Журналисту belsat.eu удалось побывать в польской местности, расположенной в трехкилометровой полосе, где со вчерашнего дня действует чрезвычайное положение. Оно было введено в связи с миграционным кризисом на границе с Беларусью и предстоящими российско-белорусскими учениями «Запад-2021».
Дорога на восток
Маленькая Яловка находится практически на самой границе. Это один из 19 населенных пунктов Белостокского уезда, оказавшихся в закрытом пространстве, охраняемом пограничной службой, полицией и армией. Первый автобус с автовокзала Белостока направляется туда в 09:45.
– Зона! – предупредительно восклицает водитель, увидев билет с напечатанным на нем названием деревни.
– Вы бывали там раньше, есть ли они? – спрашиваю, даже не уточняя, кто и где именно должен быть.
Водителю не нужно дополнительных объяснений.
«Они и контролируют», – лаконично отвечает он.
Несмотря на приближающиеся выходные, в пятницу автобус почти пуст. Интересно, является ли это результатом решений, принятых в Варшаве, или это просто слишком раннее время для дачников и отдыхающих, которые ездят в окрестные деревни по выходным, где одни посещают там свои оставшиеся семьи, а другие – загородные «резиденции»? В Белостоке садится только один пассажир. У него есть билет до Яловки, но он не присоединяется к разговору. Он молча идет к задней части автобуса.
На следующих остановках садятся буквально несколько человек. Все они едут не дальше Михалово, расположенного на полпути до границы последнего крупного поселения, которое также является последним городом на маршруте и, следовательно, центром гмины.
Столица гмины и диско-поло
Там, на остановке с гордым названием «Michałowo Centrum», расположенной рядом с бистро, метко названным «Bistro&Pizza Kalinka», садятся еще несколько пассажиров. Среди них пожилая женщина, которая обращается к спутнику на белорусском языке. Тот отвечает ей по-польски. И так всю дорогу. Это настоящая восточная Белосточчина, где на каждом шагу ощущается атмосфера многонационального пограничья. До границы 20 километров. До знаменитого в последние недели Уснажа-Гурного – вдвое больше, если вы затем двинетесь на север вдоль границы.
Однако в Михалово – очаровательном, ухоженном и довольно состоятельном городке, который вместе с гминой получает налоговую прибыль от компрессорной станции для российского газа, идущего на Запад, нет никаких признаков миграционного кризиса или какого-либо ужесточения мер безопасности. По крайней мере из окна автобуса.
На то, что что-то не так, может указывать только вид парня, который нервно бегает возле Ратуши с тяжелой телекамерой на плече. Сомнительно, чтобы какой-то из телеканалов только что заинтересовался другой достопримечательностью Михалово – единственным в Польше классом диско-поло (польской поп-музыки, – прим. Belsat.eu), который открылся в прошлом учебном году в местном лицее.
От зоны до пояса
Чуть дальше начинается 15-километровая пограничная зона, которую обычно отмечают характерными красными знаками с белыми надписями рядом с дорогами. Они уже много лет привлекали внимание только туристов, а для местных жителей – просто почти незаметный элемент привычного пейзажа. О существовании зоны время от времени напоминают лишь пограничники, которые изредка могут останавливать машину и проверять документы путешественников.
Так было до вчерашнего дня. Сейчас внимание служб приковано к более узкому участку этого пояса. Его ширина «только» 3 километра, а длина – более 400 километров. Он охватывает 115 населенных пунктов Подляского воеводства и 68 городов Люблинского на всей границе с Беларусью. Там чрезвычайное положение будет действовать по крайней мере ближайшие 30 дней.
В Новосадах – новая ситуация
Новосады – первая в моем маршруте деревня из списка местностей, перечисленных в постановлении. Она основана в 17 веке, ее название должно было указывать, что она моложе, «новее» соседних поселений, основанных на сто лет раньше. По сей день здесь и в соседних деревнях живут потомки их основателей, которые носят те же фамилии, что и их предки столетия назад.
