«Церковь должна показать, что белое, а что черное». Большое интервью с пастором церкви «Новая жизнь», у которой забрали здание
Минская протестантская церковь «Новая жизнь», которая осуждала насилие в Беларуси, встречает Пасху на улице. Больше месяца назад у нее отобрали здание. Но прихожане от своих взглядов отказываться не собираются.
Противостояние властей и протестантских верующих из микрорайона Сухарево началось еще в 2005 году, когда суд постановил забрать здание – бывший коровник, который верующие получили ранее и за свой счет привели в порядок. Тогда удалось отстоять постройку, но от своих планов власти не отказывались.
Осенью 2020 года верующие записали обращение с осуждением насилия и фальсификаций в Беларуси. А уже через несколько месяцев, 17 февраля 2021 года, милиция и коммунальные службы просто выселили церковь на улицу. С тех пор прихожане вынуждены проводить свои богослужения на улице – на парковке возле своего храма. Не стало исключением и пасхальное воскресенье.
Корреспонденты «Белсата» посетили праздничное богослужение «Новой жизни», а также поговорили о событиях вокруг церкви и в целом о видении ситуации в сегодняшней Беларуси с пастором общины Вячеславом Гончаренко.
– Пастор Вячеслав, как живет Церковь, у которой уже больше месяца нет своего здания? Где вы собираетесь, устраивайте служения?
– Для нас, конечно, было неожиданностью потерять здание. Мы не думали, что власть на это пойдет. Поэтому пришлось многое менять. Нам дали только один день, чтобы забрать все имущество. Поэтому много было суеты и хаоса, нужно было срочно все это вывозить. И до сих пор еще не привели в порядок все, что вывезли.
Богослужения мы устраиваем на улице, на автомобильной стоянке возле церкви. Помимо воскресных богослужений, люди небольшими группами собираются по домам, молятся, разбирают тексты Библии. Конечно, пострадали многие службы, ведь у нас было плотное расписание: и духовная, и социальная, и благотворительная работа. Пришлось подстраиваться под новую действительность.
– Вы упоминали социальную активность церкви. Не могли бы рассказать о ней более подробно?
– В нашей Церкви мы годами развивали мысль, что человек создан для того, чтобы жить для Бога, жить для ближнего. И давали возможность людям присоединяться к разным службам, которые бы помогали другим в их нуждах. Тем, у кого есть семья, кто потерял мужа или жену, или никогда не был женат или замужем, кто страдает от каких-то душевных ран. Тех, у кого не хватает достатка, мы поддерживали финансово, продуктами. Четыре раза в год собирали одежду, и любой мог прийти и взять для себя то, что пожелает. Остаток мы развозили по деревням. Работали с теми, у кого алкогольная зависимость, и их родственниками – созависимыми. Есть направление помощи сиротам, домам престарелых. Любая проблема общества трогала наши сердца. Так проявляется любовь, а любовь – это не взять, а отдать. И в этом величайшее наслаждение для человека.
Власти Минска знали о нашей деятельности, и была идея даже дать какое-то помещение, чтобы наши люди могли что-то централизованно делать. Но как-то не случилось.
Когда началась пандемия, мы создали волонтерскую службу. Помогали с продуктами и лекарствами. События августа прошлого года также сильно затронули и нас, так как пострадали и наши прихожане. Мы активно помогали всем, оказывали психологическую, молитвенную и всякую другую помощь.
– Как так получилось, что верующие и государство не могут поделить старый коровник? Почему раньше он был не нужен властям, а потом они решили его забрать?
– С 1999 года мы четыре года, пока не вошли в коровник, бродили по разным местам. Когда в 2002 году приобрели это здание, оно было заброшенным. Как нам сказали, коровы оттуда «ушли» 17 лет назад. Там даже была городская свалка. Сначала мы хотели пустить все под бульдозер и строить новое здание для церковных потребностей и социального назначения. Даже было принципиальное согласие архитектора города на это. Никакой школы, о которой сейчас говорят власти, там не планировалось. Эта земля даже принадлежала району и не была в чертах Минска.
