Сегодня в Гродно с участием 2К – так гродненцы называют фактических руководителей области Владимира Караника и Юрия Караева – официально объявят окончание первой фазы реконструкции гродненского Старого замка. А с 6 ноября реконструированные залы смогут посетить все желающие.
Старый замок – один из самых примечательных памятников города. Главная особенность замка – в том, что он выполняет важную роль для трех культур – белорусской, литовской и польской, так как в нем соединена история Великого Княжества Литовского и Речи Посполитой.
Его строили местные славяне с ятвягами, перестраивали Витовт с Баторием, разрушали московские и шведские войска. В замке почти весь ХХ век был музей. В прошедшее десятилетие замок дождался реконструкции, набравшей темпы во время безвиза и толп туристов в городе.
Реконструкция Старого замка вызвала и продолжает вызывать много критики специалистов. С одной стороны, все признают, что с замком надо было что-то делать, иначе бы он просто разрушился, с другой – тот проект реконструкции, который реализовывается, превращает уникальный для Беларуси исторический памятник в новострой и лубок.
Предыстория
Старый замок до недавнего времени был в крайне неприглядном состоянии и представлял собой царскую казарму конца XIX – начала XX века. Все, что раскопали на его территории, толком не было законсервировано. Что-то консервировали поляки, что-то – советская власть.
Но постепенно все приходило в упадок. Стена времен Витовта, контрфорсы, торчащие из земли, были законсервированы по-советски: просто налили сверху бетона, чтобы не разваливалось. В послевоенный период замок особо не ремонтировали, все время ждали нормальной реставрации. Но вопрос упирался в технологии, деньги, специалистов.
Старый замок имел готический вид до конца 1570-х годов, когда новоизбранный король Речи Посполитой Стефан Баторий перестроил его в стиле маньеризма. Фактически Гродненский замок стал главной резиденцией этого короля, а затем и местом его смерти (1586 год). Замок перестраивали после разрушений 1655 и 1702 годов во время новых войн.
Дальнейшие существенные изменения вида бывшей монаршей резиденции произошли в XIX веке, когда старинный замок преобразовали в клуб для российского гарнизона.
В результате от Старого замка остался свой фундамент, часть старых наружных стен, подвалы.
Вопрос реконструкции снова стал на повестке дня с 2014 года, когда в одном из музейных залов провалился пол. Тогда, чтобы как-то мобилизовать власти к действиям, работники массово написали заявления об увольнении по собственному желанию.
Старый замок включен в государственную программу «Замки Беларуси», в рамках которой на его реконструкцию во второй половине 2014 года дали Br 7 миллиардов. Но программу свернули, из-за отсутствия финансирования работу над проектом также приостановили.
С введением безвизового режима у властей появилось желание наконец сделать что-то с бывшей королевской резиденцией, которая постепенно разваливалась. После долгого перерыва проект реконструкции получил полмиллиона долларов из республиканского и местного бюджетов.
На реконструкцию Старого замка нужны суммы, которые на сегодня точно никто назвать не может. Например, в восстановление дворца великих князей литовских в Вильнюсе вложили более $100 миллионов. Только здесь нужно делать серьезную реставрацию, а литовский замок просто брали и восстанавливали. Счет может идти на десятки миллионов долларов.
Споры вокруг проекта
Проект реконструкции Старого замка вызвал много вопросов и дискуссий в среде ученых. Например, историк Академии наук Николай Волков, который писал научную работу о гродненском замке, заметил ряд ошибок в проекте Бачкова. За тридцать лет историческая наука сделала шаг вперед, открылись новые источники о замке, благодаря интернету появилась возможность сравнивать документы, изображения, описания.
Основные вопросы к проекту связаны с формой купола над въездной башней (прежде всего со стороны научно-методического совета – поэтому проект отправили на доработку), наличием каменного здания, которого якобы не было (Бачков это здание нарисовал, и от него в этом проекте невозможно отказаться, так как там завязано множество коммуникаций: трубы, теплоузлы и т.д.), надстройкой этажей на башнях и галереях, которых в действительности не было, разрушением аутентичных частей.
Волков активно продвигал идею, что проект фантазийный и вообще плохой, а замок со временем все равно придется переделывать.
В упрек Бачкову ставилось и то, что в своем проекте он игнорировал планы и инвентарные описания замка: из-за незнания немецкого и польского языков появились ошибки при переводе, отсюда – ошибки в проекте.
О спорных моментах в проекте высказывался и директор музея Юрий Китурко. По его словам, во время работ на первой очереди реконструкции обнаружилась проблема: несмотря на то, что Старый замок исследуют уже целый век, он оказался недостаточно изучен. Китурко отметил необходимость и важность дополнительных исследований для сохранения исторической правдивости.
Это не первый случай критики Бачкова. В свое время он занимался реконструкцией Несвижского дворца, и его работа вызвала бурную критику. Архитектор сделал главную башню замка такой, как она выглядит на гравюре Маковского 1600-х годов. Приехала княгиня Елизавета Радзивилл, потомок магнатского рода, и сказала, что луковица неправильная, они такого никогда не видели. Это в принципе естественно, ведь жили они там в 30-х годах, а не в XVII веке. Случился скандал, купол пришлось переделывать.
Та же история со Старым замком. Но беда здесь не в проекте Бачкова и в не в том, что он неправильно что-то надумал. На самом деле этот конфликт показывает всю проблему белорусской системы реконструкции.
В 1990-х годах проект Бачкова был единственным, на чем акцентировались защитники историко-культурного наследия, говоря, мол, посмотрите, какой прекрасный замок, мы его восстановим. Однако научная работа «Белреставрации» в 1990-х была сделана некачественно. Сегодня историки научились работать с инвентарями, правильно их объяснять, работать с материалами стало в разы легче.
Но в стране такая система, что никто не будет говорить, мол, мы зря потратили сотни тысяч долларов на проект и теперь все будем сворачивать и снова давать деньги на новый проект. После резонанса проект направили на пересмотр в Министерство культуры, но рекомендации по изменениям были незначительными. Минкульт пытался вмешаться в процесс реконструкции постфактум, но безрезультатно.
Проект утвержден – нужно освоить бюджетные средства. Беда еще и в том, что в стране очень большие проблемы со всем: реставраторами, материалами, технологиями.
Спасти дворец – миссия (не) выполнима
Первая очередь реконструкции стоила Br 28 миллионов. Сюда вошли исследовательские и реставрационные работы. Ранее появилась информация, что расписывать стены в Старом замке будет белорусский художник Алесь Пушкин. Весной в Гродно даже показали проект росписей на специальной выставке. Однако, когда художника арестовали, информацию об этом опровергли.
По графику объекты первой очереди реконструкции должны были быть открыты для посещения еще летом, однако открытие трижды переносили. Сейчас разрабатывают проект второй очереди реконструкции: работы над дворцом Стефана Батория.
Историки же говорят, что реконструкцию следует прекратить, так как она имеет необратимый характер, и мы рискуем вместо королевской резиденции получить муляж. Известный гродненский краевед и историк, кандидат исторических наук Андрей Чернякевич назвал то, что получилось в результате работ на первой очереди реконструкции, «сказочным замком, созданным фантазией современных архитекторов».
СК/АА belsat.eu