Один из жителей встречает меня издалека, со своей дежурной лавочки перед забором. Они есть в каждой деревне Подляшье, с них лучше всего наблюдать за происходящим вокруг – насколько хватает взгляда в обе стороны единственной улицы, которая пробегает через деревню. Пожилой мужчина даже не спрашивает, ради него ли я выхожу на остановке, задерживал ли меня кто-то и контролировал ли. А никто этого не делал – на въезде не было ни участка, ни КПП.
Также не было дополнительной вывески под названием села – с предупреждением «зона чрезвычайного положения», которое уже появилось во многих других населенных пунктах. С другой стороны, есть следы активистов из фондов и общественных организаций: на доске с объявлениями есть инструкция с советами, как вести себя в ситуации, если встречаешь беженца.
– Не пугают пограничники? – спрашиваю. – А я не боюсь, – отвечает. – А у тебя документ есть? – заботливо спрашивает он.
На въезде или выезде
Есть. И он понадобится уже за несколько сотен метров дальше, на другом конце села, где что-то голубое маячит на перекрестке дорог, ведущих к двум последним населенным пунктам перед границей. Это полицейская машина, а ее экипаж – пожилой широкоплечий офицер, постриженный под ноль, и молодой мальчик в полном боевом снаряжении. Серьезности добавляет ему разве только бронежилет и длинное оружие в руке, так как из отверстий в балаклаве, заправленной под военный шлем, радостно блестят глаза. Конечно, такое приключение!
– В магазин в Яловке пустите? – А документы имеешь? – Есть, – смеюсь я, – весь необходимый комплект.
Это правда. Официальное распоряжение гласит, что в зоне чрезвычайного положения могут находиться только резиденты с постоянным местом жительства, а также лица, которые:
- обеспечивают обслуживание органов государственного управления и их организационных подразделений;
- находятся в этих единицах для решения административных вопросов;
- работают в организациях, которые ведут предпринимательскую деятельность в этой зоне;
- постоянно ведут хозяйственную деятельность в этой зоне;
- оказывают почтовые, курьерские услуги, а также услуги доставки и снабжения;
владеют недвижимостью в этом районе.
Так уж получилось, что последнее из этих условий выполняется на 100%, и когда полиция обнаруживает, что это подтверждается нотариальным актом на указанное имущество, который бережно хранится в рюкзаке, они явно успокаиваются.
– Но я ждал вас скорее на въезде, чем на выезде…
В ответ глаза младшего начинают смеяться еще больше, но старший немного застывает.
– То, где мы сейчас находимся, – это исключительно наша прерогатива, – отвечает он.
Надо как-то разрядить ситуацию.
– Хотите что-нибудь из этого магазина? Я вернусь через час. – Они этого не ожидали. – Нет, спасибо! Впрочем, скоро и так закончим нашу службу…
Расстаемся в согласии.
Самая короткая гравийная дорога до Яловки тянется 4 км. Дорога идет на север, а справа, за полосой полей и лугов, виднеется темная стена высокого леса. Это уже Беларусь. Как рассказали мне жители соседних Залешан, расположенных на самой границе, этот лес посадили советские войска сразу после войны, чтобы прикрыть все на своей стороне.
– На наших оставшихся за границей полях, – не удержался пожалеть об этом один из моих собеседников.
Им итак повезло. Сразу после войны вся их деревня осталась по ту сторону. Польша получила ее лишь через несколько лет – в результате исправления границы.
Поглупели от телевидения
Собственно, Новосады и Залешаны и являются последними остановками перед Яловкой – конечной точкой автобусного маршрута из Белостока. Там же вижу свой автобус и его водителя, которые тоже приехали и ждали обратной поездки в город.