Но, когда территория вошла в город, все наши отношения с властями зашли в тупик. Одна служба дает разрешение, а другая – отзывает. Что бы мы ни сделали, наши документы отозвали. Какова причина? Говорят, там будет школа. Делаем запрос – никакой школы не планируется. То есть они искали какую-то вескую причину, чтобы нам не позволить.
Поэтому, когда нам не дали построить новое здание, мы решили использовать коровник – все же это наша собственность. Мы его отремонтировали и начали собираться. В ответ же власти ужесточили свои меры и через суд совсем лишили нас земли с последующим выкупом здания. Так началась наша борьба.
– С чем вы связываете такое внимание властей для вас и, возможно, к другим протестантским церквям?
– Из советского прошлого в головах людей было очень много стереотипов относительно протестантских церквей. И в 2000-е годы была очень широкая пропаганда против евангельских церквей. По телевизору, в газетах были «сектанты, сектанты». И большинство людей в нашей стране не разбиралось в религиозных вопросах, хотя в мире протестанты среди христиан идут на втором месте после католиков, а в нашей стране есть большое наследие протестантского движения. Можно сказать, что царило сектантское мышление, если ты не принимаешь то, что не понимаешь, вместо того, чтобы это выучить.
Из-за такого поверхностного подхода властей евангельское движение не учитывалось и, возможно, до сих пор не учитывается. Хотя евангельские верующие делают колоссальную работу для страны. Реабилитационные центры для зависимых и наркоманов есть только в протестантской практике. Их нет ни у католиков, ни у православных. У них есть, конечно, свои сильные стороны, но представьте, какую тяжелую работу берут на себя евангельские верующие. Сколько судеб несчастных возобновляется ежегодно! Дается надежда людям, они входят в нормальную жизнь, создают семьи, работают, платят налоги, творят добро.
Возможно, мы стали яркой историей, так как решили бороться за свои права. Много церквей, которых гонят, выбирают молчание. Возможно, наша церковь была больше других и имела больше ресурсов, в том числе, людских, юридических, чтобы бороться. Поэтому о нас было больше слышно. Взаимодействовали с общественными организациями, получили очень сильную международную поддержку. Но, к большому сожалению, евангельская церковь до сих пор не признана как сильный и чудесный ресурс в нашей стране.
– У церкви уже не первый раз отбирают здание. Чем эта ситуация отличается от предыдущих?
– Раньше были только попытки, а теперь уже реально у нас отняли здание. Сейчас вообще время очень сильно изменилось в стране. Если сегодня столько людей пострадали, столько политзаключенных, столько ложно осужденных, столько страдают за ничто, то на фоне страданий белорусского народа случившееся с нами не такое и яркое событие. Хотя для меня как пастора и для верующих это ЧП.
Если уж берутся за церковь, то моральный упадок достигает своей критической точки. Церковь является одним из значимых институтов, который может давать моральную оценку обществу, правительству и событиям. Если ее уже унижать и лишать возможности работы, то куда дальше можно еще опуститься?
Мы всегда понимали, что у нас нет физических сил, чтобы противостоять. Мы искали законные возможности. У нас были юридическая мощь и вдохновение. Но, пройдя такой путь, мы поняли, что ничего не работает. Только в Высшем хозяйственном суде у нас было 40 заседаний. И что мы увидели? Вопрос не решается справедливо. У нас в церкви есть человек, который был заместителем председателя Конституционного суда Беларуси. Но и с его опытом и помощью других людей мы не смогли ничего сделать. Если ты видишь, что нет справедливости, то этот ресурс и не хочешь использовать, не хочешь тратить времени.
Нас унижали столько лет, и в конце концов мы остались без здания. И сейчас мне не хочется не иметь никаких дел ни с властями, ни с людьми, от которых ты не можешь ждать каких-то позитивных решений. О чем с ними разговаривать, если в нашей стране в структурах власти нет ни одного человека, который имел бы смелость решить наш вопрос?
