Историк Андрей Котлярчук: Лукашенко строит образ последнего защитника Европы от фашизма
Пусть Лукашенко поедет в Москву и скажет: «Владимир Владимирович, запрещайте свой флаг!». Бело-красно-белый флаг не имеет отношения к трагедии в Хатыни, заявил в интервью программе «Просвет» Андрей Котлярчук, доктор исторических наук, и. о. директора Центра современной истории, университета Седерторн (Швеция). Историк рассказал, почему общество в Беларуси разделено по принципу флага.
Какое отношение к трагедии в Хатыни имеет национальный флаг Беларуси? Где в этой ситуации манипулирует фактами государственная идеология?
На этот вопрос можно ответить коротко: никакого отношения. А если добавить немного фактов, то трагедия в Хатыни очень хорошо изучена, как западными, так и белорусскими историками. Мы знаем, кто совершил это преступление. Это немецкий батальон СС под руководством Оскара Дирлевангера. Это был проект Гиммлера. Солдаты этого батальона набирались из среды уголовников-преступников. Этот батальон оставил кровавый след в Беларуси. Они подавляли восстание в Словакии, Варшавское восстание.
Оскар Дирлевангер был убит в тюрьме в 1945 году. Есть версия, что его убили поляки и белорусы – солдаты французской армии.
Также там был 118 полицейский батальон. Этот батальон был направлен в Беларусь из Украины. Там было три роты. Первая рота состояла из бывших украинских националистов, две роты состояли из советских военнопленных. То есть никакого отношения к Беларуси преступники, сделавшие это в Хатыни, не имеют. Никакого бело-красно-белого флага там быть не могло.
С какой целью, по вашему мнению, идеологи Лукашенко так усердно эксплуатируют многие трагедии Второй мировой войны в Беларуси?
Еще в 2013 году я написал, кстати, по-английски и по-белорусски, статью об исторической политике Лукашенко. Я советую слушателям и читателям найти её и почитать. Там я сделал несколько, я считаю, важных выводов.
Во-первых, на постсоветском пространстве Лукашенко один из первых начал использовать Вторую мировую войну в своей политике.
То есть Россия и другие страны начали это делать позже. Мы знаем, что он даже построил праздник, который не был таким национальным, − 3 июля. Теперь, по данным медиа, 3 июля более значительный праздник, чем День Победы 9 мая.
Ради чего он делает это? Во-первых, через войну он строит образ последнего защитника Европы от фашизма. Они используют советскую терминологию. Беларусь и я, здесь мы, − последний бастион защиты от фашизма.
Во-вторых, из-за войны идет дискредитация демократической оппозиции.
Это означает, что представители демократической оппозиции изображаются как потомки полицаев, как лакеи Запада. Мы знаем этот дискурс. При этом Запад как бы такой наследник нацизма. Я скажу, что смехотворно, что иногда представляют образцовые демократические страны, Германию или Литву, потомками нацистских режимов. Это просто невозможно, но пропаганда играет с этим.
Как раз вся конструкция политической памяти построена на Второй мировой войне. В советское время, мы знаем, она была построена на 1917 году, и потом уже остальное. Война заняла первое место. Конечно, власти хорошо знают, что это большая травма каждой белорусской семьи. Она вызывает сильный эмоциональный отклик и власть знает, что это работает. Под войну можно «подогнать» различные цели современного политического режима.
Как в таком случае противостоять фейкам на государственном уровне?
Противостоять надо фактами, противостоять надо научным анализом, не контрпропагандой. Не создавать фейки против фейков, а идти от фактов. Нацистская оккупация − это болезненный, трагический период в истории почти каждой страны. Об этом нужно говорить. Население каждой оккупированной страны разделилось на тех, кто сопротивлялся, кто решил сотрудничать с новой репрессивной властью, и на тех, кто просто хотел выжить, пережить войну – это большинство людей. Мы должны поднимать все эти темы.
У нас в Беларуси было два мощных сопротивления: польское и советское. Их нужно изучать на одном уровне. Возникает странный вопрос.
