Так случилось, что лично с Адамом Мальдисом я имел больше поводов общаться после моего переезда в Англию, чем во время жизни в Беларуси. Он посещал Британию, Скориновскую библиотеку в Лондоне, в 2000-х, а в Минске на съездах белорусов мира и подобных собраниях мы ненадолго встречались вновь – хотя может не как очень близкие, но уже старые знакомые. Самый продолжительный личный разговор с ним я имел только в 2019 году, посещая его в Минске для вручения медали к 100-летию БНР от имени Рады БНР.
Сильное впечатление на меня производила ширина его культурного и интеллектуального горизонта, которая не терялась и в очень почтительном возрасте, а также доброжелательное отношение к каждому собеседнику, которое можно отметить как «щедрое» и «шляхетное».
Адам Мальдис был во многих аспектах уникальной фигурой в белорусском культурном пейзаже в течение длительного времени. Хотя он свое образование получил в Советском Союзе, – что правда, со значительным приложением многих зарубежных поездок по научному обмену и контактов с белорусской диаспорой, еще в темные времена холодной войны, – однако в своем лице и научно-культурной деятельности он сочетал современную Беларусь с более длительной исторической и культурной традицией страны. Это не было просто результатом тем, которыми он профессионально занимался.
Он осознавал свое балтско-литовское происхождение и наличие польскоязычной местной культуры в традиционном пейзаже страны. Ведь прежде всего, он сам происходил с белорусско-литовско-польского пограничья, из среды, где белорусы были еще не сами «наедине с собой» – а частью великой исторической страны вместе с литовскоязычным и польскоязычным элементом.
Адам Мальдис рассказывал, что в юности рассматривал возможность подачи документов в университет столицы Литовской ССР. Литовцы ценили его, рано распознали потенциал его фигуры, и, как он рассказывал, в советские времени в Вильнюсе убеждали молодого ученого Мальдиса посвятить себя литовской национально-культурной работе. Выбор в пользу белорускости у Мальдиса был более естественным – ибо он происходил из органической белорусскоязычной среды – тем не менее элемент сознательного выбора в посвящении своей жизни Беларуси у Мальдиса был.
По моему личному впечатлению – важнейшим было влияние на Мальдиса со стороны Короткевича. Когда я последний раз встречался с ним в 2019, разговор у нас снова и снова уходил к темам, воспоминаниям о Короткевиче.
Адам Мальдис с молодости имел отличные связи с учеными разных стран. А в Британии, важно отметить, сильные связи Мальдис имел также с белорусской диаспорой, которые начались с его визита через научный обмен «British Council» в 1982 году – и продолжались почти 40 лет. В 1990-х и в начале 2000-х Мальдис был тем, кто выбирал в Беларуси книги для пополнения фондов белорусской Скориновской лондонской библиотеки – и сам их для нее лично приобретал.
Замечательный белорусский «внутренний» дипломат
О том первом визите 1982 года есть короткое воспоминание отца Александра Надсона. Но я об этом впервые услышал от Гая Пикарда. По словам Пикарда, он взял на себя почетную роль гида по британской столице, а Мальдис имел одно необычное, но важное пожелание: обязательно хотел поехать сфотографироваться у могилы Карла Маркса. Чтобы не было вопросов в подсоветском Минске, чему он посвящал в Лондоне свободное время. А то время он посвящал контактам с белорусской диаспорой Британии и даже США. Это было взаимное открытие – для Мальдиса открытие живой современной несоветской Беларуси, которая сохранялась в диаспоре, а для культурных лидеров диаспоры – того, что в БССР остается живой несоветский элемент еще даже в официальной науке и культуре.
Нельзя сказать, что Мальдис в СССР был «диссидентом». Однако было существенное отличие его подхода от большой массы конформистов в БССР-овской культурно-научной элите: Адам Мальдис сохранял политическую осторожность, чтобы иметь возможности развивать в официальной культуре БССР то, что нужное и полезное, пользуясь возможностями и не ища сам излишних компромиссов.