– Предлагают ли власти другое место для служения?
– Они, конечно, обещали дать нам землю. Мол, вы будете строиться, а в это время собираться в вашем здании. Если вы построитесь, то туда перейдете, а это здание оставите для ЖРЭО. Кажется, неплохой вариант. Мы ожидали, что так и будет развиваться. В переговорах с 2015 года по 2020-й нам только так и обещали. А потом взяли и забрали здание, ничего не предложив.
Они не дали нам землю, чтобы мы могли начать строиться, а сказали выплатить задолженность по налогам за церковную землю – около $ 180 тыс. Они перевели землю на ЖРЭО, в результате чего появилось налогообложение. Для церкви такого нет. То есть землю отдали ЖРЭО, а налог должна Церковь платить. Верните обратно эту землю, и не нужно будет никакой налог платить.
При этом она говорили, что даже не дадут землю, а напишут записку с ходатайством президенту о выделении нам участка земли, если мы уплатим этот налог. Наша Церковь должна найти эти деньги, и тогда они могут дать эту записку. А могут и не дать. Или президент может не сделать. Какие гарантии? Во что нам втягиваться, если все, что было раньше, оказалось ложью?
– Не оттолкнула ли эта ситуация верующих от церкви? Солидарны ли с вами другие церкви?
– Это очень болезненная ситуация. Я разговаривал с епископами евангельских церквей, и все верующие очень обеспокоены тем, что случилось с нами. Они постоянно нас поддерживали, чтобы мы все же могли иметь свое церковное здание. Но сейчас очень непростая ситуация, очень много боли. И то, что произошло с нами, это лишь часть тех происшествий, которые есть абсолютной аномалией для здорового общества.
Сегодня, когда многие институты подавлены, надежды рушатся, мы как страна подходим к тому моменту, когда мы должны перестать надеяться на свои силы, потому что у нас нет сил это исправить. У нас остается только одно, но в это нужно поверить – что Бог нам поможет. Чтобы все церкви, все верующие и не только начали молиться Богу. Я уверен, что это приведет нас к тому, что мы увидим Божье вмешательство в нашу ситуацию.
Мы сегодня боремся не с людьми. Это демоническое проявление. Та жестокость, которую мы увидели, – это демонизм. И только через молитву это можно сломать. Духовная борьба зависит от того, насколько много людей на стороне света. И через молитву, через отбрасывание наших грехов, которые также тьма, Бог проявит свою благодать и даст новую атмосферу.
Я вижу, что белорусы потрясающие. Они тянутся к свету. Им так надоело жить во лжи, в унижении. Хочется жить так, как Господь создал – по своему образу и подобию.
– В 2006 году при одной из первых попыток забрать здание церкви верующие устраивали голодовку. Планируется ли что-то в этот раз?
– Есть разные варианты и идеи того, что мы можем делать. Но мы бы хотели знать точно, что в этом есть воля Господа. Если она есть, значит, он нас к этому подталкивает и ведет, значит, он будет на нашей стороне. То есть это будет не просто наша битва. За этим будет стоять Бог.
В 2006 году такая идея пришла. Но накануне мы очень сильно молились и спрашивали, что нам делать. Нам дали десять дней, чтобы покинуть помещение. Я не хотел ни есть, ни спать. Я встал на колени, и умолял: «Господь, что нам делать». И в ту ночь Бог дал мне видение, в котором я увидел, что он будет бороться на нашей стороне. Я понял, что у нас есть Божья мощь, чтобы противостоять беззаконию. Тогда мы объявили голодовку, которая принесла большой резонанс. Я не знаю, чтобы где-то еще была такая сильная поддержка. Видно, что это была божья поддержка.
Мы продолжаем молиться, чтобы Господь нас вел, потому что хотим точно знать, к чему подталкивает и ведет нас Бог. Поэтому пока у нас нет какой-то другой стратегии, кроме того, что молимся и ждем, что Бог в этой темноте зажжет свет и даст нам понимание, как вести себя.
