанцев, 7 против боснийских мусульман. Именно с деятельностью МТЮБ связаны самые громкие международные расследования массовых убийств: на скамье подсудимых оказался бывший президент Югославии Слободан Милошевич, экс-лидер Республики Сербской Радован Караджич и генерал Ратко Младич. Младич и Караджич были признаны виновным в геноциде, военных преступлениях и преступлениях против человечности и наказаны пожизненным заключением. Милошевич умер в Гааге до окончания суда.
Международный трибунал по Руанде действовал с 1994 по 2015 год. Пожизненные сроки заключения получили непосредственные архитекторы геноцида: премьер-министр Жан Камбанда (Jean Kambanda), лидер вооруженные формирований «Interahamwe» Жордж Рутаганда (Georges Rutaganda) и другие политики и военные. Также на скамье подсудимых оказались руандийские пропагандисты, разжигавшие ненависть и призывавшие к геноциду-например, ведущий радиостанции RTLM Жорж Руджу получил 12 лет заключения. В рамках Специального суда о Сьерра-Леоне за военные преступления приговорили к 50 годам заключения бывшего президента Либерии Чарлза Тейлора (Charles Taylor).
Если оценивать деятельность МТБЮ и МТР по цифровым показателям, то формально они выглядят более эффективными, чем МУС – количество дел и громких решений там больше в разы. Но на самом деле у них одинаковые недостатки: без содействия государства, которое было замешано в преступлениях, осудить человека почти нереально.
Привлечь к ответственности Милошевича, Караджича и Младича стало возможно только после смены власти в Сербии, причем два последних успешно скрывались от международного правосудия на сербской территории 12 и 15 лет соответственно. К тому же все международные трибуналы рассматривают дела очень долго: от ареста до приговора Младичу прошло 6 лет, Караджичу – 8.
Вместе с тем международные механизмы преследования существенно снижают вероятность того, что преступления в итоге останутся безнаказанными. В таком случае преследование военных преступников становится не только вопросом верховенства права, но и фактором внутренней и международной политики. Например, отношение сербов к выдаче международному трибуналу Милошевича, Караджича и Младича было весьма неоднозначным, но новое правительство пошло на такой шаг, так как от этого в том числе зависело развитие отношений Белграда с Евросоюзом.
РР/ММ belsat.eu