Можно сказать, что Мальдис был выдающимся белорусским «внутренним» дипломатам и что свой такой естественный талант он применял объективно на благо белорусской Беларуси. Без демонстраций и противопоставлений и с наименьшими компромиссами, которые были необходимы – он мог развивать рискованные темы в официальной науке, публиковать издания, поощрять других ученых и шире интеллигенцию в позднем БССР – браться за темы несоветского наследия в Беларуси: в то время, когда несоветское культурное наследие любого сорта в БССР не приветствовалось. И его вклад был тем, что повлияло на дальнейшее развитие белорусскости в Беларуси, стало фактором формирующего влияния на белорусское возрождение конца 80-х – начала 90-х. Интерес к ВКЛ, восприятие истории ВКЛ и местной истории Речи Посполитой как «своей»: в белорусском национальном движении межвоенного и военного времени, эхо которого я застал еще в послевоенной диаспоре, это вовсе не имело настолько сильного выражения.
На снимке 1990 года на встрече с Папой Римским Яном Павлом II мы видим Адама Мальдиса с бело-красно-белым значком – еще задолго до, как сейчас говорят, того, как это стало «мейнстримом». Его культурная позиция и идентичность не была секретом для партийных органов или КГБ. Но Мальдис никогда не выглядел уж слишком «своим» для БССР-овской коммунистической номенклатуры.
Парадоксально, но быть может это спокойное обособление, без противопоставления себя системе, способствовало большей толерантности властей относительно тем его работ и публицистики, явно в целом «нецелесообразным» в БССР. Сколько нервов должно было стоить и какой выдержки должно требовать от него то, чтобы идти против течения в той БССР, на самой грани допустимого – мы никогда не узнаем. Политические доносы на Мальдиса приходили даже из ГДР.
Некому заменить
Конечно, Советский Союз перестал существовать уже 30 лет назад. Нельзя без досады думать о том, что вот – после короткого периода начала 1990-х, Адам Мальдис еще четверть века вынужден был сталкиваться с еще худшим отношением новой власти ко всему, чему он посвятил жизнь. У меня, как у представителя молодежи 1990-х, есть определенное чувство вины перед белорусскими деятелями его поколения: они привели к национальному возрождению, но не увидели действительно плодов своей работы даже и по прошествии 30 лет. Не нашлось никого в недавней БССР, чтоб в 90-х свернуть голову новой диктатуры антибелорусского реванша.
И сейчас, в течение этих 25 лет естественный уход из жизни столпов белорусской культуры наводит на печальную мысль, что, если ждать, что просто «переживем» антибелорусскую власть, ведь она как-то когда-то, мол, должна «закончиться» сама по себе – можем дождаться, что сначала не останется никого из тех, кто собой авторитет белорускости в Беларуси еще олицетворяют. Конечно, всегда будет что-то новое, кто-то другой, но может оказаться, что антибелорусскую тиранию пережили – однако нет больше таких фигур с авторитетом в обществе, которые могут быть светилами белорусскости, каким был Адам Мальдис.
Адам Мальдис был одним из тех, кто всю жизнь активно готовил возрождение белорусской Беларуси изнутри БССР и в молодой независимой Республике Беларусь – возрождение такой Беларуси, которая соответствовала бы идеалам БНР. Когда Рада БНР составляла список заслуженных лиц на награждение медалью к 100-летию БНР, Адам Мальдис был одним из первых и бесспорных кандидатов в Беларуси.
89 лет – это довольно долгая и чрезвычайно плодотворная жизнь. По разным причинам – своего культурно-социального происхождения в своем времени, образования, научного положения, общественно-научного авторитета – Адам Мальдис был уникальной фигурой в белорусском пейзаже, которую в наше время некому заменить.
Огромный жизненный вклад Адама Мальдиса, титана белорусской культуры, можно отнести к категории по-своему героических. Как было принято в послевоенной эмиграции – на прощание сказать «спи под Курганом героев».
Николай Пачкаев, председатель Объединения белорусов в Великобритании, заместитель председателя Рады БНР.