Почему польское сопротивление в Беларуси маргинализовано? Почему нет музея польского сопротивления, почему об этом не говорят? Почему Польша рисуется черными красками?
Что касается темы Холокоста. Да, сделано что-то за последние годы, построены мемориалы. Про Холокост упоминается в учебниках. Но мой вопрос − почему в стране, которая была в эпицентре Холокоста, нет музея Холокоста? Он есть в Москве, в Варшаве.
Почему в стране нет исследовательского центра Холокоста? При этом автор концепции геноцида и человек, стоящий за Конвенцией ООН, − Рафаэль Лемкин. Он из Беларуси, он родился у нас, но в Беларуси о нем никто не говорит.
Почему в Беларуси нет ни одного, я подчеркиваю, исследователя геноцида цыган-ромов? Ни одного! Все работы делаются западными учеными.
Конечно, война − это важная тема, о ней нужно говорить во всех возможных аспектах. Но государство должно построить институты, которых нет в Беларуси. Нет исследовательского центра, нет крупного музея. Есть, конечно, отделы, но они фокусируются на специфических темах, важных темах, как советское сопротивление, но отобранных государством. Должен быть, как говорили когда-то в советское время, комплексный подход. Должны рассматриваться все аспекты нацистской оккупации: коллаборация − да, сопротивление – да, но разное сопротивление и уничтожение мирного населения, и геноцид евреев, и геноцид цыган, и преступление против белорусского гражданского населения.
Как стоит презентовать людям такие темы, как Хатынская трагедия? Я помню, что меня в школе, как и других школьников, возили в Хатынь, показывали. Надо ли как-то иначе это подавать? Как трезво подходить к презентации этой темы людям?
Презентация таких трагических событий − это очень важная вещь. Этим занимаются не историки, а сотрудники музеев. По своей специальности я немного это знаю. Во-первых, есть очень важные этические моменты, о которых, я не вижу, чтобы даже думали сотрудники белорусских музейных учреждений, которые работают в Хатыни.
Я бы сказал, что фотографии убитых детей, особенно на фоне сильных эсэсовцев вызывают такие, как бы сказать, специфические ассоциации. Мы видим здоровых, мощных убийц и убитых детей. Никто не хочет быть среди убитых.
Есть такая дискуссия, что нужно очень внимательно подходить к этическим аспектам. Не делать проекции на настоящее. Не делать!
Население Хатыни и других деревень убили нацисты и их приспешники. Современные украинцы не имеют отношения к этому. Сейчас в Киеве в Бабьем Яру строится крупнейший музей Холокоста, есть Центр исследований Холокоста. Президент страны имеет еврейские корни. Эти ассоциации − они уже политическая конструкция. Фокус нужно перевести.
Хатынь – важный момент.
В нарративе войны нужно перевести фокус, от героев − на страдания простых людей.
Я считаю, что о героях мы знаем уже достаточно. А вот страдания простых людей разного происхождения, простого человека, оказавшегося в этой оккупации. Надо об этом говорить больше.
Героизация известна исследователям и ведет к некой милитаризации сознания. Ведь, если мы говорим только о героях, мы говорим, что можем повторить, мы подготовлены. Но война − это абсолютное зло. Нужно подходить с позиций гуманизма. Есть проблемы и юридического плана. Лукашенко сказал, что это геноцид белорусского народа.
На сайте Государственного музея Хатыни также уже используется термин “геноцид”. Геноцид − это очень сильный юридический термин. Есть геноцид, а есть преступление против человечества. То, что произошло в Хатыни, − это преступление против человечества.
Это не научный подход: говорить о геноциде, где есть ужасное, но преступление против человечества. Это также важно подчеркнуть.
Какое значение имеет, что две стороны в Беларуси − общество, которое против Лукашенко, и силы, которые вокруг Лукашенко, − разделены по принципу флага? Их разделяют два разных символа.
Да, спасибо за вопрос. Я недавно напечатал на английском языке статью о событиях и конфликтах вокруг флагов, о политической борьбе в современной Беларуси. Я назвал эту статью «Революция флагов», так как в Европе были разные революции − и роз, и Майдан. А белорусскую революцию отличают флаги, тысячи флагов. Мы видим уникальное явление. Режим бросил всех пропагандистов на борьбу с флагом. Почему? Потому что этот флаг символизирует революционные события, демократию.