– В прошлом году верующие церкви записали видеообращение с осуждением насилия и беззакония в Беларуси? Почему вы решили это сделать?
– Для этого было несколько причин. Мы часть нашего народа. Чувствуем ту самую боль. Часть наших верующих пострадала. И мы верим, что роль церкви в том, чтобы давать моральную оценку происходящему в стране, народе, в правительстве – где угодно. Мы верим, что Господь основал церковь на земле как совесть нации. Она подчиняется Христу, а идеи Бога первичны относительно законов и идей правительства.
То, что написано «всякая власть от Бога», значит, что Бог делит власть: на церковную, правительственную, власть в семье. Это идет от Бога. Иисус, основывая церковь, сказал, что врата ада ее не победят. Это значит, что у церкви есть власть противостоять вратам ада – то есть всякому злу, которое ад пытается посеять в обществе.
Должна быть такая мощь в церкви и ее служителях, чтобы, неважно какой человек перед тобой находится – простой ли из правительства, бедный или богатый, провозгласить желание Бога. Показать, что правильно, а что неправильно. Что белое, а что черное. Поэтому, исходя из этих верований, мы сделали такие заявления. Ведь это наша роль давать оценку злу, насилию. И мы будем это делать, не взирая на то, какое будет правительство.
– Не думаете ли вы, что именно этим видео спровоцировали власти на такие резкие действия?
– Со стороны властей мы не слышали, что именно это стало причиной. Мы слышали, что это исключительно хозяйственный вопрос. Но хозяйственный вопрос бы решался, так как это просто экономический спор. А если он не решается, то тогда это политический вопрос. Поэтому, скорее всего, что то, что мы поднимали голову в защиту обиженных людей, против насилия, стало определенной причиной.
Я не знаю, конечно, мнения каждого человека нашей Церкви, но я об этом никогда не пожалею. В конце концов, будет день, когда мы все – и я, и власти, и каждый человек – будем стоять перед Богом. Он видит насквозь, что было сделано и сказано. И меня больше всего волнует, чтобы угодить Богу. Что я стоял за правду, что не пошатнулся. Я никогда чистоту своих отношений с Богом не разменяю на какие-то временные вещи, о которых впоследствии буду жалеть. Иисус сказал: «Благословленные гонимые за правду». Так мы вообще благословлены.
– Каким вы в целом видите белорусское государство? Что в нем должно быть, а чего быть не должно?
– Я вижу нашу страну счастливой. Счастливой от рождения и до самой смерти. Мы созданы Богом для счастья, для радости, для любви. Бог привел человека в этот мир для наслаждения, поселил его в лучшем месте – в Эдемском саду. Конечно, произошло грехопадение, но через Иисуса Христа Господь возвращает нам возвращает эту атмосферу в нашем сердце, несмотря на всю греховность.
Поэтому я вижу наших белорусов счастливыми людьми. Я вижу, что в нашем обществе царят взаимопонимание и любовь. Я вижу справедливый закон, от которого никто не страдает и никто не плачет. Мы способны создать такое общество с помощью Господа. Я вижу уважение на всех уровнях, и чем выше человек стоит, тем он более смирен, тем он больше слуга для других.
Я вижу евангельскую концепцию как национальную идею, так как она просто прекрасна. И Беларусь будет процветать. Белорусский народ прекрасный, он трудолюбивый, люди умные и красивые. И я хочу видеть, чтобы наша страна превратилась в праздник. В городе никто никого не боится. Мы все счастливые люди, одна нация, одна семья.
Это мое видение. Об этом я молюсь и мечтаю. Господь много лет назад мне эту картину показал. Я видел такой праздник, что просто не описать словами. Я видел наши улицы, полные счастливых и свободных людей. В прошлом году мы немножко этого пережили. Но есть даже большее, чем белорусы себе представляют. Бог любит нашу страну, он хочет ее благословить и всех спасти, простить все грехи. Чтобы мы были счастливыми не только на родной земле, но и все потом пошли на небо.
МГ/МВ belsat.eu