– Они проверили всех пассажиров, – говорит он, хотя я даже не спрашиваю. – Где? –На выезде из Новосадов…
В самой Яловке, откуда до границы, наверное, километр, тишина и покой. Военных из каких-либо формирований нет. В местном магазине дежурит гражданская фахта, хоть и самозваная…
– Эдакий с рюкзаком наверняка беженец – говорит, видя меня, джентльмен неопределенного возраста, слегка пошатываясь. Он приехал, чтобы «подкрепить» тело, хотя до вечера еще далеко. – Бери, Янек, пиво и не пугай моего клиента, – ругает его продавщица.
Когда бдительный гражданин выходит из магазина, продавец виновато добавляет:
– Люди поглупели от тех новостей в телевизоре…
Все, что мне осталось сделать, это кивнуть.
Две стороны границы
На одной из улиц, окружающих площадь, которая раньше была местным рынком, появляется еще одна полицейская машина. Объезжает площадь и кратчайшей дорогой двинется к границе. За сквером по дороге находятся живописные руины разрушенного немцами во время войны костела Святого Антония и дом престарелых «Явор».
Именно его жители в 1990-х годах пробирались через зеленую границу в поисках водки в Беларусь, а затем их, измученных этими поездками, ловили местные пограничники и показывали им обратное направление к границам их покинутой родины. Но это было давно и неправда – сейчас эти времена вызывают только ностальгию и грусть, которые вряд ли вернутся.
Через десяток минут полицейская машина поворачивает назад и направляется по другой дороге, параллельной границе, на север – к переходу в Бобровниках. Хромая собака не интересуется предполагаемым беженцем. Напротив, вполне здорова и очень дружелюбна, – да, ей интересно: привлекает запах колбасы, купленной в магазине. Никем не потревоженные, солидарно едим ее в самой центре площади – под фонтаном возле памятника королю Сигизмунду Августу, который дал Яловке городские права.
Уже сам цепляю функционеров со следующего блокпоста на выезде на Белосток. Такая же экипировка в полицейской машине – один в обычной форме, другой – в балаклаве, шлеме и до зубов вооружен.
Как и во время встречи с предыдущим патрулем, я даже не пытаюсь фотографировать: в зоне чрезвычайного положения категорически запрещено делать фото «с помощью технических средств вида или другие особенностей конкретных мест, объектов или территорий».
– Пустите обратно в Новосады? – показываю только начало линии земли, чуть дальше от дороги, по которой я приехал. – Можете спокойно ехать, – отвечает тот, у которого оружие.
Или коллеги посоветовали им ждать здесь человека на велосипеде с рюкзаком? Решаю больше не спрашивать – не случайно службам также предоставлено право «ограничивать доступ до публичной информации о деятельности, осуществляемой в зоне действия чрезвычайного положения в связи с охраной государственной границы и предотвращением и противодействием нелегальной миграции».
Так что я просто желаю всем спокойной службы и возвращаюсь.
При включенном свете
На обратном пути чуть не наехал колесом на кусок колючей проволоки. Обычной, от забора, ржавой от возраста. Но мысли все равно приходят в голову: жаль, что этой или подобной проволокой сейчас ограждают целые километры всех ближайших и дальнейших окрестностей. А если они действительно нужны, пусть исчезнут с этой границы, прежде чем заржавеют…
Реально ли, чтобы эта граница снова начала объединять, а не разделять все больше и больше? Только в августе этого года 3,5 тысячи человек пытались незаконно перейти ее со стороны Беларуси. Пограничники помешали более 2,5 тысяч попыткам. Задержаны почти 1000 нелегальных мигрантов.
– Год назад, в августе, не было ни одной попытки пересечь польско-белорусскую границу вопреки правилам, – напоминает на своем сайте Подляский отдел пограничной службы.
В начале сентября довольно рано наступают сумерки. У дороги, ведущей через деревню, зажигаются фонари. Раньше их отключали в полночь – в целях экономии. Теперь они светят до утра. Об этом просили сами жильцы – в целях безопасности.
Cez/МГ/МВ belsat.eu