Под этим флагом белорусы два раза в XX веке приходили к демократии: в 1918 году и в 1991 году! Два раза он был символом демократической революции. Теперь − третий раз.
Поэтому правительство делает все, чтобы запятнать этот флаг, придумать всё что угодно. Поэтому такая мощная машина пропаганды. Если они стараются доказать, что какие-то там коллаборанты использовали этот флаг. Возможно − да. Но национальный флаг, потому и национальный, что принадлежит всем группировкам в обществе. Все имеют право его использовать.
Каждый национальный флаг имеет свои славные и тёмные страницы истории.
Почему не говорить о славных страницах бело-красно-белого флага, о его демократической истории? Это флаг 1917 года. Это не флаг Второй мировой войны. Это флаг, который стал национальным уже в 1918 году и распространялся в Западной Беларуси, у белорусов Литвы, Латвии до войны. Он считался национальным. Можно показать диплом выпускника Виленской белорусской гимназии − бело-красно-белый флаг. Можно показать кружки Общества белорусского языка. Не политика. Просто люди собирались читать произведения Янки Купалы. Мы видим − в каждой комнате висит бело-красно-белый флаг. Это символ белорусов. Если использовать вот эту кампанию очернения, то нужно запрещать все флаги Европы, так как каждый флаг имеет тёмные страницы истории.
Имеет ли флаг БССР тёмные страницы истории? Пропагандисты говорят − он чист. Красно-зелёный флаг, государственный флаг − он чистый, на нём нет пятен. Извините, под этим флагом шла принудительная коллективизация Западной Беларуси, уничтожались последние объединения антисоветского сопротивления, подвергалась пыткам белорусская молодёжь. Я пишу в своей статье: девушка, Ангелина Боровка из Постав, была арестована, сослана на 10 лет в лагерь за то, что она сшила бело-красно-белый флаг, который был символом антисоветского сопротивления.
Все, кто живут в Беларуси, в Минске, помнят 1988 год − первая демонстрация демократической оппозиции. Люди идут в Куропаты − мы видим бело-красно-белый флаг. С него начинаются демократические перемены. Теперь они снова начались с него. И власть испугалась, сильно испугалась. В 2006 году я напечатал на английском языке статью о конфликтах вокруг политических символов Беларуси. Когда Лукашенко уже все это делал. Никакой реакции не было, достаточно длинная статья, с иллюстрациями. Она была вроде бы неактуальна.
Когда всё пошло, я всё бросил и написал новую статью, вышедшую на английском. Можно назвать профессиональной удачей историка, что я попал в тренд. Ведь сейчас нужен человек, который знает исторические аспекты. Это актуально, здесь есть, что сказать.
Впрочем, пропагандисты читают то, что мы-историки пишем в «Фейсбуке», и я, и Ляховский, и Пашкевич.
Я внимательно слежу за интервью Гигина и Марзалюка. Они немного меняют позицию, они читают. Они говорят, что, да, это было, а, ну это мы как бы признаем. Пусть Лукашенко поедет в Москву и скажет:
«Володя, запрещай свой флаг!»
Например, датский флаг − один из древних в Европе, XIV век. Датский свободный корпус СС был в Беларуси. Есть монография. Учебная база была в Бобруйске, где находились по очерели 300 солдат. Это 6000 солдат СС. Они участвовали в антипартизанских акциях. Над базой висел и датский национальный флаг! Но никому в голову не приходит уничтожать флаг! Преступники осуждены. Они использовали этот флаг. Не Дания использовала, а добровольцы на службе у Гитлера. Нацистской политической партии в Беларуси не было. Люди, которые пошли работать на Гитлера использовали флаг. А какой им флаг нужно было использовать? В то время был национальный и красный. Иного нет.
Разговаривали Дмитрий Мицкевич, Сергей Пелеса для программы «ПроСвет» 25 марта 2021 г.
